Спустя какую-то минуту времени лорд Стентон явил на свет огромного древнего ящера. Что тут скажешь? Впечатляет. Но у нас тоже имелся козырь в рукаве.

– Отвлеки его, – шепнула я Шнырю, а сама стала потихоньку пробираться к связанному Тэтчерду.

– Без проблем, – кивнул чертяка и вышел вперед. – Слышь, ящерка! Если тебя за хвост оттаскать, ты себе новый потом отрастишь?

– Что-о-о?! – взревел исполин и выпустил в сторону фамильяра струю ядовитой кислоты.

Однако юркий Шнырь успел спрятаться за спину Криса, а вовремя среагировавший друг взмахом руки выставил перед ними широкий щит, который не дал яду достигнуть цели. Затем Леран принял боевую форму паладина, чертяка обратился в Шамхазая, а барон Карье зажег свой знаменитый огненный контур, и они втроем принялись атаковать чудовище со всех сторон. Друзья сражались храбро и отчаянно, но даже невооруженным глазом было очевидно, что против этого исполина долго они не продержатся.

Я протискивалась сквозь ряды гвардейцев, благо одурманенные ядом Стентона они не реагировали на меня без приказа. Вот только у последних четверых, что держали Тэтчерда, была четкая установка не выпускать его из рук, потому что именно они и оказали мне самое яростное сопротивление.

Охватившее меня было отчаяние тут же рассеялось без следа, потому что к нам пришла неожиданная помощь в виде Вирго Бейлора и (кто бы мог подумать) самого церемониймейстера Билльмонта Дюбуа. Выступив единым фронтом, они отвлекли охранников на себя, пока я бросилась освобождать Рэда и всучила ему бутылку с бренди.

– Сделай несколько глотков, – безапелляционно велела я. – Это магия из черепа Нериды.

Тэтчерд не стал спорить, а тут же исполнил приказ. Пока магия возвращалась к первому паладину, я внимательно следила за тем, как идут дела у остальных. А шли они неважно. Дезориентированные ядовитым дыханием древнего ящера, они все чаще пропускали удары и попадали под кислотные струи, получая тяжелые ранения.

– Вам не одолеть древнее божество! Я многократно приумножил его мощь! – громко скандировал Стентон, кажется действительно уверовавший, что встал на один уровень со своим предком Балазаром.

– Эй, Стентон! Кажется, ты потерял свой умножатель! – не удержавшись выкрикнула я и помахала в воздухе бутылкой бренди.

– Ты-ы-ы! – возопило чудовище и раскидывая всех бросилось в мою сторону. – Я тебя сожру-у!

Вдруг неожиданно из-за моей спины вышло нечто огромное и село прямо передо мной, заслонив собой от ящера. Это было нечто совершенно невероятное. Ни на что не похожее. Громадный золотистый лев с белой орлиной головой и бесконечно длинными и широкими крыльями. Это был грифон – потомок древнего бога Ксаара. Это был Рэд.

Его грифон оказался достойным противником ящеру Стентона. Ядовитое дыхание рептилии он развевал своими потоками ветра, а мощные крылья возносили его на огромную высоту и делали недосягаемым для кислотных струй.

Спустя некоторое время Стентон вдруг осознал, что без магии хрустально черепа неминуемо проиграет и попытался его отобрать. Тогда все мои друзья, не сговариваясь встали плечом к плечу и закрыли от хитрого змея.

В неистовой злобе ящер принялся плеваться в них струями кислоты, пытаясь найти брешь в их защите, и не заметил, как сзади камнем с неба упал на него грифон и одним взмахом тяжелых лап размозжил его безобразную голову.

Все кончено.

Потомок Балазара был мертв.

Когда влияние морока на сознание гвардейцев рассеялось, они пришли в себя, и мы убедились в их полном подчинении подлинному герцогу Вирэ, началась тяжелая работа по восстановлению разрушенного двора и задержании всех пособников Стентона, начиная с леди Трени. Особенных усилий к этому прикладывать не пришлось, ибо мы как раз успели запереть ее в камере, где она и прибывала.

Отдав все соответствующие распоряжения, мы немедля перенеслись порталом в охотничий коттедж, где все это время укрывалась королевская чета. Необходимо было срочно выяснить действительно ли фрейлина не солгала и его величество был мертв. К счастью, это оказалось неправдой.

Точнее, короля Лайрона действительно пытались убить, тяжело ранив на одной из прогулок, однако королева Сунна оказалась довольно сведуща в целительстве и сумела предотвратить кончину супруга, вовремя оказав ему необходимую помощь. Его величество лежал в постели и выглядел слишком бледным, но по крайней мере был все еще жив. И первое, что он сделал, узнав о произошедшем во дворце, это накинулся на Тэтчерда за то, что тот убил Стентона.

– Каким бы злодеем ни был этот граф, – натужно сипел король, отчитывая своего паладина. – Он в действительности является потомком великого Балазара и носителем уникальной древней магии. Его род почти угас. Стентон оставался единственным его дееспособным магом. Ты не имел права его убивать.

Рэд ничего на это не отвечал. Только стоял перед кроватью монарха опустив голову и лишь изредка кивая.

– Мне жаль, но я буду вынужден отдать тебя под суд, – вздохнул в заключении король Лайрон.

Едва только осколки моей и без того хрупкой личной жизни собрались воедино, как очередной идейный протиратель штанов норовит пустить все Шнырю под хвост. Этого я уже стерпеть не могла.

– При всем уважении, ваше величество, ваш первый паладин спасал королевство и вашу, между прочим, жизнь, – расхрабрившись упрекнула его. – Не кажется ли вашему величеству, что наказывать верного подданного за собственное спасение не слишком-то справедливо?

– Ах, дитя, – снисходительно улыбнулся король. – Вы еще юны и импульсивны. В нашем королевстве закон имеет наивысшую силу и одинаково защищает каждую жизнь, будь то жизнь дровосека или самого короля. Однако он так же охраняет и то, что нуждается в особой защите. Например, крупицам магии, подобной которой больше нет ни у кого на свете. И что тогда в сравнении с этой бесценной крупицей жизнь короля? Лишь звук. Стентон совершил практически невозможно, ему в одиночку удалось сохранить больше магии, чем всей семье твоего жениха вместе взятым. Я не говорю, что он не заслужил наказания за все свои злодеяния, однако убивать его было нельзя. И за это ваш жених обязан будет ответить. Не передо мной, но перед законом.

Я затихла, сраженная мудростью и справедливостью нашего монарха. В нашем королевстве древние магические роды пользовались особой защитой. И не потому что были особенными, а потому что их магическими ресурсами питалось все королевство, включая даже простых людей, кто не обладал магией вообще. От нее питались многочисленные артефакты, строились и поддерживались города и села, строились плотины и мосты и еще многое из того, что не являлось столь очевидным. Кто знает, быть может смертоносный яд древнего ящера мог бы послужить основой для какого-нибудь сильного лекарства, способного победить тяжелую болезнь вроде холеры или чумы. А мы лишили наш народ этой возможности.

– Простите, ваше величество, – неожиданно подал голос, стоявший позади всех Вирго. – Если мы сумеем привести лорда Стентона в чувства, все обвинения с герцога Вирэ будут сняты?

– Вы сможете это сделать, господин Бейлор? – задал король встречный вопрос.

– Думаю да. Не зря же я лучший некромант королевства, – не без гордости заметил тот.

– В таком случае полагаю что да, все обвинения с герцога будут сняты, – ответил его величество и на его лице расплылась удовлетворенная улыбка. Монарх явно был доволен таким исходом.

Позже, когда мы вновь оказались во дворце, прежде чем приступить к оживлению все еще лежащей посреди площади гигантской туши ящера, Вирго отвел меня в сторону и тихо прошептал:

– Боюсь, что это наша с тобой последняя встреча, дочка. Не думаю, что у меня останутся силы, после того как я подниму эту махину из небытия.

– Но как же так? – растерянно заморгала я. – Получается, что ты жертвуешь собой…