— Так, Булочка. Вечером. Я тебе говорю. Отказ не принимается. Надевай свое лучшее платье — заеду за тобой в девять. Это свидание.

— Свидание? — повторяю потрясенно.

Настя мне говорила, что Арсений Громов на свидания никогда не ходит. С девушками только спит, а развлекается в компании Платонова и Быкова.

— Странная ты, Булочка, — Арсений закатывает глаза. — Я с твоим папой членом мерился точно не ради банального перепиха с тобой. Так что… да, свидание.

— Что папа тебе сказал?

— Много будешь знать — быстро состаришься, — Громов щелкает меня по носу и отворачивается, чтобы вырулить с обочины на трассу.

Дальше мы едем в тишине. Точнее, мы молчим, но Арсений включает свой плейлист, и я с изумлением понимаю, что у нас с ним похожие музыкальные вкусы. Где-то в середине пути он непринужденно кладет ладонь мне на коленку. От неожиданности я затаиваю дыхание, но, в конце концов, приходится выдохнуть, потому что убирать руку мой спутник явно не планирует. Так она и лежит на моей коленке до самого города — а я смотрю на длинные пальцы Арсения, втайне мечтая накрыть их своими и переплести.

Арсений

— Арс, ты на ком вчера пропал? — острит Рус, когда мы после интенсивной тренировки переодеваемся в раздевалке. — Я телефон оборвал, пытаясь тебе дозвониться, но потом смирился, что какая-то цыпочка была быстрее.

— Угу, — отвечаю сухо.

— Колись, это кому счастье-то такое перепало?

— Отвали, Рус, — бурчу я, стягивая через голову форменную майку.

— А сегодня как? Встретимся? — это Саня подает голос на выходе из душевой.

С той памятной ночи в клубе, когда он наворотил делов, мы с ним почти не общались. По рассказам Руслана знаю, что он косяки осознал, так что слишком прессовать его не вижу смысла — мы же не телочки, чтобы выяснять отношения. Главное, чтобы такого дерьма больше не повторялось, а судя по тому, что Саня передвигается на такси, тачку за загул у него все же отобрали. Для профилактики. Не мне влезать с воспитательными мерами, когда батя Быков за сына взялся.

— Нет, сегодня не могу.

— Ты, блять, скрытный такой стал, Гром, — рычит Рус, бросая в меня потную майку. — Колись давай, что за дела у тебя.

— На свидание иду, — говорю я спокойно.

— Чего? — почти хором басят парни, в шоке застывая на месте.

— Сука, вы че такие душные, а? Свидание. Беру телочку и веду ее в ресторан. Что непонятного?

— На хера? — спрашивает Рус на полном серьезе.

— Потому что я захотел пожрать в приятной компании, а не среди ваших рож, — шиплю ядовито.

— Она не дает тебе, что ли? — Бык сосредоточенно хмурит брови, словно старается решить сложную задачку. Понимаю его. Вряд ли слова «Гром» и «свидание» он до этого хоть раз использовал в одном предложении.

— Что за озабоченность моей личной жизнью?

— Точно не дает, — прыскает Рус. — Бля, только не говори мне, что это пучеглазая тебя бортует!

— Пошел ты! — посылаю я его, безобразно краснея.

— Это называется, блин, приплыли. Точно она! — уже серьезнее говорит Руслан. — Ты запал на нее все-таки?

— Тему сменим? — цежу холодно, стаскивая шорты. — Ты какого хрена мяч пропустил, когда я пасовал под кольцом? Думаешь, соперники такую херню схавают?

— Ты мне зубы не заговаривай, — не унимается друг. — Запал на Огневу?

— На кого? — в недоумении уточняет Саня.

— На фигуристую подружку лузера, — поясняет Рус.

— Да ну на хер!

— Блять, вот вы достали! — Быстро одевшись, я кидаю форму в сумку и топлю на выход. — Как бабки на лавке, честное слово. Семок только не хватает.

— Удачи, Ромео, — летит мне в спину хохот Платонова.

— Иди ты! — Я показываю ему два средних пальца и удаляюсь, тем более что услуги таксиста от меня больше не требуются. Рус все же, слава богу, забрал тачку из дома — имеет на нее полное право. Вот и Быкова за одно подвезет.

Остряк, блин. Когда-нибудь я ему это обязательно припомню. Или нет. Нет, все же. Я же, в отличие от Руса, лежачих не бью. А сам чувствую, что огненная Огнева уложила меня на лопатки. Запахом своим, глазищами, дерзостью, слетающей с аппетитных губ, шикарными формами, которые так идеально ложатся в мои ладони, и тем, как умело она трахает мне мозг. Весь его уже вытрахала, а все никак не уймется.

Со своими чувствами к ней я сам пока не могу примириться — понимаю, что свернул куда-то не туда, но вырулить на ровную дорогу что-то никак не выходит. Даже в деревню за ней поперся, а я ведь далеко не любитель пасторальных пейзажей. Но несмотря на испорченные в хлам «Джорданы», заляпанную соусом «Баленсиагу» и убитую подвеску на «Порше», я ни о чем не жалею. Ни о вечере в компании Булочкиных родителей, ни о целомудренной ночи в ее постели, ни о том, что изменил принципам и впервые с седьмого класса пригласил девчонку на свидание. С другой стороны, примерно с того же времени у меня и девственниц не было таких, чтобы по-настоящему цепляли. А Булочка даже не зацепила — вцепилась в меня, как бульдог в косточку. И не отпускает.

Запрыгиваю в тачку, сверяясь со временем на приборной панели. Как раз есть пара часов, чтобы доехать домой, принять душ и вернуться за девчонкой в общагу. Столик в Le Bistro я еще в обед забронировал — осталось подать карету и наслаждаться вечером. А в том, что мне сегодня светит наслаждение, я почему-то не сомневаюсь — Огнева тащится от нашей обоюдной химии не меньше, чем я. Сопротивляться и дальше не станет — я это просек еще утром, когда мы в машине ехали. Очень уж выразительно она на меня смотрела и очень пылко целовала — поплыла малышка. Наконец-то. А то я начал всерьез сомневаться в собственной неотразимости.

Через два часа я паркую машину у входа в общагу и маякую Огневой, чтобы спускалась. Дурочка последние минут сорок пыталась соскочить со встречи, забрасывая меня сообщениями то про больную голову, то про «нечего надеть», но я быстро пресек все. Пообещал прийти в ее комнату и устроить свидание там, если не спустит свою задницу в назначенное время. Вроде бы сработало. Думаю об этом и не могу удержаться от усмешки. Вот кому рассказать — не поверят: Гром шантажом вынуждает девчонку с ним поужинать.

Облокотившись задом о капот, гипнотизирую крыльцо общаги. Как-то волнительно, и хочется закурить, но сигареты опять в другой куртке. Перед глазами маячат пешеходы, тускло горят студенческие окна и вдруг что-то вспыхивает у входа. Смотрю — и не верю своим глазам. Потому что этого просто не может быть… Или может?

Робко улыбаясь, ко мне навстречу идет Булочка. Ноги в модных ботинках на шнуровке, коленки голые, подол блестящего платья едва прикрывает то место, где прячется ее девственность, а сверху — уже знакомая мне дутая куртка цвета фисташек и копна каштановых волос в продуманном беспорядке. Губы накрашены, скулы подчеркнуты, глаза возбужденно блестят. Очуметь. Неужели это моя Огнева, только без луковой шелухи, в которую она себя сознательно рядила все это время?

— Ты решила меня сразу до инфаркта довести, Булочка? — едва шевеля губами произношу я, двигаясь к ней. — С медом не прокатило, взялась за тяжелую артиллерию?

Она хлопает ресницами и снова смущенно улыбается. Пиздец, как ей идет. А мне трахнуть ее хочется буквально до искр в глазах.

— Классно выглядишь.

Я обхватываю ее голову руками и смотрю на мягкие губы, созданные, чтобы кричать в экстазе мое имя.

— Ты тоже, — отвечает она сипловато, разглядывая мой брендовый прикид.

Я подхожу к ней еще ближе, но натыкаюсь на выставленные вперед ладошки.

— Арсений, не здесь. Кто-то из знакомых может увидеть…

— По хуй, Булочка, — бормочу я, больше всего на свете желая взять ее прямо тут — на капоте «Порше» с задранным до талии блестящим платьем.

— Нет, — упирается она. — Так нельзя, Арсений.

— Ты разве не знала, что когда нельзя, то хочется сильнее? — спрашиваю нахально, потягивая носом знакомый сладковатый запах, к которому на этот раз примешивается какой-то цветочный аромат.