Черт побери, еще вчера моей самой большой проблемой было, как отшить навязчивого однокурсника или поставить на место хамоватого преподавателя, а теперь… Нет, серьезно, мне практически угрожает смертью какая-то невероятно важная дьяволица, перед которой буквально трепещет весь ад?

И какое ей вообще может быть дело до всей этой глупой затеи Каэля с вопросами о моих родителях?..

— Ты лишаешь игру всей прелести и азарта, — вмешивается красноволосый и даже вперед ступает, одним плечом загораживая меня собой. -— Да и на вечеринку, сдается мне, с питомцами нельзя.

У меня все холодеет внутри — отлично, думаю я, вот ты и станешь первой жертвой песика и его чокнутой хозяйки, а следом и я, потому как ты меня сюда привел, кретин, и никого больше я здесь не знаю…

…Но в следующую же секунду демоница, обтянутая латексом, вдруг заходится звонким смехом. 

Да они тут все… Ненормальные.

— Хорошо, — вдруг соглашается она, а после подзывает жестом одного из тех, кто стоит у нее за спиной, и что-то говорит на ухо. Высокий беловолосый демон покорно поднимает с пола цепи и куда-то уводит цербера — и я буквально физически ощущаю, как во всей толпе несколько спадает напряжение. 

— Я все еще жду ответа на мой вопрос. Одно лишь имя, — обворожительно улыбается Мегера, а у меня появляется желание зайти за спину Каэля еще глубже, а по-хорошему — вообще сбежать из этого мира и больше никогда сюда не возвращаться.

— Наша гостья устала и отказывается дальше играть, — Каэль, словно бы чувствуя мой страх, сам прикрывает меня собой, буквально вставая между мной и этой демоницей с фиолетовыми волосами.

— О, сын Андраса защищает меченую девку, которую сам же сюда и притащил… Сдается мне, либо ты, либо он связаны с этой историей. И если это твой отец…

По толпе пробегает неуловимый шепот. 

К моему горлу снова подступает приступ тошноты.

— Прекрати, Мег… — безуспешно пытается остановить ее Каэль.

—...Если это твой отец, в этом замешана его маленькая слабость, я права? Мойра, что когда-то изгнали вместе с семьей… О, я, кажется, угадала! — наигранно-восхищенно повысив голос, Мегера даже хлопает в ладоши.

— Ты права. Выиграла. Молодец. Чего ты хочешь? 

От Каэля исходит странная энергия, которой я до этого не чувствовала. Красная, опасная, жаркая. Он словно… Готов меня защищать? Но почему?..

Может, потому что сам вовлек меня в эту отвратительную историю?

— Ты был прав, мальчишка, — резко меняясь в лице, с абсолютно непроницаемым выражением вдруг говорит Мегера, отчего снова все резко замолкают. — Это незабываемое развлечение. 

— На которое тебя вообще не приглашали.

Слова Каэля заставляют лицо демоница дернуться, словно бы от внезапной судороги. 

— Как и дочь Руфиуса, — цедит она сквозь зубы.

По толпе снова проходит неясный гул, не то удивления, не то неодобрения, но я не обращаю на это никакого внимания. Отвращение, негодование, ужас, шок — эти чувства, что все это время зрели во мне, наконец пытаются найти выход, и я не нахожу ничего лучше, кроме как, закрыв рот ладонью, развернуться и пойти сквозь толпу к тому месту, откуда мы пришли. Да, глупо; да, импульсивно. Но у слабой человеческой психики есть свои пределы.

И я на сегодня свои исчерпала.

С днем рождения, Ариана Фортуна, самая лучшая вечеринка в жизни, черт бы ее побрал.

Моего отца звали Питер. Так всю жизнь рассказывала мне бабуля. Я ни разу не слышала имени Руфиус… И совершенно точно не могла предположить, что однажды игра с вопросами о моей жизни приведет к подобному эпатажному спектаклю.

Отвратительно.

Ужасно.

И я безумно хочу домой.

7. Когда приходится заново привыкать к роли первокурсницы

Знаете это ощущение, когда тебе настолько плохо, некомфортно и противно, что ты просто хочешь отрешиться от окружающей действительности, вытерпеть все, что выпало на твою долю, и как можно скорее оказаться в теплой, уютной кроватке под одеялом, забыв произошедшее за день, словно страшный сон?..

В своей кровати в доме Кло я, конечно же, в итоге оказалась. И даже сумела выбросить из памяти те ужасные минуты, когда мне пришлось в одиночку выбираться из потустороннего мира, не разбирая дороги, силясь не заплакать от переполняющих меня горьких эмоций… Но вот забыть обо всем прочем так и не смогла. Мне бы, может, и поговорить с бабулей, задать ей вопросы, которых скопилось уже приличное множество… Но я не хотела никого видеть. Сперва выставила ее, а затем — и Гефо, дворецкого, когда тот принес мне чай.

Я понадеялась, что смогу укрыться одеялом, уткнуться в подушку, и забыть все произошедшее, словно ничего и не было. Проснуться наутро и обнаружить, что все это бред моего больного, перенапряженного воображения. Только вот даже здесь, вдали от всех этих адских тварей, в своей детской комнате, будучи надежно защищенной от остального мира стенами бабушкиного поместья — даже оставшись исключительно наедине с самой собой, я ощущаю их незримое присутствие.

Я чувствую, что насквозь провоняла демонами. Их миром, взглядами, энергией… И вряд ли мне поможет простое принятие душа. Впрочем, если подумать, последнее мне и впрямь не помешает.

Когда я встаю с кровати, взгляд невольно задерживается на сумке, с которой я сюда приехала, и которую так заботливо принес в мою комнату Геф. Она по-прежнему неряшливо раскрыта, а из кармашков неаккуратно торчат запихнутые в нее вещи. 

— Функциональные производные карбоновых кислот… — задумчиво произношу я тему своего билета, который достался мне утром. — Словно это было в прошлой жизни.

Сажусь на пол перед раскрытой сумкой, начиная попеременно доставать из нее вещи. Таблетки, мобильник, наушники, снова таблетки, куча смятых записок и бумажек, ручки… Смотрю на свою жизнь и впервые не понимаю, почему я так стремилась загнать себя в гроб, уничтожая стрессом, недосыпом и постоянными переживаниями о будущем. Если бы я захотела — у меня могло быть все. Я пользовалась деньгами Кло и вообще не терзалась муками совести. Знала, что мне достанется ее наследство. Так для чего все это? Научное образование нисколько не вдохновляло меня. Как и возможная дальнейшая работа в этой области, диссертации, докторские…

Кому и что ты пыталась доказать, Ариана? Или, может, просто пыталась загрузить себя до такой степени, чтобы не было времени остановиться и подумать, какой в твоей скучной жизни смысл?

— Давно надо было к психологу начать ходить, — язвительно даю наставление сама себе, поднимаясь с пола и в сердцах отпихивая сумку от себя, пнув ее ногой. 

Переступая порог ванной комнаты и начиная потихоньку избавляться от одежды, я уже знаю, что приняла решение. Как-то слишком легко, Ариана, ты не находишь? Людям это не свойственно — вот так бросать все и нырять с головой в омут с неизвестностью. И ладно бы, тебе какой богатый шейх предложил сбежать с ним из страны на яхте, увезти в свой дворец, ну или, на худой конец, странствующий художник или фотограф предложил уехать с ним в Америку… Так нет ведь! Собираюсь на полном серьезе бросить не только учебу, но и родную землю! И ради чего? Правильно. 

Ради самой настоящей адской бездны, куда ни один землянин в здравом уме, по сути, не согласится отправиться добровольно. Туда, где меня каждый первый захочет облапать, задать неуместные вопросы, споить неизвестным науке пойлом, или того хуже — натравить трехголового адского пса. В место, где любой знает обо мне и моей семье больше, чем я. 

Выключив воду, я заворачиваюсь в полотенце, стараясь не думать, что это может быть то самое, в которое заворачивался Каэль. Смотрю на себя в зеркало и… К черту все это. Я ничем их не хуже. Если сейчас я знаю меньше — это не значит, что однажды все козыри не окажутся на моей стороне. 

Засыпая, стараюсь поменьше думать о произошедшем, потому как слишком боюсь всего того, что мне может присниться после столь насыщенного дня. И когда наутро я открываю глаза, понимаю, что спала, словно младенец. Стоит ли говорить, что от этого у меня в разы поднимается настроение? Да и в целом я настроена куда более бойко и решительно, чем вчера. Привести себя в порядок, завтрак, а потом можно и жизнь менять! Почему бы и нет?