О. Мой. Бог.

Неудивительно, что снайпер был так сосредоточен на мне. Если бы Кирилла не было там — в России и в лесу, — я бы точно умерла. То же самое и с Антоном — если бы там не было Максима и Виктора, он не смог бы спастись с простой травмой руки.

— Так это был ты.

Всеобщее внимание переключается на новичков, Антона — того, кто только что говорил, — Максима и… Константина.

Он стоит там без единого синяка на лице. Их мрачные выражения указывают на то, что они слышали все это.

Только бабушка все еще пялится на своего второго ребенка, как на привидение.

Или, возможно, демона в человеческом обличье.

Охранники смотрят на моего дядю, вероятно, ожидая приказа, но если он скажет им идти за теми тремя, которые только что прибыли, это означает, что им придется отпустить Кирилла.

Учитывая это, разве у них не должно быть здесь больше охраны?

— Вот почему ты все это время не приходил мне на помощь, — продолжает Антон. — Ты надеялся, что Кирилл убьет меня, пока сам убеждал бабушку, что работаешь над логистикой. Оправдание, к которому ты всегда прибегаешь, когда тебе нужно больше времени.

— Разве ты не молодец? — говорит мой дядя с ноткой насмешки. — Ты должен был умереть вместе со своими родителями, но ты отказался, даже после того, как они всадили в твое тело три пули.

— Ты… — голос бабушки звучит хрипло, затравленно, когда она давится слезами и поднимает трость в его сторону. — Ты убил моих детей… и хотел убить моих внуков… Я разорву тебя на части, неблагодарный ублюдок…

Ее трость падает на пол первой, когда пуля попадает ей в лоб. Я кричу, когда она падает на пол, ее безжизненные глаза смотрят в никуда.

— Я сказал тебе заткнуться нахрен, — мой дядя вздыхает и качает головой. — Теперь ты будешь молчать вечно.

Антон бежит к бабушке, за ним следует Максим.

— Бабушка…

— Ты следующий, — мой дядя направляет на него пистолет. — А потом Саша и ее надоедливый муж. Таким образом, никто не будет стоять у меня на пути к трону.

Антон смотрит на него снизу-вверх и достает свой собственный пистолет.

— Опусти свое гребаное оружие. Это место окружено.

— Ерунда, — говорит Юлия. — Разве твои люди не убедились, что Кирилл пришел один, Альберт?

Мужчина, о котором идет речь, Кирилл, смотрит на парней, держащих его.

— Мы собираемся сделать это красиво или не очень красиво?

Они обмениваются взглядом, но нерешительно остаются на месте.

— Тогда не так красиво.

Он без особых усилий высвобождает плечо из захвата одного парня и начинает пинать другого, но Юля выхватывает пистолет у одного из охранников и направляет его на Кирилла.

— Больше ни шагу. Я не позволю тебе продолжать жить.

— Мама, остановись! — Константин бросается к ней.

— Даже не пытайся переубедить меня, Костя! Он запер тебя и пытал.

— Он этого не сделал. Он просто хотел кое-что проверить.

— Кое-что проверить? — повторяет она.

— Тот факт, что ты использовала Макара, чтобы попытаться убить мою жену, — говорит Кирилл с резкостью, которая пробирает меня до костей. — Ты заставила его сказать мне, что это был Константин, и даже подделала доказательства этого. Ты спровоцировала меня причинить ему боль, чтобы ты могла спасти его и доказать, что он мне безразличен. Ты хотела, чтобы он приполз обратно к тебе, потому что ты единственная, кто его любит. Но что же делать, мама? Я на шаг впереди тебя. Я притворился, что попался на твою уловку, и заставил всех в доме поверить в это, чтобы твой шпион передал тебе нужную информацию. Я заставил тебя раскрыть свое истинное лицо Константину.

— Ты не можешь верить этому дьяволу, Костя, — говорит она со спокойной решимостью. — Все, что я делала, было для тебя.

— Тогда прекрати это, мама, — умоляет он. — Просто прекрати это уже. Я никогда не хотел ничего из того, что ты мне давала. Я тоже никогда не просил об этом, так что перестань навязывать это мне.

— Как… как ты можешь так говорить? — она сердито смотрит в ответ на Кирилла. — Это все из-за тебя! Я знала, что ты будешь чертовым кошмаром с первого дня, гребаное дьявольское отродье. Просто умри!

— Нет! — я кричу, когда она делает выстрел.

Все происходит слишком быстро.

Дядя стреляет одновременно, а затем следует еще несколько выстрелов.

Льется кровь.

И еще больше крови.

Она брызжет на меня.

Нет, она льется изнутри меня.

У меня кружится голова, когда я смотрю вниз и обнаруживаю, что мои бедра пропитаны кровью.

Кто-то зовет меня по имени, но моя голова откидывается назад, и все погружается во тьму.

Саша

Я просыпаюсь из-за кошмара.

Я не знаю, в чем дело. Все, что я помню, — это барахтанье, удушье в луже крови.

— Саша?

Я смаргиваю влагу с век, а мое дыхание приходит в норму, когда я встречаюсь взглядом с налитыми кровью глазами Карины. Анна стоит рядом с ней, сострадательный взгляд скрывает ее обычно суровые черты.

В моей голове вспыхивают сигналы тревоги, и я начинаю садиться. Трубка капельницы впивается в мою руку, и Анна помогает мне выпрямиться.

Я смотрю на больничный халат и вспоминаю кровь у себя между ног.

Воспоминания нападают на меня все сразу. Будучи беспомощно привязанной к стулу, когда Кирилл получил…

— Где Кирилл? — выпаливаю я.

— С Костей, — отвечает Карина. — Он сказал, что Юля пыталась убить его, поэтому Костя оттолкнул ее, в то время как Кирилл сделал выстрел. Она в отделении интенсивной терапии. Чувство облегчения охватывает меня, и я делаю долгий вдох. Я была так уверена, что на этот раз в него точно стреляли.

Дверь открывается, и Кристина заходит внутрь. Она улыбается, увидев меня, хотя ее лицо бледное и усталое.

— Саша, ты проснулась. Слава богу.

— Мой… — я изучаю их лица. — С моим малышом все в порядке?

— Да, да, — Кристина сжимает мою руку. — У тебя было небольшое осложнение, но ты защитила его. Доктор сказал, что тебе нужно много отдыхать.

Моя грудь опускается, а слезы наполняют мои глаза, когда я кладу ладонь на живот. Когда я увидела кровь, то подумала, что точно потеряла его.

Их. Моего мужа и нашего сына.

— А… Кирилл знает?

— Про беременность? — спрашивает Карина. — Конечно. Это он привез тебя сюда и угрожал убить всех в больнице, если тебя не спасут.

— Как он воспринял это? — я чувствую себя ужасно из-за того, что не успела сказать ему сама. Хуже того, меня даже не было там, чтобы увидеть его реакцию.

Теперь все мои причины скрывать это от него исчезли. Ну и что, если он использует это, чтобы удержать меня рядом с собой? Это именно то, чего я хочу.

— Это было непонятно, — говорит Анна материнским тоном. — Он казался более обеспокоенным твоей безопасностью.

— Ох.

Сомнение начинает терзать меня изнутри. Может быть, я просчиталась в этом. С чего я взяла, что Кирилл хочет ребенка? Зная своих родителей, он мог испытывать отвращение к тому, чтобы иметь детей.

Мы никогда раньше не говорили о детях, и он, казалось, не заинтересовался, когда Карина упомянула об этом в тот день, когда он запер своего брата.

— Ты в порядке? — спросила я, сжимая руку Карины. — По поводу Юлии.

Она приподнимает плечо.

— Мне всё равно на эту женщину. Я просто рада, что ты, Виктор, и мои братья в безопасности.

Я тоже.

Я надеюсь, что Константин думает так же и не держит зла на Кирилла.

Мой муж может притворяться одиноким волком, но он нуждается в поддержке, которую может оказать ему только Константин.

У меня сводит живот при мысли о том, чтобы увидеть его и поговорить с ним о беременности. Что я должна сказать? Должна ли я вообще что-то говорить?

Сейчас все мутно, и я, кажется, не могу слишком долго концентрироваться на одной мысли.

В то же время я не могу перестать думать о Кирилле. Разочарована ли я тем, что его нет рядом со мной? Да.