Еще более головокружительную и пугающую метаморфозу пережил под влиянием пропаганды организованной ненависти российский парламент, в шоковом 1992 г. внезапно преградивший дорогу демократической трансформации России. Да, конечно, там собрались “бывшие коммунисты”. Но ведь совсем еще недавно именно эти “бывшие коммунисты” выбрали Ельцина своим председателем и твердо стояли с ним рядом, обеспечив провал “коммунистического” путча в августе 1991-го. Именно они одобрили прозападный проект конституции и вручили Ельцину чрезвычайные полномочия для проведения рыночной реформы. Это перерождение парламента страны, внезапное и резкое ослабление в нем демократических фракций - мощный политический факт, игнорировать который могут лишь самоубийцы. Видели вы когда-нибудь маргиналов, сумевших на протяжении нескольких месяцев подчинить своему влиянию парламент великой страны?

Никто в Европе со времен гитлеризма не бросал Западу вызов такой мощи и ненависти. Против него - сила, опасность которой не уменьшается оттого, что он, Запад, до сих пор ее не почувствовал. В успокоительные выкладки западных скептиков, добродушно сводящих современный фашизм к феномену бритоголовых, к вандализму и безыдейности, закралась фундаментальная ошибка. Очевидно, что российский опыт фашизма лежит за пределами их наблюдений, а привычка сводить русский кризис к проблеме денег оконча36

гельно ослепляет. Как-то забывается за рыночной суетой, что борьба в России, по сути, идет за контроль над тысячами ядерных боеголовок. Чем угрожала миру Северная Корея? Способностью изготовить несколько атомных бомб? А сколько волнений было по этому поводу! Зато когда 28 марта и 3 октября 1993-го профессиональные ненавистники Запада лишь чудом не стали хозяевами арсенала ядерной сверхдержавы, никто и не вздрогнул…

Я твердо убежден: и Шафаревич, и Кургинян, и все другие пропопедники организованной ненависти совершенно искренни и неколебимы. Их уже нельзя переубедить. Только маргинализовать. Только защитить от них умы россиян.

Но для этого - первое и непременное условие - нужно хорошо и близко их узнать.

Казалось бы, это должен быть давным-давно пройденный этап. Прислушиваться к критике - занятие не самое приятное, но полезное. Никто не всматривается так пристрастно и проницательно в облик противника, как политическая оппозиция. Обратись послеавгустовский режим к аргументам “патриотических”, как, впрочем, и либеральных критиков - и собственная уязвимость стала бы для него вполне очевидной. С точки зрения либералов, режим предал демократические идеалы августовской революции. По мнению же “патриотов”, никакой революции, способной легитимизировать новую власть, в августе вообще не произошло. Империю ударили ножом в спину, сработал организованный западными спецслужбами заговор с целью развала великой державы - вот и все. Любой из этих вариантов дает нам совершенно неожиданную картину неукорененного, нилигитимного, если угодно, в глазах масс режима. Лишенный благословения прошлого и не способный предложить им — взамен утраченной военной империи - видение великого гражданского будущего, он повис в воздухе, опираясь лишь на личную популярность президента.

Точно таким же образом анализ “патриотической” критики помог бы либеральной оппозиции, будь она заинтересована в трезвой самооценке, воочию увидеть свою неспособность понять российскую драму в терминах всемирно-исторического опыта, свой изоляционизм - а точнее, неумение вовлечь в разрешение кризиса своего естественного союзника, западную интеллигенцию.

И основную слабость западных экспертов, занимающихся Россией, дает возможность оценить “патриотическая” критика: не сумели они за повседневной суетой разглядеть уязвленную гордость великого народа и жестокую реальность психологической войны. Сейчас, однако, предстоит нам вступить на путь совсем непроторенный, никем не хоженный. В либеральных кругах презирают современных российских реваншистов. Над ними смеются. По их поводу негодуют. В правительственных кругах их ненавидят. Не ищите, однако, в российской прессе аналитической критики их высказываний и идей. Всерьез этим не занимается никто. И, стало быть, ждать нам помощи неоткуда. Придется самим приняться за эту черную работу.

37

Второй пряник? Как может непонимание оппозиции, с ее реальными проблемами и слабостями, мистифицировать всю политику Запада в отношении России, лишить его какой бы то ни было возможности защищать свои интересы в российской психологической войне,— покажу на одном, но весьма характерном примере. 1 августа 1993 г. “НьюЙорк Таймс” опубликовала редакционную статью “Новая русская империя?” В ней справедливо отмечается, что “националистические оппоненты правительства Бориса Ельцина и фракции в деморализованных и фрагментированных вооруженных силах мечтают о новой русской империи. И не только мечтают. Некоторые русские военные командиры в новых республиках начали действовать”7. Далее перечисляются соответствующие акции этих командиров в Таджикистане, в Азербайджане, в Грузии, в Прибалтике и на Украине. В моих терминах означает это, что за время, пока я работаю над этой книгой, реваншистская оппозиция добилась новых впечатляющих успехов в психологической войне. “Если националисты,— продолжает газета,— сумеют направить крупнейшее в Европе государство с самым большим на континенте военным и ядерным арсеналом на курс экспансионизма, перспективы международной безопасности могут трансформироваться за одну ночь”.

Верно. Но что же нам по этому поводу делать? “Вашингтон может использовать как пряник, так и кнут, чтобы помочь м-ру Ельцину отбить вызов националистов”. Бог с ним, с пряником. Но что имеется в виду под кнутом? “Нужно ясно предупредить националистов, что продолжающееся военное вмешательство в политику нерусских республик может привести к экономической изоляции”8. Но ведь, как мы помним, разрыв связей с Западом и является одной из основных целей реваншистов! Более того, такой разрыв есть главная угроза, которой они пытаются запугать Запад! Так что же, под кнутом подразумевается еще один пряник? Александр Баркашов, один из самых откровенных, но не самых умных идеологов оппозиции, в пространной статье “Эра России”, опубликованной в двух номерах газеты “День”, строит весь свой план сокрушения Запада именно на его экономической изоляции от России. Вот этот план. Прежде всего “наших собственных ресурсов вполне хватит для автономного развития на случай любого экономического бойкота со стороны Запада”9. Мы-то, говорит Баркашов, такой бойкот запросто переживем. А вот переживет ли его Запад? “В результате прекращения поставок нашего сырья в США и на Западе наступит резкий спад производства, что повлечет за собой экономический кризис”. Но и это еще не все: “Следуя нашему примеру, своими ресурсами захотят сами распоряжаться и другие сырьедобывающие страны. Выхода из кризиса для США не будет [выделено автором - А. Я.]. Сотрясаемые расовыми и социальными волнениями, они скорее всего развалятся на ряд небольших государств… Когда это произойдет, в мире останется только одно самое могучее во всех

38

отношениях государство - это будет наше государство… Впереди эра России - и она уже началась!“10

Вздор? Конечно. Автор не имеет ни малейшего представления ни о статистике, ни об экономике? И это бесспорно. Но меня занимает другое. Как назвать после этого тех, кто остановить реваншистов, мечтающих об изоляции России, намерен угрозой этой самой изоляции?

Как завоевать

большинство? Это хрустальная мечта правой оппозиции, но одновременно и самая трудная для нее задача, поскольку ее приоритеты серьезно расходятся с приоритетами большинства в постсоветском обществе. Чего хочет это большинство? Прежде всего нормальной и мирной жизни, если не по самым высоким, то хотя бы по приличным европейским стандартам. Хочет оно также гордиться своей страной. Хочет верить в лучшее будущее своих детей.