– Успокойся! Лучше подумай о том, что сделают с ней троготы. В лучшем случае, закуют в кандалы, в худшем… – Райнхард многозначительно замолчал, ожидая, пока правильная мысль достигнет мозга альва.

– Не вижу разницы! Вы, люди, все одинаковые! Я просто уверен, что твои намерения не менее грязны, чем их, и не факт, в чьих руках ей будет безопаснее. Вы только и ищите во всём выгоду, даже готовы вынуть души ради наживы! И, что самое противное – не признаетесь в этом, прикрываясь благородством.

Лойтер нервно сплюнул сгусток крови, оттолкнул стихийника, который на миг замешкался, и, поднявшись, схватив лук и одну из стрел.

– Всё так. Но девчонка – не твоя забота. Она нужна континенту. Ее нужно вернуть домой.

– Не вижу ни одной причины.

– Ее ждет семья.

– Та, которая в пять лет выбросила ее в топях недалеко от горы Туманов? О той ли семье речь?

– Ты не понимаешь, – мрачнея на глазах, обронил Райнхард. – В любом случае, это не важно, теперь она под моей опекой. Я не знаю, что вас связывает, но она отправится со мной, хочешь ты того или нет.

Лойтер поджал губы, которые стали бледной полосой на его восковом лице, и дернул острыми ушами, словно услышал что-то неприятное. Тетива натянулась сильнее.

– Хочешь вновь попробовать убить меня? Мне кажется, я уже доказал, что это невозможно.

Лойтер не ответил. Стремительно вскочил на широкий трухлявый пень, сосредоточенно прищурился и выпустил стрелу в пустоту. На миг обернулся:

– Сможешь ее забрать только после моей смерти! Но не жди: в ближайшую тысячу лет я умирать не собираюсь! – И, спрыгнув с пня, он побежал на помощь девушке, по пути подхватив небольшую сумку и колчан с остатками стрел.

– Идиот! – Теперь Райнхард вспомнил, почему ненавидел альвов: ублюдки слишком высокомерны, чтобы принять поражение. И рассудит их, по-видимому, только смерть. Райнхард подобрал с земли свой плащ, с тоской подмечая не только грязь, но и огромные прорехи, которые не починить без мастера, проверил, на месте ли его портальный анимус, и поспешил следом за самонадеянным альвом. С затянувшейся прелюдией было пора кончать.

– Что ты наделала, ведьма?! – Трогот быстро пришёл в себя и с силой тряхнул Иоланту, разворачивая лицом к себе. – Это твои чары?! Отвечай!

Но Иола, уставшая от потрясений, слабо сопротивлялась, уже практически не чувствуя, как чужие пальцы всё больше сдавливают ее:

– Прошу, отпустите…

– Ты за это ответишь, дрянь! – Трогот замахнулся, чтобы ее ударить, но в тот же миг его руку пронзила стрела. Мужчина взревел, выпустил девушку, но ненадолго, лишь для того, чтобы воззвать к анимусу, что покоился под одеждами на его шее. Обрисовав в воздухе полукруг уцелевшей рукой, трогот создал вокруг них с Иолой защитный купол, и стрела Лойтера, встретив невидимую преграду, не достигла цели. Трогот хищно улыбнулся, нарисовал в воздухе символ, дунул на него, и бежавший к ним альв споткнулся и распластался на животе. Попытался подняться, но ноги снова его подвели, как будто на них накинули путы.

– Что, выродок, ноги не держат?

– Отпусти ее!

– Ты убил Синемеса и поплатишься за это! Твоя смерть будет мучительной.

Прижимая больную руку к груди, трогот с воодушевлением стал творить чары. Сотворил и послал сгусток разрушительной энергии в Лойтера, которому всё же удалось подняться. Но ненадолго: сид согнулся пополам, выронил лук со стрелами и мучительно застонал. Иола вскочила на ноги:

– Нет! – и, вцепившись в раненую руку, стала дергать за окровавленную стрелу. – Не трогай его!

Но трогот, словно прибывая в экстазе, боли не ощущал: вибрирующая вокруг него энергия словно запечатывала боль. Он лишь слегка поморщился и оттолкнул девушку, вынуждая ее покинуть защитный купол. Затем, не видя смысла отвлекаться на девичьи стенания, он вновь сконцентрировался на потоке, которым питался его анимус, и послал еще один заряд энергии в мерзкого альва: тот вновь оказался на ногах и даже умудрился приблизиться.

Лойтер тяжело осел. Дышать стало трудно, он ощутил, как пульсирует в нем чужеродная энергия, как сковывает мышцы, ускоряет движение крови и прилив адреналина, а пелена затуманивает разум. Боковым зрением Лойтер уловил, как со стороны леса, не выходя на тракт, за ним наблюдает незнакомец, который хотел забрать Иолу. И скептически ухмыляется. Возможно, ожидает, что альв попросит помощи, а может, просто ждет, пока его прикончит трогот. Не важно, важно то, что в этот момент Лойтер еще острее осознал свою никчёмность и в нем вскипела ненависть. Глаза налились кровью, а из ушей только дым не пошёл. Превозмогая боль, он стиснул зубы, поднялся и, показывая оскал, помчался на защитный купол.

Трогот напрягся. Но не для того, чтобы отступить, а чтобы собраться, призвать мощь анимуса и создать пульсирующий, искрящий шар чистой энергии, небольшой, но, как поняла Иоланта, достаточный, чтобы убить альва.

Видя, как Лойтер приближается к собственной смерти, она обхватила голову руками и что есть сил закричала, выпуская в крике всё: страх, боль, отчаяние – всё, что сковывало, сдавливало и душило. Крик невозможных терзаний, чувств и мыслей. Концентрация всего того, что не находило выхода и отравляло ее. И в тот же мгновение девушка услышала негромкий хлопок и увидела, как смертоносный шар схлопнулся буквально у самого лица Лойтера, оставив тусклую дорожку света и запах озона.

– Что происходит? – Трогот, как и все, кто наблюдал за представлением, в недоумении хлопал глазами и шарил здоровой рукой по воздуху, ища свой защитный купол. Но его не было, как и связи с потоком. Тогда мужчина нервно начертил в воздухе символы, пытаясь его восстановить, но ничего не вышло. Тогда, недоуменно моргая, трогот вытянул за шнурок анимус… каково же было его изумление, когда обнаружилось, что на конце кожаного шнурка висит крохотный обломок, а все прочее осталось за пазухой.

– Что ты сделала, ведьма?! Ты сломала мой анимус!

Но достать Иоланту, которая резко стала оседать, проваливаясь в темноту, он уже не смог. Лойтер напрыгнул на мужчину и, вырвав из его руки свою стрелу, воткнул ее ему в сердце.

Райнхард так и не вышел из тени, но для себя отметил две вещи. Первое, что не могло не радовать: девчонка подтвердила, что является артефактом, носителем уникального дара своей прародительницы. А второе – что в ближайшее время ему не попасть на большую землю. Райнхард с тоской достал из кармана то, что осталось от портального анимуса, и развеял крошки по ветру:

– Бездна, когда всё это закончится?!

– Манназ, ты уверен, что это хорошая идея?

– Нет, но другого выбора нет. Мы не можем провести ритуал: он же не чистокровный сид. Если вообще в родстве с сидами.

– Ну, и что? Были у нас полукровки…. неплохие камни выходили.

– Вот именно: неплохие, а мне нужны лучшие. Его сила уникальна, его энергия и аура – это что-то непостижимое. Такой силы, я давно не припомню. Поэтому не желаю рисковать. Пусть покажет весь свой потенциал, пусть расширяет границы. В любом случае, если нам не удастся его приручить, он никуда не денется: живой или мертвый, он будет служить на благо Ордена…

Йен, ставший случайным свидетелем любопытного разговора, помялся возле кабинета Манназа, а после со всех ног помчался прочь. О чем говорили два уважаемых мастера, он не понимал, но осознал, что завидует Айлеху, ведь отступник стал учителю невероятно дорог, а значит, в скором времени он напрочь позабудет о Йене.

Утром Айлех первым делом попытался отыскать Илбрека, чтобы рассказать о могильнике и показать медальон. Но, как и день назад, Илбрека нигде не было. Послушники сказали, что он усердно молится в одной из башен, но в какой – не уточнили. Озадаченно почесав затылок, Айлех нахмурился и побрел назад, но задуматься, почему его друг неожиданно стал верующим и почему стал его избегать, не получилось. Зайдя в общие покои, он обнаружил на своей кровати серое безразмерное одеяние, которое было на всех служителях, а рядом – хмурого Йена.