Река смерти

«Не стоит недооценивать человеческую изобретательность в насилии над себе подобными»

Майор Билл Уотерс, командир группы 838

Шумный лагерь, переполненный пьяными солдатами, остался позади. Новый год уже неделю как наступил, а бойцы всё не отклеивались от бутылок.

По пространству разносились звуки музыки. Томный, с хрипотцой голос Саши Красинской, певицы-иммигрантки, пел о потерянных годах и слезах, обжигающих щёки. Очередная попсовая побасёнка о любви, но Вику она нравилась. Какие бы песни девчонка ни пела, в каждой из них он слышал тоску по далёкому дому. Дому, который вынудил их бежать из-под бомб и пуль. Удивительно всё-таки, как человеческая память окрашивала в светлые цвета даже худшие годы, оставшиеся за плечами.

Слушая её песни, Вик всё отчётливее чувствовал это противоречие.

Каким бы поганым ни было прошлое, ты всё равно будешь по нему тосковать. Но прошлого не вернуть. Мертвецов не воскресить — пусть Бог своими действиями и пытался убедить в обратном.

Если бы Вик напряг память, то смог бы припомнить, минимум, пятерых экзальтов, которых Освободитель вернул после смерти. Но для него исключения только подтверждали правило. Что бы ни творил Бог, Вик сказал себе, что не будет жалеть о прошлом.

Будучи курьером, он даже не мог прожить хоть ненадолго чужое — только передать другим своё.

Холод и влага дока напомнили о подвале, в который копы и солдаты семь лет назад сбрасывали погибших от пыток. Все торопились, некогда было даже утилизировать трупы. Свет танцевал на поверхности воды, обманывал зрение, превращал буро-зелёную жидкость в ведьминское варево из иллюстраций к сказкам. В нём почему-то утонуло белое светило. «К тебе и твоим фокусам привыкнуть сложнее всего», — подумал Вик, посмотрев на луну. Многочисленные фильмы самых известных мастеров, как от независимых создателей, так и от ваятелей безвкусных блокбастеров, пытались передать её величие, но ни одна картина не сумела уловить одной простой истины — когда ты провёл достаточно времени снаружи, ты просто не замечаешь неба.

Катер походил на старый игрушечный броневичок, с которым он любил играться в детстве. Металлические защитные листы казались потрёпанными, корпус в паре мест украшали вмятины, а на кабине рулевого зияли следы от огромных когтей. Вик не мог представить зверюгу, способную вскрыть такую броню — и воображение тут же принялось рисовать ужасающие картины.

«Неплохой материал. Есть с чем работать».

Размерами судно оказалось больше, чем Вик ожидал. Высокие борта, кабина рулевого посередине, на носу и корме бронированные купола крупнокалиберных пулемётов. Под палубой наверняка забитый припасами трюм, да каюты для экипажа. Самодостаточная посудинка, способная навести шороху в тылу врага. Сразу видно, технология Эдема.

На тёмном небосводе зажглась одинокая звезда. Гармония и спокойствие обволакивали сознание. Здесь, посреди Вне, ветер шептал обещания свободы и мира. Такие же фальшивые, как внутри стен Города.

Тихую песнь джунглей перекрыли попискивания сервомоторов. Вик дал больше энергии на ноги, и экзоскелет притих. Деревянный пирс кряхтел под его стальными подошвами. Ступать приходилось с грацией кошки. Пусть экзоскелет и прошёл сотни проверок на водонепроницаемость, осторожность никогда не вредила.

— Томас Марцетти?

Солдат, развалившийся на корме, лениво поинтересовался:

— Кто спрашивает?

Вик включил фонарь и пригляделся к бойцу. Круг света выловил потёртую форму третьей армии на парне лет тридцати, чью руку испещряли бледные шрамы. В тёмных волосах до плеч проглядывали молочные пряди. Лицо будто смятая картофелина, почерневшие зубы, да струпья на левой щеке. Но больше всего внимание Вика привлёк вбитый в висок штифт.

«Бывший воспитуемый». Штифты позитивной реморализации ставили только особо опасным преступникам, в том числе государственным изменникам. Он служил предохранителем — из-за него заключённые больше не могли никого убивать, как бы того ни хотели.

— Капитан Виктор Валентайн. У меня приказ от короля собрать отряд на спецзадание.

Манипулятор экзоскелета вытащил из ранца планшет и подал Вику, тот протянул его бойцу. Солдат не медля сунул палец в разъём под анализ ДНК.

— И правда, ксива лично от короля. Ну, браток, я буду Марцетти, — преступник выпрямился и выплюнул зубочистку. — Только друзья зовут меня Томми.

Солдат протянул мозолистую, багровую ладонь, будто собранную из одних суставов, и довольно ухмыльнулся. Вик помедлил, прежде чем ответить пожатием, и отдал планшет манипулятору. Тот быстро спрятался обратно в ранец.

— А это мой помощник. Эй, Роббо! Тащись сюда!

Из кабины показался светловолосый вихрастый мальчишка. Пусть форма Томми и казалась пропущенной через сотню задниц, она хотя бы подходила по размеру. Пацан же просто утопал в серой боевой куртке с эполетами, годы назад потерявшими позолоту. Даже ботинки были ему велики. Вик вспомнил пшеницу из королевских теплиц — вот она, стояла прямо перед глазами в человеческом обличье, шаталась на ветру, колосилась, цвела и пахла. Разве что обернулась в серые тряпки старой войны.

— Генерал Роберт Ли, к вашим услугам, — на удивление звонким голосом выдал юноша и поклонился. Стоило пацану опустить голову, как Томми отвесил ему хороший подзатыльник.

— Не фиглярничай, человека смущаешь.

— Простите, сэр, — пожал плечами Ли, прожигая Марцетти злым взглядом.

— Не слушайте его брехню, кэп, — выдал Томми. — Генеральские в нём разве что кривые руки. Что я тебе говорил насчёт двигателя, а? Кто его будет прогревать? Святой Энтони? Нам срочно выдвигаться, а ты сидишь в трюме и дрочишь. Тебе не говорили, что ты имущество Синдиката? А с государственным имуществом играться понапрасну нельзя!

— Да не ври, Томми! — начал оправдываться пацан, метая паникующие взгляды на откровенно наслаждающегося ситуацией Вика. — Я вообще-то вещи свои укладывал. Ну не прогрел я двигатель. Первый раз же такое…

— Синегубые не дают вторых шансов, — заржал Томми. В его глазах плясали опасные огоньки. — Сколько раз я должен это повторять, Роббо? Тебе уже семнадцать, мать твою, а всё ведёшь себя как ребёнок.

Фальшиво посвистывая, Томми картинно развернулся на каблуках и прошагал в рубку, где начал осматривать приборы и щёлкать переключателями.

— Добро пожаловать на борт «Катрины», капитан, — пробормотал Ли. — Так выдвигаемся?

— Давно пора, — кивнул Вик, заступив на катер. — А он всегда так лютует?

«Стань их другом. Веди их. Делай всё, чему тебя учил Билл».

— Только когда выпендривается перед незнакомцами, — удручённо хмыкнул пацанёнок, откинув крышку двигателя. Благочестивым тоном он продолжил: — Обычно кроме нас двоих здесь никого и нет. Стрелок ртом пулю поймал месяц назад, замена так и не пришла. Да и не страшно. Освободитель нас бережёт, правда же?

— Поймал пулю? Что, броню турелей пробило?

Ли стушевался.

— Да нет, самострел. Ну, ему сообщение из дома пришло. Он и расстроился.

— Понятно. Надеюсь, упокоился с миром.

— Выжил он. Томми его ещё поругал, сказал, надо было в висок стрелять. По восьмой статье улетел домой. Опять в Приют. В общем, уже вторую неделю тишина на реке. Смысл катер держать наготове? Синегубые и не думают наступать. Будто бы всё просто… застыло, понимаете?

Вик прекрасно понимал.

Он прошёлся по палубе и хмыкнул. Судно продолжало удивлять. Вик ожидал лёгкой качки, присущей водному транспорту. Вот только палуба держала его так твёрдо, будто он и не сходил с суши.

Расположившись на корме, он принялся наблюдать за копошащимся юношей. Через несколько минут двигатель выплюнул столб чёрного дыма, заставив Ли чертыхнуться.

— Так куда плывём, кэп?

— Аванпост Древесный Пик дальше по реке. Двигаем туда, да поскорее.