Я поджала губы.

— Вот, — он вскидывает руку в моем направлении. — Твой ответ.

— Сейчас это не имеет значения. Кроме того, речь идет не только о браке. Дело в том, что ты послал кого-то уничтожить мою семью и меня после того, как понял, что мы были последними живыми членами организации, уничтожение которой ты замышлял.

— Я говорил тебе, что это неправда, но ясно, что ты не готова быть непредвзятой и рассмотреть эту точку зрения.

— Тогда… скажи мне. Вчера вечером ты упомянул о возможности предателя в моей семье. Кто это? У тебя есть доказательства?

— Кто знает? Мне нужно подождать, пока я не удостоверюсь, что ты не планируешь использовать меня для получения информации, а потом выбросить.

— У тебя уже есть Антон как рычаг давления.

— Не помешает приобрести дополнительный, — он протягивает руку к моему лицу и целует в макушку.

Движение настолько быстрое и внезапное, что я понимаю это только после того, как он это сделал.

Я толкаю его в грудь с такой силой, что мы оба чуть не падаем.

Он ударяется поврежденным бицепсом об изголовье кровати и стонет.

Черт.

У него разошлись швы?

Я скрещиваю руки, в моем голосе звучит чувство вины.

— Я же просила тебя не прикасаться ко меня.

— Я буду прикасаться к своей жене, когда, блять, захочу, — он встает, и я проваливаюсь с головой от великолепного вида его обнаженного тела. Он даже не пытается спрятать свой полуэрегированный член.

Но кое-что еще, кроме его бесстыдной наготы, привлекает мое внимание. Он стал гораздо стройнее, чем в последний раз, когда я его видела. Это более значительно, чем после того, как его подстрелили в России.

Я смотрю в другую сторону, не желая попадаться в эту паутину.

— Ты не можешь надеть какую-нибудь одежду?

— Почему я должен одеваться, находясь перед своей женой? Кстати говоря, не хочешь снять стояк, вызванный тем, что ты постоянно терлась об меня?

— Я… не делала этого.

— Мой член хотел бы уважительно не согласиться. Его состояние — физическое доказательство домогательств, какими бы непреднамеренными они ни были.

— Я не виновата, что ты извращенец.

С его губ слетает негромкий смешок, звук разносится в моей голове, а затем он взъерошивает мои волосы.

— Вот тут ты ошибаешься, solnyshko. Это полностью твоя вина.

Я отталкиваю его руку и смотрю на него, стараясь не обращать внимания на его член, который находится слишком близко к моему лицу.

Он опускает руку, его юмор угасает.

— Иди, переоденься. Я принес тебе одежду прошлой ночью и положил в шкаф.

Прежде чем я успеваю ответить, он направляется в ванную.

Мой взгляд задерживается на его мускулистой спине, упругой заднице и сильных сухожилиях бедер, которые напрягаются при каждом движении. Татуировки, покрывающие их, кажутся одушевленными.

Кирилл останавливается на пороге и с ухмылкой оглядывается, как будто знает, что я глазею.

Я вскакиваю с кровати и откидываю одеяло. Здесь слишком жарко.

По пути к шкафу я мельком взглянула на кольцо на своем пальце. Зеленый драгоценный камень сверкает под утренним светом. Кирилл также застегнул браслет на моем запястье. Я не могу справиться со смесью эмоций, которые проносятся через меня. Часть меня всегда оплакивала потерю этих двух предметов, но теперь я боюсь, что все вернется на круги своя.

Внутренне качая головой, я пишу Максиму.

Саша: Ты не знаешь, где Кирилл держит Антона?

Когда от него не приходит ответ, я отправляю еще одно сообщение.

Саша: Пожалуйста, скажи мне, что Виктор не несет личной ответственности за его заключение. Этот бык убьет его за то, что он посмел предать Кирилла.

В голову приходит еще одна, более мрачная мысль.

Саша: Только не говори мне… что это ты? Макс, я знаю, что Антон может быть сволочью, и он не имел права держать тебя взаперти и пытать все это время, но ты лучше его, понимаешь? Пожалуйста, не делай того, о чем потом пожалеешь. Ответь мне, как только получишь это сообщение.

Моя грудь сжимается, когда я смотрю на экран и не получаю ни ответа, ни доказательств того, что он это прочитал.

Пожалуйста, будь лучшим мужчиной, Макс. Пожалуйста.

Я оставляю телефон на столе и иду к шкафу. Конечно, там бесчисленное множество платьев, брюк, рубашек и даже джинсов. Все новое и моего размера.

Кирилл положил их вместе с моей старой одеждой, которая все еще там. Наверное, он распаковал сумку, которую я отнесла в подвал, и положил сюда костюмы и мужскую одежду.

У меня запершило в горле, когда я обнаружила, что мое свадебное платье висит в дальнем конце среди старой одежды. Фата задрапирована вокруг него, а самодельная корона из цветов, которую я сделала, лежит на коробке с моими туфлями.

Наплыв эмоций обрушивается на меня, и я беру первую попавшуюся вещь и захлопываю дверцу.

Это оказывается платье с модными длинными рукавами. Но я, наверное, буду выглядеть в нем странно.

Поэтому я кладу его на место и выбираю джинсы и белую футболку.

После того как Кирилл заканчивает принимать душ, он подходит к шкафу и бросает полотенце в дверном проеме. Мне приходится выбегать, чтобы он мог переодеться. Кажется, он не стесняется раздеваться при каждом удобном случае, как будто ему нравится играть со мной.

Когда я выхожу из шкафа, он просто улыбается и качает головой.

Через несколько минут он появляется, будучи одетым в один из своих обычных чарующих черных костюмов, подогнанных по фигуре.

Я заставляю себя сосредоточиться на его лице.

— Ты поручил Максиму охранять Антона?

— Кто знает?

— Хватит издеваться надо мной. Как ты мог это сделать?

— Как твой драгоценный брат мог мучить Максима? Он сбросил много веса и потерял всю свою искру, я почти не узнал его, когда он вернулся. Разве ты не думаешь, что он заслуживает завершения?

— Ты только нагнетаешь обстановку и делаешь все намного хуже, чем есть.

— Я лишь играю роль темной лошадки правосудия. Ничего больше. И ничего меньше. Кроме того, я запретил Виктору пытки. Будь уверена.

Я не уверена. Он расслаблен, что никогда не является хорошей новостью для того, кто против него.

— А теперь пошли. Мы опаздываем на очень важное объявление.

— Какого рода объявление?

— Ты скоро узнаешь.

Он начинает тянуть меня к себе, но я вырываюсь из его рук.

— Тебе нужно серьезно прекратить попытки дотронуться до меня.

— Почему я должен прекращать прикасаться к своей жене?

— Для начала, твои прикосновения вызывают у меня отвращение.

— Правда? — он склоняет голову набок. — А разве не наоборот?

Я упираюсь указательным пальцем ему в грудь.

— Ты больше ничего для меня не значишь.

Он сжимает мою руку и уже собирается поцеловать тыльную сторону, когда я отдергиваю ее.

— Перестань прикасаться ко мне. Я серьезно.

Кирилл поднимает руки, как бы сдаваясь, но этот жест в лучшем случае насмешливый.

Мне кажется, или за два месяца он стал в десять раз более раздражающим?

Как только мы попадаем в главную гостиную, я замираю. Все, и, я имею в виду всех до единого членов охраны, стоят возле двери, во главе с самим горой Виктором.

Ну, все, кроме Максима.

Неужели Кирилл действительно назначил его охранником Антона?

У меня нет возможности думать об этом, поскольку я также вижу членов персонала, стоящих на противоположной стороне, с Анной на переднем плане.

Константин, Кристина и Карина сидят на диване, и даже Юля там, которая, как всегда, скрестила руки и выглядит недовольной миром.

Как только она замечает нас, выражение ее лица меняется на полное отвращение.

— Что значит эта…

— Сядь, мама, — прерывает он ее.

— Я не позволю тебе указывать мне, что делать, ты, дьявол. Как ты смеешь требовать, чтобы твой жестокий человек приводил меня сюда силой? Ты знаешь, с кем имеешь дело?