Невысокий плотный Ульф Фасе сидел на скамье, сделанной из целого дубового бревна и с удовольствием обсасывал рыбий хребет. Перед ним раздражённо прохаживался широкоплечий Магнуссон Биргер.

— Зачем мы сидим на этом болотистом берегу, Ульф? — спросил Магнуссон. — Отсюда до Ладоги всего четыре дня пути! Новгородцы не успеют собрать войско в подмогу ладожанам. Ударим неожиданно, возьмём крепость приступом!

Ульф втянул полными губами нежную мякоть с костей и отбросил в сторону хребет с лупоглазой рыбьей головой.

Ох, и вкусная рыба водится в этой реке! Крупная, жирная форель, лосось с пятнистыми боками. Мясо у него упругое, розовое, и даёт такой навар, что в котле плавают жёлтые блёстки жира величиной с серебряную монету.

Ульф запустил короткие толстые пальцы в котёл, выловил ещё кусок рыбы и насмешливо взглянул на Магнуссона.

— Сядь, брат, поешь. И послушай, что я тебе скажу.

Он замолчал и снова откусил рыбу, стараясь нащупать языком острые кости.

Магнуссон опустился на бревно рядом с ним. Вытянул длинные ноги в высоких кожаных сапогах. Тоже пошарил рукой в котле и достал кусок рыбы.

Спорить с ярлом Ульфом рисковал не каждый. Но Магнуссон был его двоюродным братом и знатностью рода не уступал ярлу. А воинской доблестью даже превосходил.

Это знали оба. Ярл Ульф Фасе был прирождённым правителем — умным, хитрым и расчётливым. Он фактически правил Швецией при малолетнем короле Эрике Шепелявом. Когда Эрика сверг и отправил в изгнание регент Кнут Второй — Ульф Фасе остался ярлом, и ещё больше усилил свою власть. И даже когда король Кнут умер, и в Швецию из чужих земель вернулся повзрослевший Эрик Шепелявый — и тут ничего не изменилось. Ярл Ульф Фасе забрал себе такую власть, что обойтись без него молодой король не мог.

Многие мечтали отодвинуть Ульфа от власти, но ни у кого это не получалось.

Магнуссон Биргер был совсем другим. Резкий и прямодушный воин, он любил битвы и терпеть не мог политику. Ранняя молодость Магнуссона прошла в военных походах, и женился он только три года назад. Год назад жена Ингрид родила Магнуссону первенца.

Но Биргер, не колеблясь, оставил жену и сына и отправился походом в новгородские земли.

На самом мысу между Невой и Ижорой работали ратники в одних полотняных штанах и длинных рубахах. Одни копали ров деревянными заступами. Другие носилками и корзинами таскали вырытую землю, насыпая высокий вал. Третьи забивали сваи для крепостной стены. Слышались глухие удары тяжёлой деревянной колотушки, которую четверо мужиков поднимали канатами, перекинутыми через деревянные блоки. При каждом ударе звенящая свая уходила всё глубже в топкую землю.

Этого и не понимал Магнуссон Биргер. Зачем строить крепость здесь, в безлюдном устье Невы, если можно подняться вверх по течению, пройти вдоль берега озера Нево и захватить древний Айдельберг, который русские называли Ладогой? И таким образом, взять за горло Новгород.

Сам Магнуссон Биргер никогда не бывал в Новгороде. Но слышал много рассказов про этот богатый город. Шведские купцы с острова Готланд торговали в Новгороде железом и серебром, вином, рыбой и хлебом. А из русских земель везли дёготь, пеньку, меха и кожи.

И все наперебой хвалили богатство Новгорода.

Магнуссон Биргер слышал, что в Новгороде чуть ли не на каждой улице стоит своя церковь. И церкви не деревянные — каменной кладки, с позолоченными куполами. Церковная утварь и оклады икон сделаны из серебра и украшены золотом.

В главном новгородском храме — Святой Софии — до сих пор установлены ворота, которые новгородцы забрали, разорив древнюю шведскую столицу Сигтуну. Это случилось пятьдесят лет назад, когда Магнуссона ещё и на свете не было. Но сердце шведа болело от обиды.

А сколько товаров хранится в амбарах новгородских купцов! Даже неведомые монголы, которые два года назад разорили всю русскую землю, прошли мимо Новгорода.

Удобный случай для нападения на Русь! Отобрать у Новгорода огромные богатые земли, заселённые ижорой и карелой, чудью и емью. И сам город взять, пока это не сделали тевтонские рыцари. Укрепить стены, посадить в городе сильный гарнизон и прибрать к рукам всю торговлю русских княжеств с Европой! А там и с неведомыми монголами можно потягаться!

Магнуссон Биргер никогда не видел моголов. Слышал только рассказы об их силе и непобедимости, о строгой дисциплине монгольского войска. И ещё слышал о диковинных осадных машинах, которые монголы везли за собой из покорённого Китая — машинах, перед которыми не могла устоять ни одна крепость.

Этим рассказам Биргер и верил, и не верил. Чутьём опытного воина он чуял грозную силу монголов и внутренне хотел столкнуться с ними, сразиться и победить.

Но сначала следовало одолеть непокорный Новгород.

Магнуссон доел рыбу и нетерпеливо спросил ярла Ульфа:

— Так почему мы не можем идти прямо на Ладогу? Чего ждём?

Ульф Фасе хитро усмехнулся.

— Я получил письмо из Риги, — ответил он. — Тевтонский орден выступит против Новгорода в августе. Они пойдут на Псков и Изборск. Понимаешь, что это означает?

Магнуссон Биргер задумался. Он неторопливо и тщательно взвешивал услышанное.

Если тевтонцы выступят на Псков — новгородские бояре будут вынуждены послать туда подмогу. Но тогда они не смогут прислать помощь Ладоге.

И наоборот. Напади сейчас шведы на Ладогу — новгородцы пришлют войско сюда. А Псков достанется немцам без особых хлопот.

Магнуссон Биргер забарабанил пальцами по стволу дерева. Деятельная натура бунтовала против промедления.

— Ну, допустим, — неохотно сказал он. — А откуда мы знаем, что Ливонский орден действительно выступит в августе? Откуда мы знаем, что они не станут ждать нашей атаки на Ладогу?

Ульф Фасе рассмеялся, показывая мелкие, но крепкие как у хорька зубы.

— Всё очень просто, брат, — смеясь, сказал он. — Жадность. Обыкновенная человеческая жадность.

Магнуссон Биргер удивлённо поднял бровь. Он слишком хорошо знал своего двоюродного брата, и потому не стал переспрашивать. Если уж Ульф заговорил — то он выложит все свои мысли.

— Магистр Ливонского ордена не так терпелив, как мы. Послание Папы воодушевило его. Он пойдёт на Псков и возьмёт город в осаду. И что тогда, по-твоему, сделают новгородцы?

— Думаю, они отправят подмогу Пскову, — рассудительно сказал Магнуссон.

— Именно! — ухмыльнулся ярл Ульф. — Вот тогда-то мы и нападём на Ладогу.

— Хороший план, — кивнул Биргер. — Но зачем строить крепость здесь, если она окажется в нашем тылу? Почему мы не можем просто подождать удобного момента и дать отдых войску?

Ульф Фасе посмотрел на высокий шатёр, из которого на улицу выбрался заспанный католический епископ. Епископ зевнул, перекрестился и направился за шатёр — облегчиться.

— Местные жители — лазутчики новгородцев, — сказал Ульф Фасе. — Пусть они донесут в Новгород, что мы строим крепость на Неве и не идём дальше. Это успокоит новгородских бояр. Да и воинам полезно заниматься делом, а не раскисать в безделье и грабежах. Пусть работают. А епископы пока займутся обращением местных язычников — это поможет укрепить наши отношения с Римом.

Магнуссон Биргер в который раз удивился, как умён и рассудителен Ульф Фасе.

Из-за поворота реки показались корабли со спущенными парусами. Лопасти вёсел, поблескивая на солнце, поднимались из воды и опускались обратно. Ветер донёс обрывок протяжной команды.

Преодолевая течение, корабли медленно приближались к мысу. Это шло подкрепление из Швеции.

Магнуссон Биргер довольно улыбнулся, хищно раздувая тонкие ноздри.

Июль 1970-го года. Ленинград — Новгород

Я приехал на вокзал за час до отправления поезда. Утреннее солнце ещё не успело нагреть асфальт площади. Прошла мимо поливальная машина с синей кабиной и оранжевым баком. Тугая струя холодной воды смыла пыль с проезжей части, прибила её к бордюру и оставила после себя искрящееся облако мельчайших водяных капель.