— Почему ты попросил меня приехать сюда?

— Это она хотела, чтобы ты была со мной.

— У меня уже есть папа, ее муж. Она не…

— Ты не понимаешь, не так ли? Твоя мать просто пыталась привлечь мое внимание, угрожала позвонить Эмили и Крису, и, в конце концов, все тебе рассказала. Ты бы пришла сюда, чтобы найти Криса, со мной или без меня. Так, по крайней мере, я смог защитить своего сына. Так, по крайней мере, он сможет сосредоточиться на своем будущем, а не на этой ерунде.

Вот так просто все закончилось. Каждый болезненный, вынужденный разговор, который у нас был, с тех пор как я появилась в Лос-Анджелесе, имел гораздо больше смысла. Мне было грустно? Да, но только потому, что я была достаточно глупа, чтобы поверить, что он заинтересован в том, чтобы узнать меня, когда на самом деле не хочет иметь со мной ничего общего.

Я поняла, что крепко обнимаю себя руками. Опустив руки в стороны, я выпрямила спину и кивнула.

— Теперь, когда я все знаю, хочу, чтобы ты ушел.

— Это моя квартира.

— И оставь ее себе. Я уйду утром.

— Ты возвращаешься в Феникс?

Он мог мечтать об этом каждый день, но я не собиралась делать ничего, чтобы облегчить ему жизнь.

Я издала вынужденный смех, но он больше походил на кашель.

— Уверена, тебе бы это понравилось, но нет. У меня еще полтора года учебы, и до тех пор я никуда не уеду. Не волнуйся, ты меня больше не увидишь. Никто из нас не хочет видеть другого, так что, по крайней мере, у нас есть что-то общее. Это должно быть облегчением для тебя.

— Все в порядке, — сказал он, глядя себе под ноги нахмуренным взглядом и кивая сам себе. — Ты можешь покинуть Лос-Анджелес после окончания университета.

— Я уеду отсюда, когда пожелаю. Мне больше не нужно твое разрешение, чтобы что-то делать.

— Хорошо, делай, что хочешь. Просто держись подальше от моей семьи.

Я ничего не чувствовала, абсолютно ничего к этому человеку, и осознание было ошеломляющим. Я больше не слушала его, и это определенно было приятно, как будто с моих плеч сняли груз. У него больше не было права голоса ни в чем, ни с кем мне встречаться, ни с кем разговаривать — ничего.

Я решила промолчать, но Марку это не понравилось. Он начал приближаться ко мне.

— Ты ничего не скажешь Дилану.

— Мне жаль, но так не пойдет. Дилан не твоя семья, — сказала я контролируемым голосом. Внутри я кипела от гнева, а мой пульс учащенно пульсировал.

— Я не шучу, Зои. Ты ничего не скажешь лучшему другу моего сына.

— Я больше не буду ему лгать. Мы не просто друзья.

— Кем ты себя возомнила? Всего несколько месяцев назад он дрался со своими товарищами по команде из-за другой девушки. Думаешь, ты что-то значишь? Он спортсмен с перспективным будущим — он найдет кого-то лучше меньше чем за неделю.

— Нет. Он думает, что я сплю с тобой, и из-за тебя я не смогла сказать ему правду. Если думаешь, что сможешь остановить меня…

Прежде чем слова могли покинуть мой рот, он был прямо передо мной, и в комнате раздался громкий хлопок, а затем интенсивное покалывание появилось на моем лице. Эхо отдавалось в ушах, и щека горела от боли, которую я никогда раньше не чувствовала. Я в шоке уставилась на ноги и касалась пальцами кожи, где пульсировала боль. Прежде чем успела подумать, прежде чем даже успела осознать, Марк пальцами схватил мой подбородок и заставил меня посмотреть на него. Я опустила руку, и, наконец, посмотрела в его такие знакомые глаза. Единственная разница была в том, что мои были наполнены слезами, а его переполнены гневом.

— Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты трахала футбольную команду. Ты прямо как твоя мать, да? Просто шлюха, преследующая футболистов. — Он больше не кричал, но его лицо было красным, и я почувствовала его слюну на моем лице, пока он шипел на меня. — Как и твоя мать, перед тем как упала в мою кровать. Бог знает, сколько моих товарищей по команде веселились с ней, и яблоко от яблони недалеко падает, не так ли, Зои?

Мое сердце билось в горле, я молчала, но пыталась вырваться из его хватки. Его пальцы только еще сильнее сжались.

— Это касается моей семьи, поэтому я тот, кто решает, а не ты. Никогда не забывай об этом. Ты никому ничего не расскажешь. Мне плевать, что Дилан думает о наших отношениях. Мне плевать, если он думает, что я сплю с девушкой, которая, по его мнению, его интересует. Держи рот на замке и держись подальше. Если думаешь, что можешь действовать за моей спиной и все же рассказать Дилану, подумай еще раз. Скажешь ему хоть слово, и я сделаю все, что нужно, чтобы у него не было будущего в футболе, начиная с последней игры команды. Если увижу тебя где-нибудь рядом с ним, он вылетит из игры на этой неделе, а со всеми скаутами, наблюдающими за ними…

Прежде чем он успел закончить свою угрозу, дверь квартиры открылась, и я знала, что вошел Дилан. На мгновение я запаниковала и снова попыталась отодвинуть лицо от хватки Марка, но смысла не было. Я застряла, пока Марк не решил отпустить меня после нескольких секунд, которые, казалось, длились годы. Я повернула голову. Дилан выглядел таким спокойным, просто смотрел на меня голубыми глазами, как будто не удивлялся, как будто ему не было больно.

Я просто стояла там, глядя на него. Внезапно жжение на моей щеке исчезло, и боль, которую я чувствовал в груди, взяла верх.

— Думаю, пришло время тебе найти другое место для проживания, Дилан, — сказал Марк, и я дернулась назад, заметив, как близко мы стояли.

Холод пронзил меня, и я отошла от Марка, осторожно потирая место на подбородке, где он касался меня. Мой живот скрутило, я пристально смотрела Дилану в глаза, сколько могла. Понял ли он, что я нуждаюсь в нем? Что хочу, чтобы он взял меня за руку, переплел пальцы и забрал меня? Но он не понял.

В тот момент, когда я нарушила зрительный контакт, он заговорил:

— Это так, Зои? — спросил Дилан, и мой взгляд снова полетел к нему.

— Дилан... — начал Марк.

— Я хочу услышать это от нее, — сказал он Марку, повысив голос.

У меня перехватило дыхание, и я не могла сказать ни слова. Марк мог бы приставить пистолет к моей голове, но я все равно не смогла бы сказать: «Да, Дилан, думаю, ты должен уйти».

С Марком в комнате я также не могла дать ему давно ожидаемое объяснение, не тогда, когда знала, что одно неверное слово из моего рта может стоить Дилану его будущего, над которым парень работал всю свою жизнь. Я не знала, блефовал ли Марк со своей угрозой, но не могла рисковать, не чем-то настолько важным.

Я была так погружена в свои мысли, перебирая все варианты, пытаясь найти решение, ответ, и подняла глаза только, когда услышала, как мягко закрывается дверь квартиры.

Этот тихий щелчок сломал что-то во мне, и я не могла набрать достаточно воздуха в легкие. В мире не хватало воздуха, ни после его ухода, ни когда я стояла в одной комнате с Марком. Понимая, что нахожусь на грани панической атаки, я прижала руку к груди в надежде замедлить боль в сердце, и, пытаясь игнорировать тот факт, что у меня одновременно кружилась голова, мне было жарко и холодно.

Через несколько минут борьбы у меня было достаточно контроля, чтобы знать, что я могу двигаться. Я проглотила все, что хотела сказать Марку, и направилась к своей комнате в задней части квартиры.

— Куда ты собралась? — спросил Марк.

Я просто продолжила идти.

— Я с тобой разговариваю, Зои! — крикнул Марк, впервые повысив голос, заставив меня вздрогнуть, но я все равно ушла, не оглядываясь назад.

Моей первой остановкой была ванная, и тогда я мельком увидела себя в зеркале. Лицо покраснело, глаза большие, безжизненные. Левая сторона щеки более темного оттенка красного, чем правая, жжение вернулось с удвоенной силой. Интересно, остался бы Дилан, если бы увидел сильное покраснение моей кожи. Я откинула голову вверх и поняла, что моя шея тоже не выглядит красиво со всеми этими синяками.

Но это не имело значения. Ничто из того, что я видела, не болело хуже, чем боль в моем сердце.