— Скажем так, парень из королевской оранжереи был мне должен, поэтому я попросил, чтобы он умыкнул цветов на один букетик. Никто даже и не заметит.
— Боже, — рассмеялась Эмма, — я встречаюсь с преступником!
— Твоим преступником, — улыбнулся Рэй и снова её обнял. Взявшись за руку, они двинулись по улице к ближайшему кафе. Там их уже ждал приготовленный столик с аккуратно нарезанными и хорошо прожаренными кусочками мяса и бутылка шампанского. Эмма не представляла, сколько Рэю пришлось за это отвалить денег. Она даже и не могла подумать, что когда-то будет обедать в этом районе, в самом сердце Центра, буквально в двух шагах от площади Освобождения. Усевшись, Эмма принялась любоваться памятником Освободителю. Что-то загадочное и непостижимое всё-таки было в этой статуе, покрытой золотом. Будто бы её строили не просто для красоты, а с каким-то более глубоким смыслом. Смыслом, который они за пять сотен лет уже успели позабыть.
— Ну, так как прошло? — спросил Рэй, накалывая кусок мяса на вилку и отправляя его в рот.
— Я думала, что меня не взяли — интервьюера я вообще не интересовала. Но Уильям заверил, что ко мне уже давно присматриваются, потому даже не стали вдаваться в подробности, а взяли меня заочно.
Рэй нахмурился:
— Уильям? Ты про Билла Уотерса что ли? — он отложил вилку. — Эмма, милая, ты не говорила, что его знаешь.
— Я же тебе про него рассказывала! — Эмма почувствовала лёгкую обиду. — Уильям, он мне помогал ещё с начала исследования. Из-за которого меня, похоже, и берут.
Рэй откинулся на спинку стула и скрестил руки. Его лицо стало чернее тучи. Эмму это даже позабавило.
— Только не говори, что ревнуешь! — она протянула ладонь и попыталась расцепить его руки. — Да ты же видел его! Какой из него кавалер, скажи? Особенно с его этими дурацкими усиками и бантами на шее…
— Ты не понимаешь, — пробормотал Рэй. — Этот человек… он очень опасен. И я бы не хотел, чтобы ты водилась где-то рядом с ним. От него только проблемы.
— Ты всерьёз так думаешь? А по-моему, он милашка. Ты знаешь, что его называют Улыбашкой, да?
— Ещё бы не знать…
— Я всё равно не смогу его избегать. В конце концов, это лучшая возможность, которая у меня есть! Вполне возможно, через несколько лет мне могут присвоить привилегии королевского учёного!
— Извини, я не хотел тебя напугать или смутить. Действительно, тебе лучше будет принять их предложение. Просто… если он предложит тебе что-то странное, то сначала подумай, хорошо?
— Насколько странное? — рассмеялась Эмма. — Пойти выпить с ним кофе?
— В том числе, — улыбнулся Рэй. — Ладно, забудем про него. Ешь, а то остынет.
Остаток дня они провели, гуляя по площади Освобождения и восхищаясь диковинным кафе, которые они могли там отыскать. Вечером они успели в кинотеатр на последний сеанс «Героя тёмных времён», в котором режиссёр предлагал оригинальную интерпретацию легенды об Адаме и его коммуне. Это изложение так сильно возмутило консерваторов, что фильм даже пытались запретить некоторые церковные группы, но король наложил личный запрет на их инициативы, потому перетолки затихли.
Выпив на ночь по бутылке вина, они с Рэем разошлись по своим квартирам. Эмма полночи проворочалась, думая о сказанном про Уильяма. Чем же он Рэю так не угодил? Она вспомнила, как ещё в университете ходили слухи о том, что Уотерс возглавляет критичные для Синдиката проекты, несмотря на свою молодость. Но тогда она могла им только восхищаться. Узнав же Уильяма поближе, она посчитала его очаровательным, хоть и несколько чудаковатым. Казалось, его энергичный оптимизм ничто не могло омрачить. Вплоть до того, что даже новости о терактах в Центре, унёсшие десятки жизней действующих граждан и солдат он воспринимал не просто как данность, а как обязательное событие, без которого жизнь была бы неполной. Впрочем, он дал ей несколько очень хороших справок для её исследования, да и материал, который он предоставил, был просто бесценен. Работа Эммы вызвала такую шумиху, что где-то в течение полугода ей пришлось держать коммуникатор отключенным, потому что ей надоело отвечать отказами на просьбы дать интервью. В конце концов, то, что она выяснила, очень сильно продвинуло весь Синдикат. И Эмма прекрасно понимала, что Уильям оказал ей услугу не из каких-то личных симпатий, а просто потому, что часть славы в итоге досталась и ему. Всего неделю назад он получил позицию королевского учёного, а уже собирал собственную исследовательскую группу — и прислал приглашение Эмме. Вот уж чего-то такого она точно не ожидала. Если дело выгорит, её ждала очень долгая и привлекательная карьера, усыпанная цветами и бриллиантами. И настоящей едой, конечно, а не бурдой из утилизатора. Совсем неплохо для девочки, чьим родителям едва хватило денег, чтобы выкупить её из Приюта после школы.
Наутро поступил звонок. Не вставая с кровати, Эмма включила на коммуникаторе громкую связь:
— Привет, дорогая! — услышала она полный оптимизма голос Уильяма. — Тебя взяли! Я же говорил, а ты мне не верила! Что же, ждём тебя через полтора часа, адрес ты уже знаешь. Только оденься поприличнее, тебе ещё придётся проводить брифинг.
— Брифинг? — простонала Эмма. — Я ещё в кровати! Да я же вообще не готовилась, как я смогу что-то рассказать?!
— Всё будет нормально. Они же студенты! От тебя не ожидают пламенных речей. Просто им нужно понять, с чем мы будем работать.
— А я и этого не знаю!
— Конечно знаешь, — тут Уильям заговорил шёпотом, словно заговорщик: — Мы снова раздобыли материал.
От этих слов Эмма вскочила с кровати и тут же бросилась одеваться. Кое-как натянув джинсы, она вспомнила про звонок и крикнула Уильяму:
— Ждите меня, скоро буду!
Быстро умывшись, почистив зубы и сделав бутерброд с кофе, она бросилась на улицу, жуя и попивая на ходу. В обычной ситуации она бы поехала на монорельсе, но сегодня ситуация требовала, чтобы она вызвала такси: благо, поблизости проезжала машина. Через сорок минут она уже была в здании. В вестибюле её ждал Уильям с чашкой кофе.
— Подумал, что ты не успела выпить, поэтому и приготовил. Торт будешь?
— Я сейчас без сладкого. Студенты собрались?
— Да, уже ждут. Раз ты пришла пораньше, можем начинать.
Эмма перешла на шёпот:
— А материал? Можно его предварительно осмотреть?
Уильям лишь засмеялся:
— Не волнуйся ты как. Во время презентации всё увидишь сама. Просто расскажи им вкратце про своё исследование и то, что ещё не растащили по новостям.
— Говорить придётся немного, — пробормотала Эмма.
На лифте они поднялись на девятнадцатый этаж, где Уильям выдал ей белый халат и бейджик. Там же они вошли в огромный кабинет для презентаций. Эмма почувствовала на себе двадцать пар жадных глаз, которые, казалось, готовы были сожрать её с потрохами. Она почувствовала, как нарастает биение её сердца, как пот начинает выступать на лбу и шее, пока Уильям представлял её. Но стоило ему дотронуться до её плеча и улыбнуться, как она ощутила прилив уверенности: никто здесь не собирается её критиковать или поднимать на смех, более того, эти люди просто боготворят её. В каком-то смысле, её ошибки показали бы им, что она такой же обычный человек, как и они. И всем бы стало легче от этого работать. Нечего было бояться. Не она первая, не она последняя. А предмет её исследования вообще не имеет ни к чему никакого отношения.
— Здравствуйте все. Как Уильям и сказал, меня зовут Эмма Красс и я здесь, чтобы поговорить о Боге.
Зал засмеялся, заставив сердце Эммы вздрогнуть, но она поняла, что это был одобрительный смех. Это придало ей ещё больше сил.
— Совсем недавно я выпустилась из университета, как и большинство из вас. Мне двадцать два, наверное, многие здесь даже старше меня. И я хочу подчеркнуть, что любой смог бы провести такое же исследование, как и я, если бы набрёл на материал раньше. Просто я оказалась тем, кому повезло. В общем, все вы знаете, как всё работает: для исследования к нам привозят свежие трупы, по которым мы изучаем человеческий организм, проводим вскрытия, ищем патологии и возможности это исправить. Большинство того, к чему мы приходим, уже решённые Медцентром вопросы. Один только вопрос мы не можем решить — как сделать нас сильнее? Можно ли простимулировать эволюцию? К сожалению, на данный момент у нас не хватает добровольцев для программы аугментаций. Собственно, Уильям у нас является передовым экспертом в этой теме. Не хочешь ничего сказать? — зал снова засмеялся. — Хорошо, я продолжу. Повсеместные аугментации решили бы вопрос долголетия очень и очень быстро. Я говорю не только о замене органов и конечностей, но и наращивании наших природных способностей. Просто представьте, сколько жизней мы могли бы исправить. Сколько калек мы бы смогли снова реинтегрировать в общество, развив протезы! Эдем, однако, не спешит делиться с нами технологиями, ограничивая всё экзальтами, поэтому большинству приходится выживать как попало, без возможности поправить ситуацию. Опять же, я говорю о повсеместном внедрении аугментаций, чтобы каждый мог их себе позволить. Сейчас это невозможно. Но моё недавнее открытие, возможно, даст нам толчок в решении этого вопроса.
