В углу комнаты, где Антон обычно медитирует на кровати, происходит нечто совершенно иное.

Мой брат и мой друг спят, обняв друг друга за талию и соприкоснувшись лбами.

И они голые.

Или, по крайней мере, их верхние половины и ноги, что выглядывают из под одеяла. Я рада, что на их интимные места наброшена простыня.

Я должно быть издала какой-то звук, потому что Макс вскакивает одним быстрым движением. Антон следует сразу за ним, а я поворачиваю голову вовремя, чтобы не видеть их полностью обнаженными.

«Блять» и «Дерьмо» эхом отдаются позади меня, сопровождаемые стонами и возней с одеждой. Я захлопываю глаза, хотя уже отвернулась. Я не хочу становиться случайным свидетелем их наготы и травмировать себя на всю жизнь.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Макс с ноткой разочарования. — Босс не сказал мне, что ты придешь.

Это то, чем раньше занимался Кирилл? Сообщал ему о наших визитах?

— Может быть, он забыл. Кроме того, Виктор — тот, кто привел меня сюда.

Чья-то рука касается моей руки, и я медленно открываю глаза.

— Вы, ребята, одеты?

— Да, — говорят оба одновременно, Антон звучит более расстроенным, чем Макс.

Последний — тот, кто коснулся моей руки. Он потирает затылок, впервые за все время, выглядя взволнованным. На мгновение он, кажется, теряет дар речи, прежде чем указывает на вход большим пальцем.

— Я просто собираюсь поговорить с Виктором.

Он бросает мимолетный взгляд на Антона, который на мгновение оборачивается, прежде чем мой друг уходит, и я слышу как за ним закрывается дверь.

Мой брат сидит на кровать, с опущенной головой и напряженными плечами. Я медленно подхожу к нему, затем сажусь рядом с ним.

— Есть что-то, что мне нужно знать?

— Если я скажу «нет», ты оставишь меня в покое?

— Наверное, нет.

Он стонет и запускает пальцы в волосы. Раньше его лицо выглядело таким умиротворенным, но теперь война бушует в глубине его души и волнами выплескивается за пределы тела.

— Тоша… — я касаюсь его руки. — Что происходит?

— Ничего.

— Только что это не выглядело, как ничего.

— Я не знаю, что это, черт возьми такое. На данный момент я ничего не знаю. Все чертовски сложно.

Я сжимаю его плечо.

— Я никогда в жизни не общалась с тобой так, как сейчас.

Его глаза встречаются с моими, медленно успокаиваясь.

— В каком смысле?

— Тот факт, что все сложно и что ничто больше не имеет смысла.

Между нами на несколько мгновений воцаряется тишина, прежде чем мы одновременно вздыхаем.

Я смеюсь над этим, и Антон неуверенно улыбается в ответ.

— Что, черт возьми, мы вообще делаем? — спрашивает он шепотом, больше для себя, чем для кого-либо другого.

— Понятия не имею, — все равно отвечаю я.

— Мы не можем продолжать в том же духе. На наших плечах смерть членов нашей семьи.

Я не знаю, пытается ли он убедить меня или себя в данный момент.

— Я понимаю, — говорю я.

— Ты придумала, как вытащить меня отсюда, или теперь тебе удобно оставаться женой Кирилла?

— Даже если бы мне было удобно, мне не нравится тот факт, что ты заперт.

— Но?

— Я не хочу, чтобы ты причинил боль Кириллу.

— Твою мать, Саша. Ты снова попадаешь в ту же ловушку.

— Нет, это не так. Кирилл никогда не планировал жениться на другой женщине или убивать меня. Кроме того, я не верю, что он причастен к смерти нашей семьи.

— Так ты теперь ему доверяешь?

— На данный момент, да.

Я просто не верю в то, что он может использовать меня как пешку в своих предстоящих манипуляциях.

— Ты всегда была наивной, — он вздыхает. — Будь то в семье, то с мужчинами, с которыми ты служила, и особенно с Кириллом. Теперь я понимаю, почему папа хотел сохранить твою отвратительно наивную натуру и почему мама нянчилась с тобой и заискивала. Они не хотели, чтобы ты сталкивалась с реальным миром.

— Я благодарна им за это, но не думаю, что впоследствии это пошло мне на пользу.

— Поверь мне, тебе повезло. По крайней мере, ты не превратилась в монстра.

— Ты тоже не монстр, Тоша.

Он ворчит в ответ, затем глубоко выдыхает.

— Сейчас ты на распутье.

— Ну, разве ты не такой же?

— Это… другое.

— Да, точно. Я даже не уверена, лжешь ли ты мне или себе в данный момент. В этом мире нет ни черного, ни белого. Просто невозможно впадать в крайности.

— Тогда что ты предлагаешь?

— Разве… разве мы не можем исправить эту ситуацию и тоже стать счастливыми? Только один раз?

— Я не уверен в том, что это возможно.

— Но почему? — мой голос срывается, а губы дрожат.

На этот раз Антон сжимает мое плечо.

— Такие люди, как мы, не заслуживают счастья, Саша. Оно было вырвано у нас в тот день, когда мы должны были умереть.

Я качаю головой.

Я отказываюсь верить, что после этого у нас не будет счастливой жизни.

Возможно, Антон уже выбрал путь, по которому пойдет, но я — нет.

У меня еще есть время решить, что делать и как покончить с этой злой судьбой раз и навсегда.

Ради моего ребенка.

Ради самой себя.

Кирилл

Что-то не так…

Я знаю это, чувствую это и слышу этот гребаный запах в воздухе.

Все изменилось с тех пор, как мы вернулись из хижины три недели назад.

Саша искусно держала дистанцию. Это не так вопиюще, как в самом начале. На этот раз дело больше в мелких деталях.

Например, она прекратила утреннюю тренировку, и больше не ждет меня, не пьет со мной и предпочитает навещать своего брата в компании Виктора.

Я действительно ничего не могу поделать с последним, так как перегружен всем дерьмом в Братве, а именно сдерживанием разгула убийств Дэмиена.

Хотя вышеуказанные изменения заметны, их можно рассматривать как мимолетные по сравнению со всем остальным.

Во-первых, она больше не говорит о том, чтобы уйти от меня через несколько недель.

Она не использует каждый шанс, который у нее есть, чтобы напомнить мне о том, что она моя жена только временно.

И, самое главное, она испытывает ко мне такое же безумное желание, как и я к ней. Я пытался разбудить ее своим ртом на ее киске, но в последнее время мы поменялись ролями, так что я тот, кто просыпается на небесах с ее губами вокруг своего члена.

Однако самым большим тревожным сигналом является то, что она проводит больше времени с Кристиной, к большому разочарованию меня и моего брата.

Я выхватываю бокал шампанского у проходящего официанта и встаю рядом с упомянутым братом. Мы проводим собрание в доме, чтобы отпраздновать союз Братвы с Якудзой. Лидеры Братвы и других кланов тоже появились.

Причина укрепления этих отношений — Дэмиен — свалил, бог знает куда. Я не видел его невесту с тех пор, как ее отец представил ее ранее.

Недостатком должности пахана является обязанность проводить частные встречи и предаваться глупым светским разговорам, но это последнее, о чем я думаю.

Я не смог найти объяснение чувству, которое терзало меня последние пару дней.

Простым определением было бы беспокойство и боязнь неизвестности там, где дело касается Саши. Первой реакцией, пришедшей в голову моему мозгу, было душить ее еще сильнее, запереть к чертовой матери, если понадобится, чтобы не было выхода, как бы она ни старалась его найти.

Но это означало бы полное уничтожение любого подобия мира, которое у нас было.

Она возненавидела бы меня за это.

Кроме того, дело не в том, что Саша пытается уйти.

Или, может быть, это то, что она делает, но незаметно, чтобы я не смог помешать ее планам.

— Они удивительно близки, — говорит мой брат рядом со мной, его внимание сосредоточено на двух женщинах.

Они стоят рядом с надоедливой Рай и женой Адриана, Лией, как будто это какое-то женское общество.