— Если мы уйдём, ничего не изменится, — с убеждением сказала Эмма. — Всё даже станет намного хуже. Я говорю, что мы должны найти его. Но он не обязан доплыть до Города в целости и сохранности. Ты понимаешь, о чём я?

— Предлагаешь его убить? — рулевой захохотал. — Всё твердишь о спасении жизней, но стоит речи зайти о неудобных тебе людях, как они тут же заслуживают смерти?

— Нет, у меня есть более элегантный способ с ним разобраться. И я не говорю о причинении увечий. Скажем так, мы можем убедить его, что всё, что он делал, делает и сделает — это преступления против человечества. Заставим его задуматься и сменить курс.

— Старого пса новым трюкам не научишь, дорогая. Это провальная затея, я тебе так скажу.

— Мне лишь нужно, чтобы ты поддержал меня, — сказала Эмма. — Я боюсь, что Валентайн может мне помешать.

Она заметила, как от упоминания капитана лицо рулевого на секунду скорчилось в едва заметной гримасе. Да, она не ошиблась, решив поговорить с Марцетти. С каждой фразой её план становился всё жизнеспособнее, хотя когда она только начала про него думать, сама затея казалась смехотворной. Что она могла изменить? Но, стоило призадуматься, как оказывалось, что очень многое. Фактически, прямо сейчас она находилась в центре мира. В моменте, который влиял на столько жизней, что от осознания его важности кружилась голова и подкатывала тошнота к горлу. «Ты был прав, Рэй, не создана я для такого. Но я всё же буду стараться изо всех сил».

— Даже если я тебя поддержу, что я могу сделать? Ты видела силу этого урода. Вон, даже громила не смог его привести в чувство. Меня Валентайн одним движением пальцев сломает напополам.

— Я не прошу вступать с ним в прямой конфликт. Мне буквально нужно пять минут наедине с полковником, и всё будет решено.

— Пять минут? Ты что, с ним трахнуться решила?

От одной только мысли Эмму передёрнуло, но она взяла себя в руки, чтобы не сорваться на грубость:

— Поверь мне, я знаю слова, которые заставят его пожалеть обо всём, что он сделал. Тебе нужно только изолировать Валентайна от меня и полковника. Это ведь не так сложно, не правда ли? Зато последствия будут такие, что ты не узнаешь Первый Город, когда вернёшься.

Томми призадумался, а затем выдал:

— Ты знаешь, сестра, ты мне нравишься. Ты, может, и наивная, но в упрямстве тебе не отказать. Будут тебе твои пять минут. Не потому что я верю, будто у тебя что-то получится. Но раз ты так уверена в своих силах, кто я такой, чтобы лишать тебя возможности попытаться, а?

— Ты не представляешь, как я тебе благодарна, — сказала Эмма, почувствовав, как застучало её сердце. — И как благодарны тебе будущие поколения Города.

— Да, да, конечно, — отмахнулся Томми. И хоть он пытался всем своим видом показать, что ему безразличны слова Эммы, она увидела в его глазах невиданное доселе тепло. Тепло человека, только что обрётшего надежду. Поднявшись на ноги, он кивнул на иммигранта и проговорил: — Слушай, на твоем месте я бы не стал здесь сидеть, на палубе. У меня есть собственная каюта. Всё равно мне ждать возвращения Валентайна, а ты пока можешь отдохнуть. Я помогу перетащить громилу.

— Я была бы очень признательна, — сказала Эмма. Собрав сумку и перекинув её через плечо, она схватила иммигранта за ноги, в то время как Томми приподнял торс Саргия. Кряхтя, словно старики, они затащили его под палубу. Рулевому пришлось положить Саргия на пол, чтобы открыть дверь своей каюты. Помещение размером с каморку, не ахти какое, но всё же лучше, чем спать в трюме.

— Спальный мешок не нужен? — спросил Томми.

— Нет, мне в нём дурные сны снятся, — ответила Эмма. Марцетти понимающе кивнул.

— Мы, наверное, уже не научимся спать нормально.

Эмма вспомнила, что Саргий тоже предпочитал засыпать без спальника. Да и многие другие поступали точно так же. «Нас так много, и все мы одни». Каждый страдал от одного и того же, но не мог найти слов, чтобы выразить это. Разделить боль на всех, чтобы каждому стало легче.

Вдвоём они втащили иммигранта на койку, которая явно была для Саргия мала. Кивнув в знак благодарности рулевому, Эмма села рядом с кроватью и закрыла глаза. Она почувствовала, что Марцетти осмотрел её с ног до головы, прежде чем закрыть дверь и уйти, но её это уже не волновало. Она почувствовала лёгкий укол совести за то, что только что провернула.

Томми оказался не таким мерзавцем, каким она его представляла. Более того, по сравнению с Валентайном его можно было назвать хорошим человеком. И всё же, она его использовала. Дала ему надежду, чтобы он помог с её планом. И даже если она сделала это во благо всего Города, всего человечества, даже если она говорила искренне, это не отменяло одного факта — она сделала это, в первую очередь, для себя.

Фыркнув, она открыла глаза и начала рыться в сумке. Выудив шкатулку, она откинула крышку и рассмотрела подарок Рэя: маленький двухзарядный дерринджер. «Для самозащиты», как сказал он. Сейчас же она его носила только для того, чтобы было из чего выстрелить себе в висок. Забавно, что ей всё-таки разрешили забрать этот пистолетик, но не всё остальное. Будто бы знали, какое применение она ему найдёт.

В который уже раз она приставила дуло к виску и представила, как огонь обжигает кожу, а пуля пронзает череп и мозг. И всё мгновенно затухает. Никакой больше боли, никаких больше страданий и сомнений.

Она не желала терять память, но так иногда хотела ничего не помнить.

Тут она почувствовала, как на плечо легла тяжёлая рука. Повернувшись, она увидела потухший взгляд иммигранта. Слабо улыбнувшись, он произнёс:

— Даже и не думай. Ты должна меня выходить, чтобы я убил Валентайна.

* * *

У неё было плохое предчувствие насчёт всего этого, однако ободряющая улыбка Уильяма её успокаивала. Ёрзая на жёстком стуле, Эмма подумала, что стоило надеть джинсы вместо лёгкого платья. Но, увы, выбор уже был сделан. Строгая женщина с собранными в пучок на затылке седыми волосами посмотрела в планшет перед ней и начала:

— Назовите своё полное имя.

— Эмма Виктория Красс.

— Сколько полных лет?

— Двадцать два.

— Проживаете в?..

— Восьмой сектор, пересечение Сорок Второй и Восьмой, блок номер…

— Образование? — перебила женщина.

— Медицинский университет имени Святого Энтони, — пробормотала Эмма, чувствуя, как к щёкам приливает краска. Женщина кивнула несколько раз и протянула ей планшет:

— Распишитесь вот здесь и здесь. Мы обработаем ваши данные и отправим вам ответ по почте, либо же позвоним. Оставайтесь на связи. Всего хорошего.

Судя по выражению лица, женщине в последнюю очередь хотелось, чтобы у Эммы всё было хорошо. Поднявшись со стула и одёрнув платье, Эмма рефлекторно поклонилась, отчего тут же мысленно поругала себя и покраснела ещё больше. Из кабинета она вышла с пылающими щеками и ушами.

— Ты великолепно держалась, — приободрил её Уильям, закрывая за собой дверь кабинета. Поправив красный бант на шее, он продолжил: — Правда, я не шучу. Ты у нас самый перспективный кандидат на данный момент.

— Ты мне льстишь. Я ужасно себя показала, как на тестах, так и на интервью. Ты это видел? Она даже не слушала, что я говорю!

— Да потому что ты не видела предыдущих посетительниц! Каждая из них сидела там по полчаса и расписывала свои потрясающие рабочие и душевные качества. А про тебя нечего и спрашивать: твои исследования уже заметили и доложили о них куда надо. Так что не волнуйся. Всё будет отлично. Держу за тебя кулачки!

На улицу Эмма вышла в приподнятом настроении. Казалось, весь Город ей распахнул свои объятия. Мигали приветливо рекламы, гуляющие люди, увидев её, улыбались, а несколько полицейских ей козырнули.

Её глаза накрыла большая, тёплая ладонь, и она засмеялась:

— Рэй, ну хватит!

Рэй развернул её и поцеловал, а затем сказал:

— Думаю, тебя уже можно поздравлять? — сказав это, он протянул ей букет. Внутри Эммы всё задрожало.

— Неужели… настоящие? Откуда?