Не-ет, подумал он опять, вздорной ее не назовешь. Но черт знает, что гнетет ее в последнее время. Когда после толоки на хуторе устроили танцы, она истуканом сидела возле костра и глядела в темноту; а потом вырвалась из рук Кусты и убежала в лес. А нынче вечером, когда они вдвоем возвращались с сенокоса, она сказала:

— Сегодня ночью ко мне не ходи. Не впущу.

— Почему? — удивленно и недовольно спросил парень.

Но Маали ничего не ответила, только поправила платок на голове своей загорелой рукой.

Вспоминая все это, парень снова разозлился на нее.

— Вот ты какая! — повторил он.

Девушка вздрогнула.

— Ты еще не ушел? — с упреком произнесла она. — Ты, как привидение, не даешь покоя!

— Маали… Маалике… — шептал парень. — Почему ты так?

— Ступай к Мари! Что ко мне пристаешь? Она тоже девушка… Круглая, что яблоко…

— Маали, ради бога, не говори так!

Девушка вроде встала с постели. Половица скрипнула, испуганно замерли мыши. Послышался шелест одежды и вздох не то грустный, не то сожалеющий.

— Впустишь?.. Впустишь меня? — с бьющимся сердцем подступался парень.

— Ступай к Мари! — капризно отозвалась девушка. — Помнишь, как ты ее расхваливал, — толстая, мол, мягонькая. Она тебя с радостью примет.

— Оставь, Маали! — раздраженно ответил парень. — Вот рассержусь и вышибу дверь, коли не впустишь!

— Чего ты добиваешься у меня? Ведь того же, что и у нее!

Куста встал и сердито поглядел на низенькую дверь.

— Ладно! — сквозь зубы выговорил он. — Ладно!..

— А чего тебе нужно, если не это? Бесстыдник… грубиян… — Голос девушки прозвучал смущенно.

И она сердито продолжала:

— Все вы такие, парни из Пяраской волости! Чего всюду таскаетесь? Будто и не за этим! Лазаете по сеновалам и амбарам… А потом справляйся девушка, как знаешь! Хоть в воду бросайся! Никому и дела нет! Камень у вас в груди, а не сердце.

На минутку стало тихо. Потом Куста кашлянул, засмеялся и сказал:

— С каких это пор, Маали, ты так хорошо все знаешь? Раньше от тебя не слыхать было таких речей.

И через некоторое время:

— Маали, впусти! Что я — не мужчина и не могу жениться на тебе? А ты этак думаешь мужа себе заполучить? Но ведь и мужчина не свинья. Из-за тебя, проклятой, полночи зябнешь под амбарной дверью! Впустишь ты меня или нет?

В амбаре было тихо, как в могиле.

— Маали… Маалике… — молил парень. Горячая волна крови ударила ему в голову, глаза загорелись, пальцы нервно забегали по косяку двери. — Открой же! Мне здесь холодно! Все упрашиваю тебя, а тебе хоть бы хны. Ну пожалуйста. А то еще хозяин выйдет, увидит. Послушай ты меня!

Парень просил горячо, умолял. Дух у него захватывало, в горле першило, лицо горело.

— Если тебе холодно, ступай к Мари. Может, она тебя дожидается.

Девушка сказала это с ехидцей, так что парень даже сплюнул и ответил сердито:

— Ну и черт с тобой! Очень мне нужно! Плесневей там, за дверью, одна! Ладно, пойду на сеновал.

И отошел от амбара. Луна поднялась уже высоко. Над низиной белели полосы тумана. Редкие звезды терялись в белой дымке, затянувшей все небо.

Едва парень отошел на несколько шагов, как дверь тихонько отворилась и девушка высунула голову.

— Куста, Куста!.. — позвала она. — Ты и вправду пойдешь к Мари?

Парень тотчас остановился. Всю его досаду как рукой сняло. Грудь его снова, как раньше, наполнило томление. Кровь горячо застучала в жилах. Теперь он скоро пройдет к ней, обнимет жаркое тело, услышит строптивый шепот… Теперь скоро…

Куста быстро подошел к амбару. Но Маали тихонько предостерегла его:

— Я еще не собираюсь тебя впускать!

Лицо Кусты вытянулось:

— В игрушки играть вздумала? Чего ты добиваешься своими капризами?.. Ну?..

— Попробуй только лезть насильно! — погрозилась девушка. — Перед самым носом захлопну!

Они напряженно вглядывались друг в друга, хотя в сумерках трудно было различить лица. Потом Куста уселся на жернов, а она опустилась на порог. Минутка прошла в молчании.

— Ну, чего мы тут сидим? — спросил парень.

— Уходи, коли тебе скучно, — ответила девушка.

Ага, значит, она захотела позлить его! И парня снова охватило раздражение. Оно ощущалось еще острее и мучительнее из-за близости Маали. Будто искры мелькали у него перед глазами.

Он страстно желал эту женщину, ее грудь так бурно вздымалась совсем рядом, ее лицо так призывно белело в сумеречном свете ночи. Эх, знала бы эта чертова девчонка, как в нем все горит! Как кипит кровь, в груди точно огненный шар, в глазах рябит, дрожат руки. В жаркой ночи томленье черной тучей накрывает человека… Все меркнет, уходит вдаль… Завтра хоть смерть… Ничего уж и не существует, кроме этого жаркого, удушливого желания…

— Ну, что тебе? — спросила девушка и засмеялась глухим смехом, таящим обещание. — Ну?

— Что? — хрипло произнес парень. — Я…

Он вдруг ощутил в себе отчаянную смелость и силу, которых ему обычно не хватало. Обхватил девушку, прижав горящие губы к ее губам. Она отбивалась и отворачивала голову.

— Я… — задыхаясь, шептал парень. — Я…

Маали почувствовала, как Куста поднял ее на руки и, шатаясь под ее тяжестью, вошел в темный амбар. Как прерывисто он дышал, как горели его глаза — словно у кошки! Даже сквозь шаль и юбку проникало тепло его рук. Ох, как он сжимал ее! Что он — озверел или сошел с ума?

А Куста чувствовал, что готов в эту минуту сломать, раздавить ее. Мысли путались, в голове шумел горячий ветер. Ни любви, ни жалости не испытывал он больше к этой женщине. Лишь темное, жаркое облако окружало его…

Маали сначала отбивалась. Но потом устала, ее голова кружилась… Да, это Куста несет ее на руках… Ох, как она порой тосковала по нему… стареющая девушка по молодому парню! Не спала по ночам… проливала горькие слезы… прижимала к груди усталые от работы руки… Весной она из-за него чуть не сошла с ума!

— Куста… — прошептала Маали.

Поцелуи горели на лице и на шее, объятия расслабляли. Все сладко ныло.

На постели зашуршала солома.

Что он, негодный, делает?.. Ах да, ведь это Куста… Но нет, нет! Неужели он думает, что она согласится?.. Нет, нет, тысячу раз нет!..

И Маали неожиданно сильным рывком высвободилась из рук парня и выскочила во двор в открытую дверь.

В первую минуту она ощущала только страх, ее охватила дрожь. Но потом пришли раскаяние и жалость.

Вот зверь!.. Но ведь это Куста… Ох и рассердится он теперь!.. Но ведь ей нельзя… Никак нельзя!.. Почему он не хочет это понять?.. Почему он думает только о себе?.. Если бы он действительно любил, то не требовал бы.

Но, быть может, это и есть любовь?.. Может, все мужчины любят только так?.. Что же это за любовь?..

Закинув голову, Куста шел к ней. Что он скажет? Но он, ничего не говоря, не сводя гневного взгляда с Маали, приближался к ней.

Господи, что он задумал? Неужели он… насильно?..

Маали хотела было укрыться в доме, однако повернулась и пустилась бежать дорогой, по которой гоняли скотину. Оглянувшись, она с испугом увидела, что Куста, широко закидывая ноги, преследует ее.

Ночь была тиха. Мгла еще больше сгустилась, стало теплее, звезды совсем погасли. Высоко на небе светилось облачко тумана — то была луна. Березы больше не отбрасывали теней.

На клеверном поле скрипел коростель и сонная куропатка издавала тихие, зовущие, манящие звуки… Клевер был в цвету, одуряющий запах цветения заполнял летнюю ночь.

Маали бежала, и вдруг все это показалось ей смешным: девушка удирает по дороге, распущенные волосы развеваются вокруг головы, а парень длинноного несется вслед — только штаны мелькают. Что, если кто-нибудь увидит?

И страха как не бывало, на Маали напало смешливое настроение. Оглянувшись, она хихикнула:

— Напрасно стараешься — все равно не догонишь!

— Как же, не догоню, черт побери, дожидайся! — пропыхтел в ответ парень.

И девушка представила себе его сердитое лицо и сжатые кулаки.