Один к одному повторилось то, что это сословие уже начинало делать в семнадцатом веке, но было вскоре остановлено великим преобразователем.

Активно участвовало купечество и в общественных движениях, больше всего поддерживая, разумеется, славянофилов.

Кстати, Александр Иванович Герцен, заединщик западников и поначалу ярчайший пропагандист этого течения, в своей долгой эмиграции постепенно настолько разочаровался и разуверился в Западе, что целиком перешел на позиции славянофилов, только, как истый социалист, к вере в русский народ вообще веровал еще конкретно и в народившийся рабочий класс.

И Федор Михайлович Достоевский, бывший сначала с западниками, пришел, в конце концов, к почвенности, к славянофилам, провидчески уверовав, как и они, в особый путь исторического развития России, если произойдет подлинное сближение, слияние дворянства, интеллигенции с народом.

В это же свято верил и железнодорожный магнат Савва Иванович Мамонтов.

Его отец, сибирский винный откупщик, перебрался в Москву в сороковые годы девятнадцатого столетия. Торговал, в начале шестидесятых строил железную дорогу от Москвы до Сергиева Посада, а сын учился, а потом тоже стал строить железные дороги. А вскоре купил неподалеку от Сергиева Посада красивейшую усадьбу Абрамцево, принадлежавшую ранее Сергею Тимофеевичу Аксакову, в которой у него бывали Гоголь, Тургенев, Щепкин, Тютчев, другие великие творцы, в которой росли его знаменитые сыновья Константин и Иван Аксаковы. Мамонтов и его жена Елизавета Григорьевна — (тоже из именитого купеческого рода Сапожниковых) боготворили этих людей, старались во всем на них походить, следовать их святым светлым заветам — потому и покупали усадьбу у дочери Сергея Тимофеевича, и даже специально оговорили, чтобы в барском доме оставили и всю обстановку. И ничего в нем долго-долго не трогали, сохраняя атмосферу своих кумиров. Но главное: они превратили Абрамцево в совершенно особый художественный центр, равный по значимости лишь художественному гнезду Николай Петровича Шереметева, его Кускову и Останкину.

Савва Иванович Мамонтов сам обладал редчайшими талантами: большой музыкальностью, прекрасным голосом, учился профессиональному пению, был талантливейшим режиссером, талантливым профессиональным скульптором, имел могучее телосложение, неукротимую энергию и блестящий деловой ум и хватку. И еще поразительно чувствовал истинную талантливость в других, самозабвенно в таких людей влюблялся и умел очень заботливо и тепло опекать их, всячески поддерживать, материально, разумеется, тоже, и потому вокруг него собрался кружок из самых тогда больших и интересных художников, музыкантов, писателей, певцов, драматических актеров, который получил название «Мамонтовского кружка». Поленов, Васнецов, Репин, Врубель, Серов, Коровин, Римский-Корсаков, Рахманинов, Шаляпин, Леонид Андреев и многие другие знаменитости регулярно собирались у Мамонтовых в московском доме и в Абрамцеве, где подолгу жили и работали, разумеется — на полном хозяйском довольствии.

Савва Иванович построил там скульптурную и гончарную мастерские, в первую очередь для увлекавшегося тем и другим Михаила Александровича Врубеля. Построил маленькую церковку «в русском духе», проект которой сделали Виктор Михайлович Васнецов и Василий Дмитриевич Поленов, а расписывали ее внутри, писали иконы и украшали многие члены кружка.

Репин писал в соседней деревушке Быково «Проводы новобранца» и начал «Крестный ход в Курской губернии».

Васнецов на темнющем усадебном пруду с большим камнем изобразил «Аленушку», работал в ближнем селе, где нашлось необходимое большое помещение, над «Богатырями».

Молодой Серов, живший в Абрамцеве по нескольку месяцев, написал «Девушку с персиками» — дочь Мамонтовых Веру.

И многое, созданное там, Савва Иванович, конечно же, сразу покупал у авторов. Врубеля практически содержал постоянно, делая ему все новые и новые заказы, в том числе, по керамической скульптуре.

А в Москве Мамонтов открыл Частный оперный театр, где дотоле высокопарное, ходульное оперное искусство превратил в реалистическое. Любил оперу необычайно и занимался ею больше всего, сам ставил все спектакли и, кстати, давал там по режиссуре уроки двоюродному брату Елизаветы Григорьевны, молодому хозяину волочильной (изготовлявшей тонкие золоченые нити из золота и серебра) фабрики Косте Алексееву впоследствии Константину Сергеевичу Станиславскому. Для мамонтовской оперы писали музыку Римский-Корсаков и другие великие композиторы, в ней начинал свой сценический путь и стал знаменитым Федор Иванович Шаляпин, декорации для нее создавали Константин Коровин и Головин.

А для окрестных крестьян в Абрамцеве на следующий же год после его приобретения создали лечебницу, потом в полуверсте от старинного особняка построили первую в этой округе школу для крестьянских детей. Потом рядом с ней библиотеку. Потом еще одну для всеобщего пользования в трех верстах, в селении Хотьково. Потом рядом со школой и библиотекой построили большую столярную мастерскую, в которой начали обучать крестьянских ребят этому ремеслу и, главное, художественной резьбе по дереву. Принимали туда только после обучения в школе, подростки при мастерской и жили в специально для этого возведенном доме, а завершив четырехлетнее овладение мастерством, получали от хозяев в подарок набор необходимых инструментов и верстак и становились надомниками, работавшими на эту же мастерскую.

Задача ставилась прекрасная: создать совершенно новый художественный промысел, чтобы нищавшее крестьянство получило дополнительный приработок, и вместе с тем сближать через эти резные изделия город с деревней, господ с народом.

Существовала мастерская много лет. Руководила ею первые годы дивный человек, истая подвижница-народница, хорошая художница Елена Дмитриевна Поленова, сестра Василия Дмитриевича Поленова. Все в мастерской делалось по ее эскизам: разные, украшенные резьбой «шкапики», ларцы, шкатулки, полочки, кухонная утварь, некрупная мебель, рамки. Елена Дмитриевна изучала для этого народные изделия и народную резьбу, ездила по ближним и дальним краям, собирала резные домовые наличники, лобовые доски, резные предметы домашнего обихода, росписи, тканые вещи, расшитую крестьянскую одежду, набивные ткани, платки, плетения из лозы и лыка, шитье шелками, жемчугом и бисером, кружева.

Мамонтовский кружок весь безумно увлекся, буквально заболел народным прикладным творчеством. Собрали даже свой, по существу первый в стране, музей народного творчества, отведя ему в усадебном доме особые помещения. И церковку-то абрамцевскую неповторимую соорудили потому, что все занялись изучением древнерусского, особенно новгородско-псковского каменного зодчества. Опять же одними из первых в стране. И даже совсем сказочную избушку на курьих ножках на одной из парковых аллей поставили деревянную для отдыха.

На основании народных изделий Елена Дмитриевна Поленова и составляла свои эскизы — много напридумывала.

В Москве на Поварской улице открыли магазин с вывеской: «Продажа резных по дереву вещей работы учеников столярной мастерской сельца Абрамцева Московской губернии Дмитровского уезда».

Изделия шли хорошо, даже очень хорошо, и число столяров-резчиков вокруг Абрамцева росло и росло, лет через семь-десять они уже были почти в каждой тамошней деревне. Трудно сказать, сколько точно — всех никто никогда не учитывал, ибо многие бывшие ученики и сами выучивали родственников и детей, многие стали работать совершенно самостоятельно, помимо мастерской.

Одним словом, новый промысел родился. Да со своими оригинальнейшими изделиями, со своими особыми узорами и техникой резьбы, которые, однако, довольно скоро совсем уже не были похожи на то, что делала Елена Дмитриевна Поленова. И хотя эту резьбу стали называть абрамцевско-кудринской, и так и называют ее по сей день, ибо промысел процветает, и ныне есть, даже широко известное, художественное училище в Хотьково с таким же именем — от начальной, поленовской, абрамцевской, резьбы в ней не осталось буквально ничего, и правильней было бы называть ее лишь кудринской и даже ворносковской, так как она целиком и полностью рождена в деревне Кудрино крестьянином Василием Петровичем Ворносковым.