– Ты мог ее спасти, – неожиданно заявила я, решив попробовать добиться ответа таким образом. – Ты мог мне сказать все с самой первой встречи, и тогда все сложилось бы по-другому, – я говорила тихо и спокойно, надеясь вызвать в собеседнике те эмоции, которые были мне нужны, но, вместо них, на губах Велианта появилась хитрая улыбка, обычная для него. Мужчина поставил руки на пояс, рассматривая меня в закатных лучах.
– Венториэль все же сдал меня, – проговорил он и развел руки в стороны, но затем вернул их на пояс. – Разговоры в стиле: «Знаешь, тут такое дело, ты дочь Бога смерти и можешь быть бессмертна» впечатление на девушек не производят и всю картину бы мне испортили, – печали или признаков утраты в голосе этого человека я не слышала, наоборот, в нем звучало возмущение, словно мои обвинения ошибочны. Вся его скорбь прошла за время нашего пребывания в пути? Если она и правда была настоящей. Рассматривая лицо Велианта, я ощущала камень весом килограмм двадцать, не меньше, который давил мне на грудь, разрывая ее на части.
– Он сказал, что ты знал, кто я такая с самого начала, и у тебя были свои планы на меня, – просто сказала я, надеясь, что он поймет. Венториэль оказался совершенно прав, но он не закончил рассказ про цели лорда Криста, перескочив на другую, не менее важную тему. Получить ответы теперь я могла только от человека прямо перед собой. Смотря на меня, Велиант какое-то время улыбался, а затем перевел взгляд куда-то вглубь страны, туда, откуда мы приехали и где вдали возвышался замок Ночной Королевы, а теперь Риана.
– Я был там, когда ты родилась. Мы с Люцием ждали за дверью. Когда тебя вынесли, мы решили, что будет лучше, если Люций отвезет тебя в Апатию, что он и сделал, отдав на воспитание твоему дяде, королю Виктору. Но те несколько минут, когда мы стояли и смотрели на тебя, навсегда запомнились нам обоим. О том, что будет второй ребенок мы и не думали, оттого не были готовы спрятать и его, он был неожиданностью, и Венториэль забрал его, – спокойно рассказал он, а мне стало даже немного жаль, что я никогда не видела Люция Аравейла. – Там, в гостинице, я сразу тебя узнал, и дело не в цвете глаз. Ты слишком на нее похожа, особенно когда она была в этом возрасте. Еще этот подсвечник, – он потер пальцами висок и посмотрел на меня, а я ощутила, как внутри все сжалось от одного его взгляда. – Я не мог упустить шанс заполучить точную копию той, кого так боготворил, да еще и принцессу по обе стороны границы, – выпалил он на одном дыхании и пожал плечами, а буря эмоций внутри меня просто взорвалась, и я со всей силы ударила Велианта по щеке. Ладонь заболела сразу после удара, но я не жалела о содеянном.
– Ты мог просто жениться на мне, – заявила я и поняла, что почти выкрикнула это. Очень надеясь, что никто на площади за стеной не услышал этот крик души, я сжала больную ладонь в кулак и прикусила губу. – И все мне рассказать, ведь ты наоборот мог навсегда меня потерять своим поведением, – да, это задело больше остального. Ни Риан, ни Велиант ничего мне не рассказали, хоть и знали, что я должна знать правду. Стоя и смотря на него, я мысленно понимала, что, кроме первого изнасилования, дальше лорд Крист не сделал ничего, что могло бы мне навредить, наоборот. С той, кого просто следует доставить к Богу смерти, как и всех остальных пленных с зелеными глазами, явно обращались бы иначе.
– Я и собирался это сделать, но ты сбежала, – глаза Велианта пылали злостью, в них отражалось заходящее солнце, и они казались не голубыми, а карими. У меня от этих слов перехватило дыхание, и в горле запершило. Будучи не в силах оторвать взгляда от собеседника, я не знала, что делать, разрыдаться или начать избивать его. Хотелось сделать и то, и то, но пришлось сдержаться. – Ты принцесса Апатии, дочь Ночной Королевы и Бога смерти, который собирался меня убить только за мысли о тебе, ты не мой уровень. Я младший сын, которому после смерти отца и клочка земли не достанется, а за тридцать лет службы никто даже титула даровать не удосужился. Четыре года назад я обращался к Виктору и просил твоей руки, но он и слушать меня не стал. У меня был лишь один путь получить согласие на этот брак и от тебя, и от всех твоих родных, а еще аннулировать твою помолвку с принцем Уильямом, и я пошел по нему. Другого пути к тебе у меня не было, да и ты бы сама отвергла бы мое предложение.
– Я не хочу тебя знать, – просто проговорила я и нашла в себе силы отвести взгляд. Я не могла больше вести этот разговор, и не хотела, потому просто оторвалась от стены, к которой прислонилась, когда вышла сюда, и направилась в обход собеседника, пытаясь вернуться в Апатию.
– Но ты меня знаешь, – проговорил он, когда я проходила мимо, чуть выставив руку в попытке обхватить мою талию. Вовремя отстранившись и не позволив ему дотронуться до себя, я отрицательно покачала головой.
– Ты мог просто со мной поговорить, – срывающимся голосом проговорила я, понимая, что в этот раз уже не смогу сдержать слез, и показывать их Велианту я не собиралась.
– Ну, хоть писать мне будешь, для разнообразия? – опустив ладонь, поинтересовался он со своей обычной усмешкой на лице. Я ничего не ответила и прошла мимо, так и не обернувшись. Он знал, что был моей слабостью, и всегда пользовался этим. Но в этот раз я ему не поддалась.
Эпилог
Принцесса
На рассвете, перед отправлением в путь я стояла на мосту через реку и смотрела на открывающийся пейзаж. Лес на обоих берегах выглядел не примечательным, но вот то, как синяя вода лентой устремлялась к горизонту, где сливалась с более голубым небом, меня впечатлило. Мы были в пути уже сутки, удаляясь от стены и всего, что было в Брундерке, пытаясь отойти от тех событий и физически, и эмоционально. Самое сложное предстояло впереди и меня это пугало, но Эдгар был полон оптимизма и его хватит на нас обоих. Сол тоже осталась с нами, а вот Зеланис предпочел Риана и остался с ним. Девушка в шутку заявила, что у каждого короля должен быть свой Фроландин.
Зеар отправился в Апатию с нами, полноценно уйдя со службы в королевстве Брундерк. Парень служил там только по наставлению старшего брата и теперь, когда их обоих нет, он должен вернуться в родовое поместье, принять титул и навести дома порядок. Кроме того, я напомнила ему, что Келиону принадлежал и другой замок, но парень сразу отрекся от него и даровал короне, за что ему спасибо. Сейчас, когда от столицы почти ничего не осталось, где-то следовало начать все сначала, а так у нас будет хоть отправной пункт для жизни и дальнейших действий. Если, конечно, и этот замок не разнесли до основания солдаты Брундерка.
Неопределенность, которая повисла между нами с Велиантом, беспокоила больше всего, и это меня злило. Он некрасиво обошелся со мной, но его положительные поступки заслуживали внимания. На первое время мы договорились вести переписку, а потом уже примем решение, как нам жить дальше с тем, что происходит между нами и происходит ли что-то вообще. Забавно, что всего чуть больше недели назад я бы ни за что не поверила, что буду подозревать себя во влюбленности в человека вдвое старше себя.
Труднее всего оказалось прощаться, как бы я ни надеялась, что будет просто, но все вышло совсем не так. Внутренний голос подсказывал, что это прощание на время, и, когда обе страны отойдут от событий этой недели, и жизнь наладится, мы вернемся к дружеским визитам и встречам, а значит, не стоило унывать. Меня забавлял тот факт, что теперь у меня есть два брата. Причем, один по-настоящему родной, а второго я считала таким пятнадцать лет его жизни, и последние новости ничего не изменили в этом. Так что, я могла смело говорить, что у меня есть два родных брата, и оба короли, только разных стран. Могу ездить от одного к другому, пока не надоест.
– Вентира, нам пора, – окликнула меня Сол, и я обернулась на девушку. Лучезарно улыбаясь, она восседала на самой маленькой белой лошадке, которую удалось найти в стойлах Риана, все остальные оказались для нее слишком большими. Кивнув, давая знак, что иду, я еще раз окинула взглядом реку и лес. Сняв с платья фибулу, я провела большим пальцем по изображению кленового листа и закрыла глаза. Разум человека, который заключен в ней, был уничтожен, в том смысле, что он уже не был хорошим человеком, которого полюбила моя настоящая мать, и не был истинным Богом, хоть и вернул себе память тех дней. Эти две сущности не сочетаемы и вот что происходит, если их объединить. Боги не должны вмешиваться в дела людей так, как это делал Венториэль, ведь он привык быть человеком. Много людей погибло только потому, что Бога обуяла злость, а люди за границей Апатии готовы убивать только по одному слову того, кто хоть чем-то напоминает Бога. Разум моего отца было не спасти и хранить его не имело никакого смысла. Замахнувшись, я швырнула фибулу в реку, надеясь больше никогда её не увидеть.
