Его толчки становятся все более дикими и глубокими, пока все мое тело не становится истерзанным и податливым. Пока каждый дюйм меня не истекает кровью прямо перед ним.

Это только физически, — заставляю я себя думать, пока кончаю с беззвучным криком. Затем я опускаю голову ему на плечо и кусаю пространство между его шеей и ключицей.

Меня не волнует, что оно покрыто засохшей кровью. На самом деле, я кусаю сильнее, просто чтобы убедиться, что он здесь, со мной, а не где-то там, раненый.

Это всего лишь гребаная физическая близость. Ничего большего быть не может.

Кирилл с дикой энергией переходит на более быстрый темп. Мои ягодицы ударяются о перила при каждом толчке.

Я продолжаю кусать его, причиняя как можно больше боли. Он стонет, а затем кусает и мое горло.

И тут же он кончает глубоко внутри меня. Он выходит и отпускает мое бедро лишь для того, чтобы небрежно помассировать мой клитор своей спермой, после чего он толчком возвращает ее обратно в мою киску.

Я не знаю, почему тот факт, что он всегда так делает, заставляет меня так сильно возбуждаться в течение нескольких секунд. Словно он не хочет, чтобы хоть капелька вытекла, и заставляет меня принять все.

Мы находимся в таком положении несколько минут. Я перевожу дыхание, пока он сосет и покусывает мое горло. Завтра там точно будет красоваться темный засос.

Когда я кладу голову ему на плечо, дымка наслаждения медленно рассеивается, и мрачная реальность бьет меня по лицу.

Теперь это невозможно отрицать.

Я поддалась старым привычкам.

Кирилл

Саша отстранилась от меня.

Она использовала предлог, что ей нужно в душ, и поскольку мне нужно было позвонить Виктору, я отпустил ее.

Пока.

Помывшись в душе внизу, я обернул полотенце вокруг талии и просушил волосы другим.

Прижав телефон к уху, я иду в гостиную.

— Тебе что-нибудь нужно, Босс? — Виктор отвечает полусонным голосом.

Я забыл, что сейчас раннее утро. И хотя Виктору нужен сон после нескольких лишенных месяцев, сейчас на него нет времени.

— Сегодня ночью на нас напали.

На другом конце — тишина, за которой последовал какой-то звук. Что-то стучит на его конце, когда он говорит трезвым голосом:

— Я буду через несколько минут.

— Нет.

— Что, мать твою, ты имеешь в виду под «нет»? Я говорил тебе, что это глупая идея — оставаться в одиночку без какой-либо защиты.

— Это тот самый момент, когда ты говоришь: «я же тебе говорил»?

— Я не в настроении шутить. Мне следовало остаться, — я слышу шорох одежды и звук застегиваемого ремня.

— Перестань одеваться. Ты не придешь, а если придешь, я запру тебя к черту вместе с Максимом и Антоном. В тот раз тебе не понравилась атмосфера, так что, возможно, ты изменишь свое мнение, если проведешь еще несколько дней в их компании.

— Что же мне делать, если я не приду тебя защищать?

— Найти того, кто это сделал, — я отбрасываю полотенце для волос и смотрю в окно на кромешную тьму снаружи. Хижина может показаться старой и неухоженной, но окна здесь двойные и пуленепробиваемые. Стены настолько толстые, что трудно услышать возню ночных животных снаружи.

— Именно по этой причине я должен отправиться на место происшествия, и собрать улики, — говорит Виктор.

— Сомневаюсь, что там что-то осталось. Они, наверное, уже убрали трупы.

— Это Ивановы?

— Я тоже так подумал. Логично, что они пришли спасать Антона, но их оружие было не из тех, что мы нашли на складе во время той миссии. Я сомневаюсь, что они сменили оружие со времени последней операции после возвращения Саши. Кроме того, они напали на нее.

— Или она может притворяться, чтобы подыграть и заманить тебя в ловушку.

— Ты говоришь о моей жене, Виктор.

— Она все еще принадлежит семье, которая стремится устранить тебя. Я подозревал об этом все это время, ведь это она выманила тебя в Россию перед тем, как тебя подстрелили, не так ли?

— Брось это.

— Нет, не могу. Ты слишком доверяешь ей, хотя она ни разу не доказала свою преданность тебе после возвращения.

— Как, блять, она должна это сделать, если она считает, что я причинил вред ее семье?

— Как насчет того, чтобы не считать тебя настолько бесчеловечным, чтобы организовывать убийство детей?

Я щипаю себя за переносицу. Он раздражающе прав, и мне хочется ударить его, но поскольку по телефону такой возможности нет, я выпускаю вздох.

— Ты слышал что-нибудь о Макаре в последнее время?

Он делает паузу, вероятно, застигнутый врасплох сменой темы.

— Нет. Разве у него нет прямого контакта с тобой?

— Найди его. Последнее местонахождение, которое мне известно, это Чикаго.

— Почему я должен его разыскать?

— Потому что он предатель. Саша думает, что я пытался убить ее в том коттедже, потому что она видела Макара. Я хочу знать, кто его туда послал.

— Занимаюсь этим, — он делает паузу. — И будь осторожен. Я не в том настроении, чтобы собирать трупы.

Я смотрю на телефон, когда он вешает трубку. В последнее время этот засранец ведет себя более дерзко, чем обычно. В основном это связано с недостатком сна, за что мне, наверное, стоит извиниться.

Дело в том, что я не просил его быть назойливой тенью. Он сам выбрал эту должность, и он должен нести за нее полную ответственность.

— Это был Виктор?

Я медленно поворачиваюсь на голос Саши. Я вполне ожидал, что она заснет или притворится, и мне придется будить ее для второго раунда.

Хорошо, что будить не придется, так как это гарантированно сделало бы ее раздраженной.

Она стоит у лестницы, одетая в шерстяное платье с разрезом посередине. Это один из тех предметов одежды, которые я доставил сюда сегодня, когда придумывал план, как загнать ее в угол, где будем лишь мы вдвоем.

Ни Карины, ни Рай, ни Анны, ни Кристины, ни моих гребаных охранников.

Что? Она решила направить свое внимание на них, а не на меня, а я не люблю быть второстепенным персонажем в жизни моей жены.

Я иду к мини-бару и наливаю две рюмки водки, затем предлагаю одну ей.

— Ага. Виктор.

Она делает глоток и смотрит в мою сторону.

— С каких это пор ты любишь водку?

— С тех пор, как я пытаюсь задобрить свою жену.

Она останавливается, прежде чем закатить глаза, но улыбается и скрывает это, делая еще один глоток.

Я повторяю за ней, терпя безвкусную водку. Теперь я уверен, что мои русские предки перевернулись бы в своих могилах и прокляли бы меня до самой глубокой ямы в аду за это заявление. Виктор даже обвинил меня в том, что я фальшивый русский за клевету на святую мессию его существования.

Максим также сказал, что я должен извиниться перед его русской кровью.

К счастью для них, моя прекрасная жена любит этот напиток, и поэтому я воздержусь от ненужных дерьмовых разговоров.

Саша серьезно относится к своей водке. Она сидит на диване, ее поза несколько расслаблена, и она наслаждается каждым глотком. Мое внимание полностью поглощено мягкими чертами ее лица и влажными светлыми прядями, спадающими на шею.

Но шедевром является большой засос, который я оставил на ее горле. Красные следы от ремня окружают его, синяки на коже свидетельствуют о том, кому она принадлежит.

Предупреждение о спойлере: мне.

После нескольких минут молчания она поднимает голову, и ее глаза слегка расширяются, когда она видит, что я прислонился к шкафу и смотрю на нее.

Она прочищает горло.

— Ты действительно попросил Виктора разыскать Макара?

— У кого-то появились привычки подслушивать.

— Я не хотела… Я просто случайно проходила мимо.

Как много из этого разговора она слышала? К счастью, она не могла услышать злобные комментарии Виктора, так как они определенно не играют в мою пользу.

— Если ты попросил Виктора найти его, значит, ты не знаешь, где он.