Я отпускаю ремень, когда ее лицо становится слишком красным, а затем поднимаю ее, обхватив рукой за спину. Теперь, когда она сидит у меня на коленях, угол наклона глубже, и я толкаюсь быстрее снизу.

— Ты берешь мой член, как хорошая девочка, — я собираюсь снять с нее платье, но Саша обвивает руками мою шею и прижимается губами к моим.

Она целует меня как сумасшедшая, подстраиваясь под мой ритм. Ее задница шлепается о мой пах снова и снова.

Ну, блять.

Мне не требуется много времени, чтобы кончить в нее. Моя жена не перестает целовать меня, вращая бедрами, поднимаясь и опускаясь в медленном, соблазнительном ритме.

Я отстраняюсь от нее.

— Ты массируешь свою киску моей спермой, solnyshko?

Ее яркие глаза встречаются с моими.

— Разве ты не делаешь это все время?

Да, делаю. Но я не знал, что ей это так нравится. Я медленно выскальзываю и перемещаю ее так, чтобы она сидела на моих раздвинутых бедрах. Моя сперма и ее возбуждение капают на ковер.

— Такая грязная, — я собираю свою сперму с ее половых губ и засовываю ее обратно в нее.

Саша вздрагивает, сексуальная улыбка приоткрывает ее рот, когда она приподнимается на моих пальцах.

Она все еще гоняется за остатками своего оргазма, судя по ее дрожащим ногам и сжимающейся киске.

Я потакаю ей, мне слишком нравится ощущать ее в своих объятиях. Я трахал Сашу четыреста двадцать раз, а искра все та же.

Что? Конечно, я все еще считаю.

Через некоторое время я отпускаю ее, а она прижимается ко мне, ее голова прячется в моей шее, а ноги обвиваются вокруг моей талии.

Мы проводим так несколько мгновений, прежде чем я говорю:

— Ты не собираешься рассказать мне, что с тобой происходит?

Она вздрагивает рядом со мной, ее сердцебиение учащается у моей груди.

— Откуда ты знаешь, что что-то происходит?

— Потому что ты ведешь себя ненормально, а я замечаю в тебе все.

Она отстраняется, но продолжает сжимать пальцами мой затылок.

— Ты можешь дать мне время?

— Сколько? День? Два?

— Немного больше. Мне… сначала нужно встретиться со своей семьей и…

— Нет.

— Я не могу просто избегать их вечно. Точно так же, как ты не можешь запереть Антона на всю жизнь.

— И то, и другое вполне выполнимо.

— Кирилл, — говорит она с ноткой разочарования. — Будь благоразумен.

— Я совершенно благоразумен. Последние два раза, когда ты навещала свою гребаную семью, в меня дважды стреляли, и ты заставила меня поверить, что ты мертва.

— Так мы никогда не будем в мире.

— Позволь мне беспокоиться об этом.

— Это наша жизнь. Твоя и моя. Ты не единственный, кого это волнует. У меня тоже есть право голоса в этом вопросе. Ты продолжаешь называть меня своей женой, но ты никогда не станешь моим мужем, если не сделаешь меня своим партнером во всем.

— Ты уже мой партнер во всем.

— Нет, если ты не будешь говорить со мной о решениях, которые принимаешь в отношении нас двоих.

— Ты говорила со мной, когда инсценировала свою гребаную смерть, Саша? — я повышаю голос, и она замирает, у нее перехватывает дыхание. — Как бы ты себя чувствовала, если бы я это сделал, хм?

— Я уже сказала, что сожалею, — бормочет она, ее пальцы гладят мой затылок. — Мы оба совершали ошибки, но сейчас мы находимся на новом уровне. Ты должен дать мне время, пожалуйста.

Каждая клеточка во мне восстает против этой идеи, но я знаю, что это именно то, что мне нужно сделать, чтобы мы могли начать все сначала.

— Прекрасно, но ты не встретишься с ними без меня.

Она закатывает глаза, но на ее губах появляется улыбка, когда она снова кладет голову мне на плечо.

— Спасибо.

— Не благодари меня, пока мы с этим не покончим.

Она хмыкает.

— Нам обязательно возвращаться на вечеринку?

— Да.

— Тьфу. Но люди узнают, что ты трахнул меня.

— Мне плевать. На самом деле, это хорошо, что они знают о том, что ты моя и под запретом.

— Пещерный человек.

— Твой пещерный человек.

— Ммм. Мне это нравится, — ее голос затихает, звуча сонно. — Дай мне десять минут.

Я глажу ее волосы, а она откидывается на мою грудь, когда мой телефон вибрирует.

Имя на экране заставляет меня остановиться.

Босс. Это Макар. Мне жаль, что я исчезаю, но я должен сказать вам, что вы в опасности. Мы можем встретиться?

Саша

— Что мы здесь делаем? — мой взгляд скользит по узорам ковра в приемной клиники.

Кирилл привел меня сюда сегодня утром первым делом после того, как выгнал Юлию. Он рассказал мне о том, что она представляет опасность для беременности Кристины и что даже Константин согласился на это.

Это было так драматично. Она отказалась уходить, и когда Кирилл приказал Виктору увести ее силой, она пришла в ярость. Поскольку она никак не могла причинить вред Кириллу, то обратила свою злобную энергию на Карину и попыталась дать ей пощечину.

Прежде чем кто-либо смог остановить ее, я встала перед дрожащей Кариной и оттолкнула женщину.

Сейчас она собирает свои вещи после того, как Константин отговорил ее от каких бы то ни было ядовитых планов, которые у нее были.

Мне все еще не по себе из-за обмена мнениями, который произошел сегодня утром. Я почти вижу, как ее ядовитые глаза смотрят на меня сверху вниз, как будто она хочет моей смерти.

Сегодня я планировала провести время за чтением книг о беременности с Кристиной — правда, только в электронном варианте, поскольку не могу быть настолько открытой.

Самый насущный вопрос — как долго я смогу обманывать Кирилла? Несмотря на то, что мы все время трахались, я стараюсь не раздеваться полностью. Моя грудь стала больше, а на животе появилась выпуклость, поэтому я боюсь, что он заметит эти не очень значительные изменения. На самом деле все не так заметно, как у Кристины, и может быть списано на прибавку в весе, но, вероятно, позже станет еще больше.

И хотя я пытаюсь отвлечь его, чтобы он не сосредотачивался на моем теле слишком долго, это не может длиться вечно.

Кирилл не идиот. Он уже чувствует, что что-то не так. И если я ему не скажу, то он, в конце концов, сам все узнает.

Часть меня хочет рассказать ему. Я даже удержалась от того, чтобы не выболтать все это прошлой ночью.

Но другая часть понимает, что, если я сделаю этот шаг, пути назад не будет.

Я просто окажусь в ловушке Кирилла без выхода, а я не уверена, что это то, что мне нужно.

Особенно с тех пор, как я пыталась связаться со своим дядей и не смогла дозвониться. Ситуация в лучшем случае запутанная, и я нахожусь на распутье, где ничто не имеет смысла.

Ничего, кроме малыша.

Я была на удивление в приподнятом настроении с тех пор, как узнала о нем. Он — единственное, чего я хочу всем своим существом. Остальное размыто.

Ладно, это ложь. Я также хочу Кирилла. Я хочу его до безумия, и я имею в виду не только физически. Я хочу его сердце. Хочу проникнуть в него так глубоко, что он не сможет заменить меня.

Но рана такая свежая; не думаю, что на этот раз у меня получится отбросить осторожность на ветер.

Даже когда он представлял меня всем как свою жену, я была в тайне счастлива.

И я имею в виду не только его семью, членов его штаба и лидеров Братвы, но и весь его социальный круг.

Он водил меня по комнате, положив руку мне на поясницу, и говорил:

— Ты знаком с моей прекрасной женой? Она русская.

Да, вся эта светская беседа была утомительной, и я почти уверена, что он сделал это только для того, чтобы показать, что я недоступна и принадлежу ему, но я наслаждалась каждой секундой этого.

Возможно, потому что я никогда не мечтала о том, что окажусь в его руках, как женщина.

Нет, не в его руках.

Окажусь в них, как его жена.

Единственная жена, которая у него когда-либо будет.