Внезапный звонок мобильного телефона спасает мои уши от дальнейшего шквала ванильно-розовых соплей. Хватаюсь за него, делая вид глубокого сожаления и отвечаю:

— Алло.

Это Лёнька. Мой драгоценный друг, в который раз ты меня спасаешь даже сам того не ведая.

— Доброе утро! — уж больно радостный у него голос. Видимо похмелье только у меня.

— Доброе…

— Спишь всё ещё?

— Нет, — машу Рите рукой, мол, позже дорасскажешь.

Девушка просто кивает. Видимо всё-таки не заметила моей негодующей мины.

Выхожу из комнаты.

— Планы на сегодня есть? — Лёнька кажется, слишком довольным и это настораживает.

— Да не то чтобы… — бреду по коридору общежития.

— Тогда сегодня пойдешь со мной!

— Куда ещё?

— Я вчера совсем забыл тебе сказать, — парень вдруг мнётся в нерешительности. — Помнишь… тот парень, про которого я тебе говорил? Ну… который мне нравится.

Сложно не запомнить, когда тебе о нём талдычат чуть ли не каждый день.

— Да-да, конечно, помню. Никита, — утвердительно киваю сама себе. Через пару минут уже стою на запасном выходе.

Хм, и почему это он открыт? Ай, неважно…

На улице прохладно. Наконец, зимой повеяло.

— Во-от! Он ведь играет на басу. У них своя группа, — продолжает закидывать меня уже давно известной информацией друг.

— Да-да, помню. Ближе к сути, Лёнь.

— Так вот, сегодня вечером они будут выступать в небольшом рок-клубе. Я хотел тебя ещё вчера позвать, но что-то совсем из головы вылетело. Ну, так как? Пойдёшь?

— В рок-клубе, говоришь… — снова лениво чешу затылок. Видать голову не помешало бы помыть. — Ну, вечер у меня в любом случае свободен. Рок-клубы я люблю…

Слышу шумный вдох.

Капец, если соглашусь, он меня расцелует при встрече и вознесёт в титуле Бога. Хотя я на самом деле люблю рок-клубы. Одни из немногих шумных и многолюдных мест, куда меня можно затащить.

— Пойдём, почему бы и нет, — лениво роняю, хотя сама при этом улыбаюсь. Его счастье — моё счастье. Что ещё нужно…

В следующую секунду отдёргиваю руку с телефоном от уха, потому что Лёнька издаёт странно радостный писк.

Чуть не оглохла…

— Спасибо, Алён! — кричит парень. — Я знал, что ты согласишься! Знал!

— Ну, если знал, так чего тогда горланишь, как полоумный? Ты меня почти оглушил… — всё ещё улыбаюсь.

— Так ведь полоумный! Прости. Тогда вечером жду тебя у себя. Клуб неподалёку от моего дома.

— Хорошо. Буду, — отвечаю, а затем слышу характерный звук сброса вызова. В недоумении смотрю на телефон. Снова киваю сама себе, только уже с тяжелым вздохом. Видимо от прилива чувств даже не на ту кнопку ткнул. Придурок…

Тихо посмеиваюсь.

Проходят секунды — Лёнька так и не перезванивает. Стою ещё какое-то время на выходе. Мурашки от холода начинают бегать по коже мелкой россыпью, изо рта идёт пар, чувствую свои ледяные руки сквозь тонкую ткань карманов спортивных штанов. На улице действительно холодно, хотя выпавший вчера снег за ночь растаял. Всё вокруг снова выглядит по-осеннему хмурым и пасмурным. Но уходить не хочется.

В конце концов, спустя ещё некоторое время замерзаю окончательно и решаю вернуться обратно в комнату. Не хватало ещё заболеть.

* * * *

На часах почти пять.

Ритка скачет по комнате, исполняя привычный танец перед походом в очередное увеселительное заведение, но сегодня и я от неё не отстаю. Хотя мои сборы проходят гораздо скромнее, да и времени мне на них требуется раза в три меньше.

Ах да! Она же сегодня собралась идти в этот «Альянс». Уже всему институту уши прожужжала, что её пригласили в жутко дорогущий клуб, в котором тусуются только детки богатеньких родителей. Чёрт, мне кажется или в последнее время атмосфера какой-то далёкой, но вполне видимой роскоши просто укоренилась в нашей скромной обители. Словно к нам приехала какая-то царская персона и живёт, казалось бы, где-то неподалеку, но в то же время до неё просто нереально дотянуться. А Ритка, как Золушка, внезапно встретившая своего прЫнца.

Чувство тревоги за подругу у меня, конечно же, не пропало. Этот Ренат мне до сих пор не нравится. Я же, как Матушка Гусыня. Своей личной жизни нет, так хоть за друзьями-оболтусами нужно приглядеть. Ощущаю себя сорокалетней тетушкой провожающей драгоценную племянницу на первую вечеринку в её жизни. Так и хочется сказать:

«Много не пей, не кури и с мальчиками наедине ни-ни!»

Капец… И почему в моей голове вечно творится какая-то неведомая и, безусловно, дебильная хренотень? Наверно я никогда не найду ответа на этот вопрос.

Сижу за своим письменным столом и цежу холодный чай, со скукой разглядывая наряды, в которых передо мной «выплясывает» Ритка. Я уже давным-давно собралась и давно бы уехала к Лёньке, если бы не моя соседка. Она никак не может выбрать, в чём пойти. А судьёй, комментатором и оценщиком в одном лице почему-то решила выбрать именно меня. Я же ни черта не шарю в этой гребаной моде! Нашла у кого спрашивать.

— Ри-ит, — устало протягиваю, — может, ты уже выберешь, наконец, и я пойду по своим делам? А то Лёнька там, на говно изойдёт, если я сейчас же не поеду к нему.

— Ничего, — отмахивается подруга. — Подождёт твой Лёнька.

— Подождать-то он, конечно, подождет. Ему деваться некуда, — обречённо вздыхаю. — Только вот головомойку за то, что мы опоздали на этот концерт, потом я получу, не ты.

Меня игнорируют.

— Ну! А это как? — Девушка поворачивается в облегающем, струящемся тонкими нитями серебра платье, которое неприлично выше колена и аккуратно облегает её упругую задницу и красивую грудь. И всё. Только грудь и удерживает на себе эту ослепительную тряпку. Ни тебе рукавов, ни даже бретелей. Я бы сказала, что мне оно больше напоминает несколько длинную тунику, чем платье. Но не мне в этом идти, а потому я в очередной раз повторяю, не скрывая скуки:

— Красиво. Тебе идёт, — и упираюсь подбородком в ладонь. Ритке, правда, идёт. Очень. Все вещи, что я видела за сегодня, смотрелись на ней сногсшибательно. Но этот маскарад меня уже не на шутку утомил.

— Блин… Отвечаешь так на всё, что бы ни надела, — снова поворачивается к зеркалу.

— Потому что на тебе все твои шмотки хорошо смотрятся, — вздыхаю, сокрушаясь. — А иначе стала бы ты их покупать.

— Ну-у… Тоже верно. Думаешь, стоит идти в этом?

— Думаю, да, — киваю. — Это платье ничем не хуже предыдущих.

Ритка тоже кивает, но своему отражению в зеркале. Улыбается.

— Только надень что-нибудь сверху, — поднимаюсь со стула, надеваю любимую кожанку и закидываю сумку на плечо. — Я имею в виду болерошку какую-нибудь, или ещё что-то в этом роде. Что вы там обычно носите с…

— Ну, это само собой, — кидает девушка с видом, мол, Америку я ей не открыла.

Ну-у, ок…

Быстро натягиваю кеды, пока соседка ещё что-нибудь не удумала.

— Я могу идти? — спрашиваю, хотя сама уже наполовину высунулась за дверь.

— Да-да, — Ритка машет рукой, но только я, было, вышмыгиваю в коридор, как она меня снова окликает:

— Алён!

Засовываюсь обратно с мрачным видом, смеряю взглядом её светящуюся морду.

— Что?

— Пожелай мне удачи!

— Осподи… — закатываю глаза. — Ты как будто уже под венец собралась, — вздыхаю, но затем с улыбкой добавляю. — Удачи.

— Спасибо!

— Всё. Я ушла.

Примерно полчаса трачу на то, чтобы добраться до Лёньки. Парень встречает меня уже знакомой мне сияющей улыбкой. Боже, ослепнуть можно. Что за странная атмосфера любви меня окружает в последнее время? Она вроде бы совсем рядом. Вот! Можно буквально руками потрогать (главное не обжечься), но в то же время… Чуждая. Незнакомая. Это почти то же самое, как если бы перед носом у ребёнка махали огромной шоколадкой, но не позволяли бы её даже надкусить.

— Идём?

— Идём, — киваю, а затем меня тащат в тот самый рок-клуб с несколько, на мой взгляд, брутальным названием «Бизон». Почему-то оно мне больше навевает образ суровых и мрачных байкеров, чем пресловутых рокеров.