Никто уже не мог остановить его.

Даже сражаясь, Катрина продолжала распространять тьму вокруг, словно пёс, разбрасывавший повсюду блох. Вот что из себя представляла необузданная сила, которой так стеснялся Томми. В руках Насифа она станет флагманом нового мира, и шаман поплывёт на ней по волнам идеального небытия.

Сын Бога лежал у его ног, израненный, жалкий. Готовый умереть.

— Столько разговоров — и всё ради чего? — спросил его Насиф, чувствуя, как першит в горле. — Предотвратить наступление рая? Зачем столько страданий, скажи мне?

Протяжный хрип отвлёк его. Подняв взгляд, шаман увидел, как раненый иммигрант полз навстречу Эмме, оставляя за собой кровавый шлейф на земле. Даже в последние свои мгновения, он пытался успокоить её. Истекая кровью, он улыбался, протягивая ей руки. Медичка перестала рыдать и лишь завороженно смотрела на полутруп, который тратил остатки жизни, чтобы облегчить её боль. На коленях, она скользнула ему навстречу. Наконец, коснувшись его, Эмма снова зарыдала, на этот раз уже от бессилия.

Она больше не могла его вылечить. Она никого не могла больше вылечить. Её жизненных сил просто не хватало, чтобы сделать что-то.

Эмма положила голову Саргия себе на колени. Через мгновение с её губ сорвались звуки колыбельной. Перестав плакать, медичка заулыбалась, пытаясь отделить иммигранта от его боли.

— Скажи мне, — прохрипел Джек, захлёбываясь кровью. В его голубых глазах застыли слёзы, смешавшиеся с кровью. Очевидно было, что он уже бредил. — Скажи мне, отец, это того стоило? Этого ты хотел?

Насиф наклонился, чтобы нанести удар милосердия, как почувствовал чьё-то присутствие за спиной. Резко обернувшись, он чуть не захохотал от счастья.

К нему двигался Вик Валентайн.

Насиф и подумать не мог, что так рад будет увидеть капитана. Душу слегка кольнуло чувство злобы, что Бог появился так поздно. Хотя какая была разница? Он победил. Они победили.

— Что ты наделал? — спросил шамана Вик.

Только тогда Насиф заметил, что у капитана золотая рука.

Короли серости

«Не смерти вам стоит бояться, а страданий, которым не будет конца»

Капитан Виктор Валентайн, ветеран Второй Священной Войны, организатор и исполнитель операции «Сатурн», герой осады Караса

Ему приснилось, будто он убил своего сына. У трона поверженного Бога, он стоял с окровавленным клинком над искалеченным телом и плакал, будто бы слёзы могли что-то изменить.

Пробуждение от кошмара не принесло облегчения — реальность оказалась страшнее любого сна. Всё тело болело так, будто по нему проехались грузовиком.

Над головой висели тучи, ноздри щекотал запах озона. Хорошенько проморгавшись, Вик понял: Эдему конец. Джек сумел его остановить. И всё же, не до конца. Что-то до сих пор удерживало тьму внутри Караса. Что-то — или кто-то.

Капли дождя гулко забарабанили по доспеху. Вик посмотрел на горизонт. Там, истекая тьмой и заслоняя солнце, к небу взвивалось чёрное дерево, прораставшее прямо из поверженного катера.

Последний оплот тьмы, готовый распространить Эдем до самых краёв мира.

Приложив все усилия, Вик сумел подняться на ноги. Взглянув вниз, он с удивлением обнаружил, что рука на месте.

Точнее, к месту среза приросла часть доспеха полковника. Однако, Вик двигал ей так же свободно, словно своей рукой. Из правого плеча торчал длинный золотой осколок, глубоко засевший в плоти. Вытащить его не представлялось возможным. Присмотревшись, Вик заметил, что его броня пробита в десятках мест. И отовсюду виднелось сияние.

Чуднее были даже не прицепившиеся наруч и перчатка Эймса, а исцелившиеся полностью раны. И в этом явно была не заслуга тьмы — её Вик больше вовсе не чувствовал.

— Наконец-то ты встал, — услышал он хриплый шёпот. В нескольких метрах от края склона лежало разбитое тело полковника Ричарда Эймса. Точнее, всё, что от него осталось — помятый торс с головой, да левое плечо. Отдельные куски доспеха валялись повсюду, разлетевшиеся от падения. Металл потускнел, перестав испускать внутренний свет. На окровавленном лице Эймса застыла, словно отпечатавшись, улыбка. Сколько прошло времени с момента, как они упали?

Вик сделал несколько шагов к старому другу и присел перед ним.

— Ты смягчил моё падение, — сказал он. — Зачем? Разве ты не хотел меня убить?

— Я хотел, чтобы ты узрел, — ответил полковник. Вик покачал головой.

— Разницы я не чувствую. Ты ничего не добился.

— Пока что, — ухмыльнулся полковник. — Пока что… Ступай с миром, Вик. Я свою цель в этой жизни выполнил.

— Какую же? Призвал Освободителя? Отсрочил конец света? Оглянись! Эдем всё ещё здесь!

— Я получил то, что хотел, — сказал Эймс. Его глаза расфокусировались. Отвернувшись, полковник посмотрел вверх. — Если бы только жители Города знали, как красиво небо. И этот свет…

Сказав это, он сделал свой последний вздох и замер. Вик опустил мертвецу веки и поднялся. Ему казалось, будто он знает, что делать дальше.

Вик двинулся к катеру, внутренне взывая ко тьме. Та не отвечала. Только тогда он понял, что именно сделал полковник.

Эймс освободил его.

Было ли это результатом присоединения руки или действием золотых осколков, Вик не знал, да и это его мало интересовало. Сама мысль казалась безумием. Неужели такое было возможно с самого начала? «Ведь останется только тьма, её невозможно победить», — сказал себе Вик — и опять не услышал ответа. Получается, его обманывали? На мгновение показалось, что даже есть шанс всё исправить.

Он лишь усмехнулся. Мертвецов не вернуть. Вик уже наломал слишком много дров, назад пути нет. Но кто сказал, что нужно идти вперёд? Нутром он понимал, что ничего не изменить. Конец света неизбежен. Он ведь сам всё видел. Пусть сейчас он не чувствовал нависшего над всеми живущими меча, это не значило, что его нет вообще.

Что произойдёт, если он умрёт? Всё вернётся на круги своя? Его опять закинет к моменту, когда он вернулся в Первый Город? Или же отныне его ждёт небытие? Как бы там ни было, проверять Вик не собирался. Ему дали шанс. Даже не один на миллион, а тот, которого в принципе не должно было существовать.

Давным-давно он сумел выторговать у тьмы Эдем. Теперь же он собирался изменить условия сделки. Вступать в битву, которую невозможно выиграть, как минимум глупо. И всё же Вик сделает это.

Когда-то Джек сказал, что лучше умрёт вместе с отцом. А он даже не попытался пожить с сыном, сразу же распахнув объятия смерти. Настало время всё изменить. Хоть чуть-чуть побороться, прежде чем всё кончится.

Казалось, будто он не спускается, а падает всё ниже и ниже — так быстро увеличивалось чёрное древо, нависшее над ним. Когда до ствола осталось не больше нескольких десятков метров, Вик рассмотрел фигуры, лежавшие на земле. И шамана, стоящего над всеми, упивающегося тьмой.

— Что ты наделал? — спросил его Вик.

Это был риторический вопрос. Капитан уже понял, что произошло. Понял, к чему привели его устремления. Ему стало тошно от мысли, что у его идеи в принципе были последователи — и они сумели достигнуть того, чего не смог достичь он.

— Разве ты не этого добивался, Отец? — спросил его Насиф. Настороженный взгляд выдал его с головой: шаман быстро осознал изменившиеся правила игры, в которой капитан больше не союзник, а угроза. — Ты ведь хотел увидеть конец всего живого. Освобождение от тюрьмы плоти, от мерзкого, вонючего, тошнотворного мяса, удерживающего нас всех в плену! От запахов пота и дерьма, от боли, постоянного, невыносимого давления со всех сторон! От тряпок, природы, других людей! Ты получил, что желал! Почему ты не рад?

— Я не хотел, чтобы кто-то умирал, — сказал Вик. — Эдем был создан, чтобы все жили в счастье.

— Ты лжёшь самому себе, — прошипел Насиф. Подняв руку и сжав её в кулак, он продолжил: — Ты обрёк всех на жизнь во тьме, но не смог смириться с мыслью, что лишаешь людей будущего. Потому и пришлось выдумать, будто Эдем что-то изменит.