— Подождите, — остановил я его. — Вы могли бы организовать мне поездку в Новгород?

— Зачем? — удивился Андрей Сергеевич.

Я пожал плечами.

— Возможно, на месте у меня появятся ещё какие-нибудь идеи. Новгород — очень большой город. Если ключ есть, он может храниться где угодно.

— Надеетесь, что вам снова поможет интуиция? — спросил Андрей Сергеевич, пристально глядя на меня.

— Возможно, — не стал спорить я.

— Александр! Вы точно ничего не скрываете?

— Вы же детально проверили всю мою жизнь.

Я вернул комитетчику пристальный взгляд.

— Что я могу от вас скрыть?

— Ну, хорошо, — вдруг успокоился Андрей Сергеевич. — Я поговорю с Валентином Ивановичем и организую вам поездку. Сколько времени вам понадобится?

— Неделя. Может быть, две. Надо детально изучить архивы новгородского музея.

— Договорились. Вы сможете выехать завтра?

— Нет, — ответил я, вспомнив о намеченных на завтрашний вечер посиделках. — Только послезавтра.

Июнь 1242-го года. Великий Новгород

В дверь горницы осторожно постучали.

— Княже!

Александр поставил сына на пол. Мимоходом погладил по щеке жену и недовольно повернулся к двери.

— Ну, что там?

Впервые за долгое время князь отдыхал. За долгое время походов он отвык от домашней жизни. Спал у костра вместе с ратниками, ел ту же, сваренную на костре похлёбку, что и они. Так же сутками не слезал с седла.

Рядовым воинам было проще — знай себе, шагай в полку, да заботься, чтобы сегодня убили не тебя.

А князь должен за всем смотреть, всё предвидеть. Князь решает, как встретить врага, когда дать отдых людям и лошадям. А когда и гнать их без пощады в трудный поход, или в смертельный бой.

И чтобы мочь это — князь должен, в первую очередь, не жалеть себя. Потому что он идёт впереди своих людей, и люди смотрят на него.

Но сейчас, после окончания похода, в Новгороде, князь собирался просто отдохнуть. Побыть с семьёй, с женой, свалить все заботы на слуг и ближних бояр.

И — не дают отдыха.

В дверь осторожно просунулся Яков. После похода он стал князю ближним слугой.

— Посадник с боярами к тебе, князь. Видеть хотят.

Александр поморщился.

После возвращения в Новгород уже была торжественная встреча. Звонили колокола на Святой Софии. Ликовало и радовалось вече. Бояре прилюдно подходили и кланялись, называли спасителем и просили остаться на новгородском княжении.

И сам посадник Степан Твердиславович подошёл и поклонился. Трудно ему было переломить себя — Александр видел. Но посадник задвинул свою гордость.

Яков, стоя в дверях, ожидал княжеского ответа.

— Проведи бояр в зал, — кивнул Александр. — Скажи — скоро буду.

Яков молча скрылся за дверью.

Александр поцеловал жену, притянул к себе. Василий тоже прижался к отцу, сунул под жёсткую ладонь вихрастую макушку. Подрос парень — шестой год уже. Пора сажать на коня и отдавать в ратную науку.

— После зайду, — сказал Александр. — Сейчас надо поговорить с боярами.

Он не стал переодеваться, только накинул поверх рубахи нарядный зипун, расшитый серебряными нитками и вышел в зал.

Бояре не садились, ждали князя. Когда он вошёл — все поклонились, неторопливо, с достоинством.

Александр обвёл всех взглядом. Кроме посадника в тереме были Миша Иванкич и Сбыслав Якунович — ближайшие соратники князя, которые прошли с ним весь немецкий поход.

— Садитесь к столу, — пригласил князь. — Сейчас обед подадут, за едой дела и обсудим.

Но Степан Твердиславович шагнул вперёд.

— Княже! — торжественно начал он. — В благодарность за спасение Великого Новгорода от врагов прими от новгородцев этот дар.

Под удивлённым взглядом князя посадник достал из кармана блестящий бронзовый ключ на тонкой золотой цепочке.

— Это ключ от города, — пояснил посадник князю. — Вручаем его тебе в знак того, что ты наш князь на все времена. И другого князя мы себе искать не станем.

Александр взглянул на Мишу и Сбыслава — те согласно кивнули. Тогда князь протянул ладонь и принял ключ из рук посадника.

— Спасибо за честь, бояре! — негромко ответил он. — И за доверие.

— Прими ещё подарок для княгини, — сказал Степан Твердиславович и достал из другого кармана небольшой вышитый мешочек.

Александр принял и его. Развязал тонкую тесьму, заглянул.

В мешочке лежали изящные серьги, искусно свитые из тонких золотых нитей. И большой янтарный кулон в золотой оправе на цепочке.

Полюбовавшись минуту, Александр затянул тесьму.

— Завтра в Новгород прибывает немецкое посольство, — сказал посадник. — Просим тебя, как князя, принять послов и договориться с ними о мире.

— Хорошо, — кивнул Александр, словно для вольнолюбивого города было обычным делом обращаться с такой просьбой к князю. — А теперь — к столу! Обедать будем!

Сентябрь 1970-го года. Ленинград — Новгород

В Новгороде шёл мелкий противный дождь. Поезд не спешил и прибыл с получасовым опозданием в районе семи часов вечера. Я вышел из вагона, мечтая побыстрее добраться до гостиницы, и неожиданно увидел на перроне Женьку.

Она стояла в приталенном сером пальто, под чёрным зонтом и кого-то высматривала, сердито ёжась от порывов холодного ветра.

— Женька! — крикнул я, улыбаясь до ушей. — Привет! Кого встречаешь?

— Гореликов! — покачала головой Женька. — Ну, сам подумай! Разумеется, тебя. Между прочим, мог бы и не опаздывать!

Я по-дурацки разулыбался.

— Это не я, это поезд!

— Рассказывай! — ехидно хмыкнула Женька и качнула зонтом так, чтобы он прикрывал от дождя и меня тоже. — Ладно, идём!

— Ты откуда узнала, что я приеду? — удивился я. — Я же не звонил.

— Зато из твоего университета позвонили в дирекцию музея, — объяснила Женька. — Сказали, что приедет Гореликов, и ему надо выделить сопровождающего и показать всё, что он попросит.

— Ничего себе! — ещё больше удивился я. — А ты работаешь в музее?

— Подрабатываю, — уточнила Женька. — Ты идёшь, или нет?

— Мне в гостиницу надо сначала, — сказал я. — Хочу рюкзак оставить.

— Разбогател? — снова хмыкнула Женька. — Знаешь, сколько гостиница стоит? Или тебе расходы оплачивают?

— Нет, — признался я.

Андрей Сергеевич предлагал мне деньги на расходы, но я их не взял. Сам не знаю, почему. Проснулась неожиданная гордость. Кроме того, мне показалось, что, взяв деньги, я признаю факт своей работы на КГБ. Глупо, но именно это меня остановило. А Андрей Сергеевич не стал настаивать.

— Поживёшь у нас, — твёрдо заявила Женька. — Всё равно мне теперь всюду с тобой таскаться по заданию музея. Сэкономим время на встречах.

— А твои родители не будут против? — спросил я.

Но Женька только в третий раз хмыкнула и решительно направилась к выходу с платформы.

Я догнал её.

— Хорошо. Но по пути непременно зайдём в магазин. Надо хотя бы к чаю что-то купить.

У меня хороший «Гастроном» возле дома. — сказала Женька. — Мы всё время туда ходим.

— Рассказывай, как дела, — улыбнулся я. — Знаешь, Женька, я очень рад тебя видеть!

Женька бросила на меня быстрый взгляд.

— Учёба началась. А по вечерам я подрабатываю в фондах музея — заношу найденные берестяные грамоты в каталог. Николай Лаврентьевич выбил мне ставку. Сказал, что бесплатно работать неправильно.

— И он совершенно прав, — поддержал я решение профессора Ясина.

— А недавно к нам приезжали немцы. Целая делегация! Очень интересовались раскопками, просили перевести им грамоты.

— Немцы? — нахмурился я.

Это было неожиданно.

— Чем конкретно они интересовались?

— А тебе зачем? — удивилась Женька.

— Да просто так. Хочется знать, что интересует немцев в русской истории.

— Больше всего спрашивали про Александра Невского. Ты же знаешь, что Тевтонский орден чуть не захватил Новгород. Я им перевела все грамоты того периода.