Его руки движутся к поясу.

Я одариваю его предупреждающей улыбкой, волчьей, во все зубы.

— Какого хрена ты делаешь, док? — Я не двигаюсь. Не моргаю.

Профессор не останавливается от резкости моего тона. Он расстегивает пуговицу на джинсах и опускает молнию на ширинке.

— Если хочешь участвовать со мной в соревновании по измерению члена, это может быть самым быстрым и простым способом свести счеты между нами, — категорично говорит он.

Прежде чем я успеваю рассмеяться над нелепостью его заявления, он спускает штаны с бедер до самых колен.

Судя по всему, парень не носит нижнего белья.

Его член мягок, но ненадолго. Фитц кладет ладонь на свой член, двигая рукой вверх и вниз по своей длине, и через несколько секунд член становится огромным и возбужденным, головка выступает из верхней части кулака, который парень сжал вокруг себя.

— Восемнадцать сантиметров, — говорит он. — Я бы не сделал себе большой карьеры в порноиндустрии, но я все еще нахожусь в верхнем перцентиле, когда дело доходит до размера члена. Да и приличный обхват тоже. Что ты думаешь?

Теперь я не могу остановиться: из моего рта вырывается смех, отражающийся от каменного очага справа от меня. Если он думает, что шоковая тактика сработает со мной, то глубоко ошибается.

— В этом твоя проблема, Фитц. Да, у тебя большой член. Очень милый. Поздравляю. В теории он действительно может доставить удовольствие людям. Но что хорошего в огромном члене, если ты понятия не имеешь, какого хрена с ним делать?

Я наблюдаю за ним с широкой улыбкой на губах, развлекаясь видом того, как Фитц все еще водит рукой вверх и вниз по своей эрекции. Чудеса никогда не прекратятся — никогда за миллион лет я не ожидал, что этот мужчина спустит штаны и начнет дрочить у меня на глазах. По крайней мере, сегодняшний вечер насыщен событиями.

— Думаешь, что твое положение в Вульф-Холле автоматически дает тебе право на мое уважение, — продолжаю я. — Ты ожидаешь уступчивости, потому что старше, и прошел свой путь через докторскую степень, как хороший мальчик. Но инструментарий, который ты принес с собой в эту академию, не позволяет тебе иметь дело с такими, как я, Уэсли. Этого никогда не будет. Вот так запросто. — Я киваю головой в сторону его, по общему признанию, впечатляющего стояка. — Какая от этого польза, если ты продолжаешь пытаться трахать им не те дырки?

Я ожидаю смущения. Хотя бы немного стыда. Но Фитц ускоряет темп, качая головой.

— Никогда не встречал дыру, которую я не мог бы трахнуть этой штукой.

А-а-а.

Вау.

Я очень проницательный человек. Обычно я вижу такое дерьмо за милю, но почему-то сейчас упустил из виду такую возможность. Это становится все более и более странным. Я смотрю на него снизу вверх, облокотившись на подлокотник кресла, подперев голову рукой и рассматривая его.

— Ты позвал меня сюда, чтобы попытаться трахнуть, Фитц? Это то, что происходит прямо сейчас?

Напряжение наполняет маленькую хижину, нарастая и нарастая. Фитц не прерывает зрительный контакт со мной. Молчание, которое тянется между нами, несет в себе много невысказанных слов. Слов, которые, однажды сказанные, могут положить конец его гребаной карьере и потенциально засадить его задницу в тюрьму. Я наслаждаюсь этой тишиной и конфликтом, который, как я чувствую, нарастает в нем. Если он сейчас начнет действовать, если заговорит, то рискует всем. И парень понятия не имеет, как я буду реагировать. Что я собираюсь сделать. Какова будет моя реакция, если он открыто предложит мне это.

Фитц гребаный трус. Он ни за что не собирается этого делать. Я сажусь прямо, собираясь встать, но… он сдвигается вправо, блокируя мне выход.

— Я позвал тебя сюда не для того, чтобы пытаться что-то сделать. Я позвал тебя сюда, чтобы трахнуть, — заявляет он. — Ты действительно не думал, что это могло быть на повестке, когда пришел сюда?

Беру свои слова обратно. Фитц твердо намерен удивить меня сегодня вечером.

— Честно говоря, мне это никогда не приходило в голову. Ни на секунду. Никогда бы не подумал, что ты на это способен, старик.

— Я не настолько стар. И ты не так уж удивлен. Ну же. Встань.

— Я не позволяю тебе командовать мной в классе. Что, черт возьми, заставляет тебя думать, что я позволю тебе командовать мной в спальне? Или… — Я оглядываюсь по сторонам. — В беседке?

— Бравада — это игра, Джейкоби. Ты набрасываешься на людей, потому что думаешь, что подчинение другому человеку делает тебя слабым. Но ты устал от этого. Разве ты не хочешь узнать, каково это — отдать контроль кому-то другому для разнообразия?

— Боже. Ты действительно… — Я даже не могу подобрать слова. — Ты действительно думаешь, что знаешь, что меня заводит, не так ли? Насколько я знаю, твоя квалификация не распространяется на психологию. Но могу предложить сходить на курсы. Это… это… — Я надуваю щеки, вскидывая руки в воздух.

— Отговорки. Это всего лишь отговорки с твоей стороны. Ты никогда раньше не был с парнем, Джейкоби? Я бы подумал, что умудренный опытом Рэн Джейкоби, с его отношением «пошел ты» и беспрецедентным высокомерием, уже перепробовал все.

— Это твоя тактика? Пытаешься заставить меня трахнуть тебя? Иисус Христос. Неубедительно, Фитц. Честно говоря, я ожидал лучшего. Если бы ты проворачивал это с девушкой прямо сейчас…

— Какая разница? Почему так важно, девушка ты или парень?

— Разница есть, ублюдок. Потому что я больше тебя и мог бы запихнуть твои зубы тебе в глотку, если бы захотел. Если бы ты поставил девушку в такое положение и встал над ней, надрачивая свой член, как какой-то развратный, нелепый извращенец, это сделало бы тебя худшим гребаным человеком на лице гребаной планеты. Поступая так со мной, ты просто становишься глупым придурком.

Он даже не вздрагивает.

— Серьезно?

— Да.

— Я не удерживаю тебя. Ни в коем случае не ограничиваю тебя. Я физически не препятствую тебе уйти. Ты прав. Ты больше меня… на пару сантиметров, — добавляет он. — Я ничего не мог бы сделать, чтобы удержать тебя здесь. Если бы ты не был заинтригован этой ситуацией, ты бы уже вышел за дверь, и половина школы узнала бы об этом. Но ты все еще сидишь здесь. Наблюдаешь за мной. Посмотри на себя, Рэн. Смотри.

Он указывает вниз, на мою промежность, и там видны очертания моего собственного члена, напрягающегося под моими джинсами. Ну, разве это не просто чертовски идеально? Я расправляю плечи, невозмутимо ерзаю на сиденье. Во всяком случае, теперь угол, под которым я сейчас сижу, подчеркивает то, что я тверд, а не скрывает этот факт.

— Мне семнадцать, придурок. Ты можешь просто произнести слово «трахаться», и мой член станет твердым.

Он игнорирует меня.

— Ты что, никогда раньше не целовался с парнем?

— Конечно. В наши дни мы очень инклюзивны в наших играх «Семь минут на небесах».

— Я имею в виду по-настоящему. Как будто ты, блядь, серьезно это имеешь в виду.

— Отойди на хрен, Фитц. — Теперь я достиг своего предела. Наполняю свои глаза огнем, пронзая его убийственным взглядом.

В конце концов, док, должно быть, не настолько глуп, потому что делает шаг назад. Я не опускаю взгляда, пока он медленно натягивает джинсы обратно. Однако он не застегивает на них пуговицу. Я встаю, раздражение разгорается в моих венах. Он позвал меня сюда и потратил мое время на это? Черт возьми, первое издание книги с автографом была бы гораздо менее банальной.

Я направляюсь к двери, готовый свалить и оставить эту чушь в зеркале заднего вида, но тут Фитц заговаривает.

— Должен сказать, что я разочарован. Не думал, что ты так сильно испугаешься.

Я оборачиваюсь, недоверие вытрясает воздух из меня.

— Прошу прощения? Что, черт возьми, ты только что сказал?

— Что? По-моему, ты выглядишь довольно напуганным. И все потому, что к тебе приставал…

— Идиот. Ко мне приставали тысячи парней. Мне насрать, что мы одного гребаного пола. Ты рассматривал тот факт, что ты меня просто, блядь, не привлекаешь?