Александр Янов.

После Ельцина. “Веймарская” Россия

Издательская фирма “КРУК”

Издательство “Московская городская типография А. С. Пушкина” 1995

ББК 66.3(0) Я 64

Янов А. Я 64 После Ельцина. “Веймарская” Россия. - М.: “КРУК”, 1995.—320с. ISBN 5-900816-09-5

ISBN 5-900816-09-5 й Янов А. Л., 1995. й Герцовская М.М., художественное оформление, 1995 OCR: Freiman

Ирина ХАКАМАДА,

лидер Движения “Общее Дело”

В какой стране мы

живем Какая судьба ожидает эту книгу?

Суждено ли ей, как мечтает автор, открыть широкую дискуссию о путях России, способную повлиять на ее будущее? Или, никого не всколыхнув, она осядет в грудах издательских неликвидов - невостребованной, непонятой, непрочитанной?

Все необходимое, чтобы стать запалом для интеллектуального вз-рыва, в книге Александра Янова есть. Тема хватает за живое: куда мы идем, какие времена ждут нас за сегодняшним шатким безвременьем. Информационная насыщенность, богатство фактуры - настоящий пир для любознательного ума. И впридачу - яркий полемический темперамент автора, хорошо знающего, как разбудить даже вялую, дремлющую мысль.

Но и всего этого может оказаться сегодня недостаточно. У Александра Янова всегда был в России свой читатель, вместе с ним выросший, понимавший его с полуслова и готовый смотреть на мир его глазами. Это - поколение наших духовных отцов. Вечный земной поклон этим людям! Они сделали хрущевскую “оттепель” началом конца сталинской эры. Они первыми разорвали путы лжи и страха, возродили задушенные традиции русской интеллигенции — ненависть к рабству и веру во всемогущество свободной мысли. Наше поколение, явившееся следом, было иным. В нас было больше практичности и меньше идеализма. Но мы росли в энергетическом поле, созданном “шестидесятниками”, питались их литературой, их идеями. И если нам удалось сохранить независимость, устоять перед компромиссами, если мы сумели довести начатое ими не только до ума, но и до реального дела, то их заслуг в этом, по крайней мере, не меньше, чем наших собственных.

Эту публику Янову завоевывать не нужно. Даже при неполном совпадении с ним во взглядах она поверит скорее ему, чем себе - такова сила давнего, ничем не запятнанного авторитета. Но, к сожалению, она мало сегодня влияет на ситуацию и на настроения. “Шестидесятники” - по духу, а не только по возрасту - уступили ту главную роль, на которую претендовали - и которую имели право играть, потому что уступали не всегда сильнейшим по интеллекту и моральным качествам. При всей своей сверхъестественной чуткости к правам и свободам лич

5

ности это течение мало смотрело в сторону экономических прав и свобод. И потому их лидерство, бесспорное в жестких исторических условиях борьбы с режимом, оказалось ничем не подкрепленным, когда настало время созидательной работы - кропотливой, тяжелой и скучной. “Шестидесятники” не были к ней готовы. Они просто никогда о ней не думали. И это воздвигло барьер отчуждения между ними и новыми общественными группами, которые утверждают себя на почве экономических интересов, по законам рыночной борьбы - и за которыми, как я это понимаю, будущее.

Как высока и насколько прочна эта преграда? Сможет ли сдвинуть ее сознание общей опасности, о которой предупреждает Александр Янов, - грозной опасности, что все мы, сильные и слабые, святые и грешные, канем в черную бездну? Янов не раз доказывал, что его интуиция способна брать верх над тривиальной арифметикой политических расчетов. Если и на этот раз его внутренний голос не ошибается, не слишком-то много времени отпущено нам на размышления.

Не странно ли, что человек, которого судьба увела из России, открывает глаза на происходящее нам, живущим здесь? И чего в этом больше

- его особой прозорливости или дефектов нашего зрения? Из всех проблем политической жизни России эта - основная: мы погружены сами в себя. Наше самовосприятие искажено бесчисленными легендами и мифами, которые рождаются всегда, когда отсутствует трезвый и беспристрастный - вот именно, как со стороны - взгляд на себя, когда не хватает умения собирать информацию, работать с ней, а зачастую нет даже и представления - какой объем и какой информации необходим, чтобы принять точное решение. Мы недооцениваем своих противников - и потому, что просто плохо их знаем, и из детской боязни хоть в чем-то почувствовать их превосходство. Либо игнорируем их, либо пытаемся перекричать, вместо того, что-бы внимательно и спокойно изучить их аргументы и сопоставить их с собственными. В чем их, а в чем наша слабость? В чем наше, а в чем их преимущество? I Казалось бы, это обрекает на успех книгу, которую мы с вами дер-жим в руках. Еще не предпринималось попыток так обстоятельно рассмотреть уникальный исторический опыт последнего российского пяти-летия и осмыслить перспективы демократического развития страны. Больше, чем ктонибудь еще, потребность в этом должна испытывать наша политическая элита. Но вопреки логике любого, в том числе и интеллектуального рынка, у меня нет уверенности, что отсутствие конкуренции гарантирует Янову теплый прием в этой среде. Взять на вооружение его идеи — значит признать свои просчеты, собственноручно разрушить миф о своей непогрешимости, открыто сказать людям: да, мы во многом перед вами виноваты. А это очень больно, и, может быть, все трудности российских либералов - от неумения переступать через эту боль. Ни разу не видела Россия, чтобы ее демократический лагерь жестко и беспощадно анализировал свои ошибки. Он заранее прощал себя за все.

Угроза фашистского перерождения “после Ельцина”, которую нельзя сбрасывать со счетов, возникает вовсе не потому, что российский национал-экстремизм могуч и непобедим: не так уж много, на самом деле, людей осознанно и последовательно исповедуют эту веру. Но 6

погоду в обществе сейчас делают вовсе не те, кто убежденно и активно за что-то выступает - хоть за реформы, хоть за их прекращение. Погоду делают самоустранившиеся. Исход любых выборов, общенациональных и региональных, состав выборных органов определяется не столько волеизъявлением голосующих, сколько огромным числом бойкотирующих. И это вовсе не какието “темные массы”, неспособные, в силу недоразвитости, реализовать свои гражданские права. Наоборот. К позиции неучастия склоняются наиболее образованные, профессионально продвинутые, молодые.

Трансформация бывшего советского общества в гражданское требует времени. Но сдвиг в этом направлении уже сейчас мог быть более заметен. Демократическими называют себя многие партии и движения, но над самоорганизацией общества - фундаментом подлинной демокршии - не работает никто. “Голосование ногами” выражает отношение избирателей к власти, но не помогает создать вокруг нее санитарный кордон.

Нужна ли книга Янова человеку, самоустранившемуся от политики, а значит, от решения собственной судьбы? Да ни в коем случае. Это не легкое и занимательное чтение. Она не утешает, не успокаивает, она тревожит - и реальностью ужасающей перспективы, и внятным напоминанием о личной ответственности каждого. Тем не менее, она появилась, эта книга, свою половину пути навстречу читателю она прошла. И теперь реакция на нее, не хуже иных социологических опросов, покажет, в какой стране мы живем. 7

Внучке моей, чье имя Надежда,

посвящается эта книга

ACKNOWLEDGMENTS

На русский это английское слово обычно переводится как признательность, благодарность. Предварять таким образом книги - процедура в Америке обязательная. Искусство благодарить превратилось здесь в своего рода академический cпорт

- кто кого переблагодарит. Выражать признательность принято всем — тем, кто читал книгу в рукописи (за то, что хватило терпения) и кто не читал (зато, что, по крайней мере, не испортили автору настроение). Я не говорю уже о студентах, соседях, машинистках и архивистах, близких друзьях и случайных знакомых. Мой приятель однажды поблагодарил свою дочь за то, что не родилась, покуда он не управился с рукописью Мне ничего подобного придумывать не надо, у меня особый случай. Опубликовав много книг в чужих странах на чужих языках, я впервые представляю свою книгу друзьям и оппонентам на родине и на родном языке. Мне, по сути, вернули голос. Могу ли я не поблагодарить тех, кто это сделал? Кто посреди сегодняшних развала и безвременья положил на это столько труда, вдохновения и легендарного русского упрямства? Для меня это знак надежды, если не чуда. Есть еще, значит, порох в наших старых пороховницах. В первую очередь благодарен я людям, которые сделали это чудо возможным - моим великодушным издателям Владимиру Евгеньевичу Сиротинскому и Владимиру Владимировичу Преображенскому, а также моему самоотверженному редактору Далиле Самсоновне Акивис. Признателен я также оппонентам, которые говорили со мною, не жалея своего времени и не отвергнув меня как врага - несмотря на все наши жестокие разногласия. Без них эта книга тоже не была бы возможна.