На реке стояли две гвардейские лодки, и в каждой лодке сидели по два солдата. Они беседовали.

— Говорят, — произнес один, — что сегодня весь день вдоль реки металось жуткое привидение. Всех пугало, искало своих друзей.

— Враки, — авторитетно заявил другой. — Какие еще друзья?

— Вот и я думаю, — продолжал первый. — Уж не те ли, которых мы здесь караулим?

«Пора», — решил дворник и громко скомандовал:

— Вперед!

Они выплыли из укрытия и устремились вниз по течению.

Гвардейцы сразу обнаружили «Полундер» и принялись палить из винтовок, однако никакой пользы это не принесло, поскольку было достаточно темно и, кроме того, все наши герои легли на дно лодки. Тогда гвардейцы бросились в погоню. Лодочки у них были узенькие, быстроходные, и они быстро нагоняли беглецов. Но впереди уже слышался недовольный гул. Это шумел водопад Тамарк. Увлеченные погоней и разгоряченные желанием поймать «шпионов», за головы которых была обещана приличная награда, гвардейцы совсем позабыли о нем.

Дворник же рассчитал все точно… Когда до водопада осталось метров десять, веревка, связывающая «Полундер» с дубом на берегу, натянулась, и шлюп остановился. А лодки преследователей, влекомые быстрым течением, пронеслись мимо. Гвардейцы уже ничего не могли сделать: сила воды цепко ухватила их и швырнула вниз, в белую от пены заводь.

В тот момент, когда лодка мчалась к водопаду, Сопер хотел по привычке взлететь, но Хамяк цепко ухватил его за хвост:

— Сидеть, рептилия! Чуть что, так в кусты, да? Вот гад!

Сопер ничего не ответил, лишь забился под лавку, шмыгая носом, и чуть не расплакался. Он же не виноват, что он не такой бесстрашный, как Торп с Турпом, Хамяк и Джон Кишо. Конечно, если бы он мог, он бы сдержался, но внутри него сидит страх, который так и тянет скрыться куда-то, убежать.

«Пожалуй, — подумал Сопер, — мне лучше было остаться дома, с привидением».

Тем временем Хамяк ухватился за веревку и начал подтягивать лодку к берегу. Для него это была пустяковая работка. Снизу, от подножья водопада доносились крики гвардейцев, которые сожалели о разбитых лодках и обвиняли друг друга в случившемся.

Под этот аккомпанемент «Полундер» достиг берега. Дворник отвязал веревку и встал у воды, опираясь рукой о дерево.

— Ну вот. Прошли и третью трудобинку. Тут последний гвардейский пост был, а дальше вам путь открыт. Все плыть и плыть по левой протоке до конца, да и прибудете на место. А я с вами не ходок: тут мой лес кончается, и начинается Картаров лес. В тех местах я нечасто бываю и подсобить вам не смогу. Да и пора мне в Город-на-Воде — уборку наводить. Здесь расстанемся.

— Как же вы до города доберетесь без лодки, — удивился Джон Кишо.

— А так. Прыг-скок, с кочки — на колдобину, с бережка — на бережок. Обо мне тут не тужите, о себе вспомните.

С этими словами он махнул на прощание шапкой и исчез среди деревьев, словно его и не было. А «Полундер» свернул в левую протоку и поплыл по ней, скрытый густой мглой.

Луна, выглянувшая из-за туч, освещала своими лучами идеально прямую гладкую протоку, словно нарочно созданную для того, чтобы по ней плыть. Хамяку, настроенному, как всегда, пессимистически, это ужасно не понравилось.

— Уж больно ровная, — проворчал он, — эта дорожка. Того и жди какой-нибудь гадости.

— Брось, друже, — успокоил его Джон Кишо. — Мы и так столько натерпелись, что вполне заслужили простой и не слишком трудной дороги. Без приключений.

— Ну-ну, — недоверчиво буркнул Хамяк.

«Полундер» мягко скользил по воде, которая ласково, словно черный котенок, терлась о его борта. Протока тем временем заметно расширилась, и вода принялась плести под шлюпом неторопливые петли. Они двигались все быстрее и быстрее и, наконец, превратились в стремительные круги, которые понесли лодку за собой. Убаюканные мерным журчанием за бортом, путешественники слишком поздно поняли, что произошло.

— Водоворот! — закричал вдруг Турп. — Мы попали в водоворот!

На лицах друзей появился ужас. Шлюп с неумолимой силой несло прямо в огромную воронку, напоминающую раскрытую пасть хищного зверя, брызжущую пеной.

Сопер смотрел в эту жуткую бездну, и его глуповатые глаза наполнялись страхом, а за спиной уже невольно расправились перепончатые крылышки. Дракон привычно взмахнул ими и… не взлетел. Он даже сам не понял, почему. Просто ему подумалось, что если сейчас он спасется, а его друзья потонут в этом водовороте, он до конца жизни будет самому себе противен. И что он так никогда и не научится пускать огонь, и что все, кому не лень, будут звать его ящуркой. Причем с полным на то основанием.

С этой мыслью Сопер сложил крылья и обвел глазами остальных, желая убедиться, что те заметили, какую храбрую штуку он выкинул. Но им было не до мелкого драконового героизма. Лодка неумолимо приближалась к воронке, и друзья ничего не могли поделать.

Внезапно послышался треск. Это «Полундер», не выдержав страшного напряжения, раскололся на две части. Путешественники оказались в воде, и тут же огромная волна приподняла их над разбушевавшейся стихией, пронесла по воздуху и вышвырнула на берег. Следующая волна выбросила рядом обломки «Полундера».

Минут десять все лежали, не шевелясь. Первым пришел в себя Хамяк. Он огляделся по сторонам и тут же взвыл, горько и яростно причитая:

— Бедный мой «Полундер»! Эх-эх… А-а-а! Я эту гадину Картара убью! Я его задушу!.. Нет, я его загрызу!

От этого рева пришли в себя остальные. Они поглядели, как убивается Хамяк, и Джон Кишо, исполненный сострадания к другу, примялся его утешать.

— Хамяк, друже… Ну не надо так, ей-Богу! Конечно, превосходная была лодка, что и говорить, но ведь главное то, что мы живы!

— Молчи, Джон, — зарычал Хамяк. — Знаешь, чем был для меня «Полундер»? Он мне, как брат родной был. Вот так!

Честно говоря, Хамяк пользовался своим «Полундером» крайне редко, потому что был ужасно ленивым зверем. Но сейчас все посчитали бестактным напоминать ему об этом.

Нагоревавшись, Хамяк начал вытаскивать уцелевшие вещи из-под обломков лодки. Торп и Турп принялись ему помогать, и тут уж настала их очередь причитать и ругаться. Во-первых, разбились все бутылки с апельсиновым ликером, а небольшая его порция была бы сейчас весьма и весьма кстати. Во-вторых, намокли коробки с сигарами и спичками, а это уже было настоящей катастрофой для наших сыщиков: ни тебе покурить, ни костер развести. Бедняги так опечалились этим событием, что намокшие хлеб, колбаса, чай и утонувшие овощи и консервы их ни капельки не расстроили. Зато Сопера и Джона Кишо именно это взволновало куда сильнее.

— Неприятная история, — сказал Джон Кишо раздосадованно.

— Ой, как же мы будем без еды? — воскликнул Сопер.

— Без сигар? — хором добавили Торп и Турп.

— И без «Полундера»! — поставил точку Хамяк. — Вот влипли, так влипли.

Друзья принялись совещаться, как быть дальше. Решено было не терять больше времени на всякие сетования и жалобы, а немедленно отправляться в путь.

— Ох, — заныл Сопер, — а может, лучше на берегу заночуем, а утречком пойдем себе потихоньку? Ночью в лесу темно и страшно, — добавил он, понизив голос и округлив глаза.

— Не боись, Соперка, — подбодрил его Хамяк. — С Хамяком не пропадешь.

Это было так неожиданно, что Сопер, не веря своим ушам, без единого слова зашагал вместе со всеми.

Лес и вправду выглядел жутковато. Высоченные сосны с огромными сухими ветвями навевали мысли о неведомых опасностях, подстерегающих беспечного путника: ведьмах, леших, разбойниках, кровожадных хищных зверях, которых в этом лесу, кстати, водилось немало. Ученые Города-на-Воде, по рассказам охотников, даже сумели дать научные описания трех совершенно новых зверей, обитающих здесь: крокотера, душелапа и муравьедоеда. Самым безопасным из них для наших путешественников был бы, случись такая встреча, муравьедоед, потому что ничем, кроме муравьедов, не питался. Куда страшнее были крокотер и душелап.