Айлех прищурился, желая увидеть в темноте эту самую флюсцу, но безуспешно: тьма была плотной и непроницаемой, отчего казалось, что его тело подвешено в пространстве.

– Что такое флюсца?

– Камень, из которого построен этот склеп. Но всё равно, лучше думай о жуках, станет легче.

Айлех вновь улёгся на пол. Темнота стала такой давящей, что он не выдержал и закрыл глаза. Он не представлял, сколько нужно продержать человека в этих застенках, чтобы единственное, о чём хотелось думать, это о каких-то жуках и белках. Не о девушке, не о белом свете.

Сосед утих и больше не пытался заговорить. Его невнятное бормотание было единственным, что выдавало жизнь в промозглом склепе. Ведь сам Айлех только и мог, что задыхаться от спазмов, накатывающих волнами и вытравлявших живительные потоки стихийника, которые он недавно приобрёл. И теперь по венам его текла не чистая энергия, а грязное месиво, липкое и противное, как множество копошащихся под кожей пауков. По совету сумасшедшего Айлех пытался отвлечься, думая о чём-нибудь хорошем, но на место хорошего приходили мысли об Илбреке, что только усугубляло положение.

Айлех потерял счёт времени, когда возле камеры зажегся огонек и выхватил из темноты лицо Манназа. Облепленное тенями, оно напоминала череп мертвеца.

– Ну, как поживает отродье бездны?

– Пришли за моим сердцем?

– Что ты, еще рано! Нужно подготовиться, дождаться благодатного времени, которое, кстати, уже скоро наступит, и только потом проводить ритуал. Мне действительно жаль, что так всё вышло, Айлех. Мы бы могли творить великие дела, я хотел дать тебе знания, а ты меня предал, вероломно сбежал, да еще и моего любимого сына с собой прихватил. Ай-яй-яй, как неразумно! Ты же не думал, что я не узнаю? – Манназ покачал головой, и камень в его лбу зловеще блеснул.

– Что будет с Йеном?

– Ничего, о чём тебе нужно беспокоиться. Он продолжит служить на благо Ордена.

– Вы так же говорили и про Илбрека! И где он теперь? Вы его убили! Убили моего друга, превратив в камень! – каждое слово Айлех выплёвывал с болью. Он подошел к решёткам и попытался схватить главу Ордена за балахон, но тот проворно отступил.

– Ах, да, Илбрек, – Манназ отвязал от пояса мешочек, что носил на поясе, и кинул Айлеху. Тот, пошарив рукой по полу, поднял мешочек и вытряхнул на ладонь большой красивый камень. Ладонь налилась приятной тяжестью, глаза прикрылись, и Айлех ощутил, как боль отступает, а на уровне груди просачивается золотой луч, такой яркий, что даже с закрытыми глазами было больно смотреть. По венам потекло чистое счастье, такое легкое и неприхотливое. Счастье от того, что где-то светит солнце, от того, что дует ветер, счастье, что можешь стоять, дышать, двигаться. Счастье, что можно думать и чувствовать, что всё вокруг подчинено гармонии. Счастье, что ты просто существуешь…

– Созидание.

Айлех резко открыл глаза и выронил камень. Тот подкатился к краю решётки, и Манназ быстро его прибрал.

– Это уникальный анимус, его название Созидающий. Кто бы мог подумать, что такой бриллиант хранится в уродском теле… Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что я не мог поступить иначе? Мне нужен был такой камень в коллекции. Его даже флюсца не остужает. Нет, он, как и все потоки, погаснет под её воздействием, но не сразу. Но границы дозволенного тоже не стоит проверять: жаль будет, если камень утратит хоть частичку своей силы. Поэтому, как бы мне ни хотелось, Айлех, но я должен с тобой попрощаться. Будь хорошим мальчиком и прими свою судьбу с достоинством. Не трать силы понапрасну. Отдыхай. Твое сердце должно ярко пылать, а не тлеть угольками.

Дождь был мелким и кусачим. Царапал лицо и незащищённые руки, слепил глаза, собирался на складках капюшона и стекал за шиворот.

– Если не встретится на пути укрытие, будет плохо.

Райнхард нахмурился, но не согласиться с Лойтером было глупо. Да, они едут уже довольно давно, счёт дней перевалил за десяток, но, возможно, за следующим поворотом им повезёт и городок Криверт наконец покажется.

– Что с Иолой?

Альв крепче прижал к себе спящую девушку:

– Усталость.

– Жара нет?

– Нет. Это что-то другое.

– Истощение. Ей нужно тепло очага и нормальная постель. Давно вы были в пути, пока не встретили меня?

– Несколько дней. – Альв вспомнил реку, волков и нехотя признался: – Но они были непростыми.

Райнхард некоторое время задумчиво тёр подбородок.

– Не хочешь попросить духов о помощи? Ты чистокровный, тебе они не откажут.

– Нельзя.

– А, ну конечно, я и забыл: высокая мораль и какие-то там правила, – фыркнул Райнхард, доставая из-за пазухи ритуальный кинжал.

– Стой! – альв перехватил его руку до того, как тот успел полоснуть по ладони. – Из-за того, что вы так беспечно относитесь к магии, наш мир рушится.

– Из-за того, что вы магией не пользуетесь, когда требуется, вы катитесь в бездну.

– Это не игрушки! На зов могут откликнуться не те, кого ты хочешь. И они потребуют непомерную плату.

Перехватив атам поудобнее, Райнхард всё же оставил кровавую отметину на руке. Подвёл Альтаффа к ближайшему дереву, но поставить печати не успел. Настороженно принюхался:

– Чуешь?

Лойтер напрягся и последовал примеру стихийника:

– Дым!

– Не просто дым, – снисходительно пояснил Райнхард, – а печной. Следуй за мной.

Райнхард резко свернул и пришпорил коня, следуя за неуловимым запахом, как гончая. Лойтер поспешил за ним. Недолгое блуждание среди деревьев – и они вышли на уютную полянку, на которой стоял добротный, в два этажа, дом с резными ставнями и широкой трубой, из которой выходил сизый дымок. Окна с цветными стёклами отражали блики от масляных ламп, призывно манящих в наступающей темноте, обещающих уют и умиротворение. Вокруг дома находилось множество хозяйственных построек, где изредка мычали коровы и блеяли козы, готовясь ко сну. С другой стороны был виден огород.

– Что думаешь?

– Что я схватил горячку и это всё мне мерещится. Вокруг разруха с мёртвой землёй, а тут – нетронутый островок благополучия. – Лойтер перехватил Иолу и теснее прижал к груди, словно готовясь обороняться.

– Сейчас и узнаем. – Райнхард спешился, разбрызгивая под ногами грязь, и постучал в добротную дубовую дверь.

– Кто? – раздался славный звучный голосок, и на пороге в полоске узкого света показался изящный силуэт молодой женщины. Вернее, альвийки. Высокая, как большинство альвов, с острыми ушками, ослепительно красивая, с добрым, мягким лицом, но, в отличие от своих белобрысых собратьев, с чёрными волосами, убранными в толстенную косу. Окинув непрошенных гостей удивлённым взглядом золотых глаз, она шире приоткрыла дверь, но когда свет выхватил силуэт Иоланты, что жалась от холода к альву, она, не брезгуя грязью и не боясь намокнуть под дождём, выбежала на улицу:

– Бедная девочка, исхудала, все силы оставила… Несите ее в дом. Сейчас Иста приготовит лечебный отвар из сушёных ягод, накормит и обогреет. Ну, чего застыли?

Альвийка оказалась щедрой: преподнесла обещанный отвар и наскоро собрала на стол, не пожалев угощения. Тут было и печёное мясо с тушёными овощами, и козий сыр, и полные крынки со сливками и молоком, и, конечно, пирог с черникой.

– Ешьте, не стесняйтесь, – Иста разгладила невидимые складки на зелёном переднике и уселась на свободный стул. Выглядела она при этом по-королевски: каждое движение, жест – искусство. Иоланта залюбовалась, а вот Лойтер и Райнхард расслабляться не спешили.

– Ты живёшь тут одна?

– Одна, – улыбнулась хозяйка, – все съехали давно, лет пять как одна живу. Говорят, земли неплодородные, но Иста знает, что дело не в земле, а в духах. Если не жадничать и делиться, они помогают. Да и еще термальные источники землю питают. А вы, наверное, в Криверт путь держите? Заплутали, мой дом в стороне от тракта. Но ничего, отогреетесь, отдохнете, и я покажу дорогу до города. Всего день пути, немного осталось.