Как только портал достиг около метра в высоту и в его середине закружилась янтарная спираль магического жерла, я тут же подпихнула чертяку под бок и велела помочь мне перетащить к нему Рэда. Тэтчерд, пребывая в полной прострации и безраздельной власти чужого морока, не сопротивлялся, однако и содействия не оказывал. Фактически мы со Шнырем волокли его на себе до портала.

– Когда очухается, попроси его сесть на диету, – ворчал мой фамильяр, кряхтя и складываясь в три погибели под весом мужчины. – Это ж не грифон, а слон какой-то!

– Откуда тебе знать, что грифоны весят меньше, чем слоны? – кряхтела я с другой стороны. – Встретишь его с той стороны!

Скомандовала и впихнула чертяку первого в портал. Следом за ним кое-как удалось втиснуть Тэтчерда.

– Крис! Скорее! – громко крикнула я, подзывая друга. – Долго мне его не удержать!

Спустя мгновение, не прекращая отстреливаться, в камеру ввалился Карье. На правой руке его дымился рукав дорогого бархатного сюртука, говоря о том, что гвардейские пульсары его все-таки задели. Он быстро подошел ко мне, слегка подволакивая за собой левую ногу. Я помогла ему протиснуться в проход и полезла следом. В эту же секунду в комнату ворвались стражники, выпуская череду снарядов. Однако портал за моей спиной уже успел захлопнуться, надежно отсекая нас от преследователей.

В мгновение ока пролетев сквозь искаженное пространство, я кубарем выкатилась прямо во двор бабушкиного дома. Рядом на клумбе кучкой лежали Крис, Тэтчерд и в самом низу, почти задавленный мужскими телами, Шнырь. В этот раз получилось гораздо лучше, чем в прошлый – отметила про себя. Во всяком случае уж точно ближе, но над комфортным приземлением придется еще поработать.

Вытащив своего фамильяра, я критически оглядела оставшихся. Рэд по-прежнему витал где-то в собственном мире, лежа на боку и периодически что-то тихо мыча. Обессиленный Крис лежал рядом и вроде бы был в сознании, но никаких попыток подняться не предпринимал.

– Сами мы их обоих точно не дотащим, – констатировала я. – Нужно позвать бабулю.

– Угу, – согласился прибитый Шнырь и мы оба поспешили в дом.

Громкие голоса, доносившиеся из комнаты, мы услышали еще у двери. В гостях у бабули кто-то был и этот кто-то определенно мужского пола. Как известная на всю округу травница, моя прародительница довольно часто принимала гостей. В основном к ней обращались за помощью в целительстве. И со всеми, кто когда-либо переступал порог этого дома, бабушка неизменно обращалась очень вежливо. Однако сейчас разговор шел на повышенных тонах, в глубине дома двое явно о чем-то горячо спорили.

Не желая подслушивать или застигнуть кого-то врасплох, я громко хлопнула дверью, обозначив свое присутствие.

– Привет, бабушка! Мы к тебе, – поздоровалась я, проходя в комнату и с интересом разглядывая обстановку.

Моя дорогая родственница стояла на пороге кухни, уперев руки в бока и грозно глядела в сторону окна. Там на стульчике, небрежно сложив ногу на ногу, сидел ее собеседник. Им оказался худощавый мужчина, с темными как смоль волосами и модной зализанной назад прической, крючковатым носом и выразительными синими глазами. Тонкими чертами лица и пронзительным взглядом он напомнил мне хищную птицу, притаившуюся в засаде поджидая добычу. Едва я появилась в комнате, он окинул меня пристальным взглядом и растянувшись в улыбке, приторно-ласково произнес:

– Ну, здравствуй, дочка!

Я с детства привыкла, что по роду деятельности в бабулином доме бывали самые разнообразные люди от знатных городских особ до деревенских сумасшедших, от которых можно было услышать все что угодно. Но за все мои двадцать пять лет жизни никто из них никогда не пытался заделаться моим отцом. Нет, безусловно где-то на подкорке сознания, я прекрасно понимала, что второй мой родитель существует, потому что для воспроизводства рода нужны представители обоих полов, но всегда гнала от себя эти мысли. Потому что для любого ребенка тяжело осознавать, что его бросили на произвол судьбы. Однако спустя время я приняла эту мысль и смирилась. И вот теперь она нагло стучится обратно.

– Простите, что? – хриплым голосом прокаркала я.

– Я – твой отец, Кира, – повторил мужчина, глядя на меня со смесью нежности и снисхождения. – Не буду даже спрашивать упоминала ли Криста когда-либо обо мне.

– Можно подумать, что ты стоишь упоминания, – буркнула с прохода бабушка. – Столько лет от тебя не было ни слуху ни духу, а тут на тебе! Явился и пытаешься задурить девчонке голову!

– Замолчи, Криста! – ощерился тот, кто назвался моим отцом. – Ты прекрасно знаешь почему я не мог быть рядом!

– Может быть мне все-таки кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – терпение стало покидать меня.

– Кир, а может быть все-таки потом? – подал голос чертяка. – Ты про друзей-то не забыла?

– Точно, – ахнула я и устыдилась. – С этими новостями, совсем забыла о главном.

– Послушайте, бабуся и вы, господин подозрительной наружности, – бодро скомандовал Шнырь. – У нас там в клумбе двое раненых валяются, один в плечо, второй в голову! Надо бы им помочь…

Спорщики мгновенно меняются в лицах и по очереди выскакивают на улицу.

– Это ты у меня в голову раненый, – шиплю я на своего фамильяра. – При чем с рождения!

Все вместе мы потихоньку перетащили Криса и Рэда в дом. Бабушка тут же превратилась в сильнейшую ведунью-травницу, какой я помню ее с детства, и принялась хлопотать над бароном, потом что природа его ранения требовала немедленного вмешательства, чтобы не допустить серьезной потери крови. Тэтчерд же остается по-прежнему стабильно невменяемым.

– Морок, – уверенно выносит вердикт мужчина, едва взглянув на моего жениха. – И довольно сильный.

Я изумленно кошусь на него – мне понадобилось несколько минут, чтобы определить, какое заклятие наложили.

– Если хочешь, я могу его снять, – предлагает он.

– Вы сможете? – изумленно таращусь я.

– Конечно, это как раз мой профиль, – улыбаясь кивает собеседник. – Заодно и поговорим.

Мы располагаемся в маленьком внутреннем дворике, подальше от Криса и хлопочущей над ним бабули, чтобы случайно не задеть их если заклинание вдруг отскочит. Осторожно садим Тэтчерда на стул и начинаем. Точнее начинает гость, а я лишь ассистирую, как помощница умелому фокуснику на городской ярмарке. Затем гость деловито закатывает рукава и, оттеснив меня в уголок, вскидывает руки и принимается совершать магические пассы. Со стороны он выглядит как художник, творящий очередной шедевр – сосредоточенно и одухотворенно, и я невольно начинаю им любоваться.

На сгибе его правого локтя вздуваются темные переплетенные крестом вены – верный признак мага-некроманта. Тонкие длинные мужские пальцы плавно перебирают в воздухе и от головы Рэда начинает потихоньку струиться черная дымка, стремясь к заклинателю и тут же рассеиваясь в воздухе, так и не долетев. Это выглядит как искусство, высшее магическое искусство, которое творится на моих глазах мазок за мазком.

– «Невыразимый морок», – определяет мужчина, глядя на потоки магии. – Ему повезло, что я оказался здесь. Мне известно всего несколько человек на континенте, способных снять заклятие подобной силы. И строго говоря, почти все они уже в могиле.

Это не была попытка набить себе цену или напроситься на похвалу. Гость говорил спокойным будничным тоном, подразумевая не столько невероятную силу, дарованную ему и его знакомым, сколько непродолжительный век мага-некроманта. Еще немного поколдовав, он отходит от Тэтчерда, оставляя того сидеть на табуретке последи дворика, и медленно опускается рядом со мной прямо на траву.

– Нужно дать ему передохнуть, – кивая на моего жениха, поясняет некромант. – Морок следует снимать понемногу, давая разуму привыкнуть к нагрузке. Иначе можно свести человека с ума.