(Кричит.) Ну дайте ж кофе! Совесть есть у вас? Выпрашиваю целый час! (Про себя.) Так он из Колина, тот Гинек-волокита… После паузы, в сторону кухни. Ах, всеми я заброшена, забыта, — ну дайте ж кофе мне! Моя ль вина, что я так одинока, так бедна? А если я не дама городская, то, значит, можно, мной пренебрегая, не брать в расчет желание мое — пусть варит, мол, сама себе питье? (Встает и кричит.)
Извольте кофе дать! Ку-ку! (Садится.) Нет, в ступе воду я толку… Что ж, вытри слезоньки, сиротка-горемыка, — места получше есть. Ступай да поищи-ка. (Отодвигает столик, стул и уходит, забыв лилии.) Протирая глаза, появляется официант. Официант Я не ошибся: кто-то был опять. Невежа, по всему видать. Кто благородного происхожденья, тот, покидая заведенье, поправит столик, стул придвинет сам, как и положено приличным господам. А так вот грубо и бесстыдно поступит лишь мужлан — его и видно. Ну просто разбирает злость: заявится такой вот вшивый гость, и наорет, и насвинячит, хотя и не закажет ничего, а я потом — ах, чтоб его! — все прибирай и ставь на место, значит? Ну, нет уж! Пусть имеет он в виду: и усом я не поведу! Бездельники… Слоняются тут все, а я крутись, как белка в колесе. А то еще и что-нибудь забудут — не зонтик, так, пожалте вот, букет, потом воротятся, канючить будут: отдай, дескать… Ну, дудки! Нет и нет. Чтоб столько мне хлопот, и все — бесплатно?! Цветы — к чертям, и — спать: в тепло, обратно. (Идет к дверям на улицу, выбрасывает лилии и возвращается в кухню.) В кафе заходит профессор Масарик. Повесив шляпу, снимает с вешалки подшивку газеты «Час» и садится к столу. Профессор Масарик (Негромко.) Э-э, черный кофе, чашечку одну. Так-так, что в прессе нового? А ну… (Громче.) Да, и пожалуйста, без сахара! Ведь в жизни чешской, сказано у Махара, сверх меры сладостей. Отсюда: черен, чист быть должен кофе твой, коль впрямь ты реалист. Притом — без рома! Ибо опьянение дает нетрезвое о мире представление — да-да, нетрезвое и нереалистичное. (Просматривает газету. Через некоторое время удивленно взглядывает на пустой стол.) Раз кофе выпит, что ж я тут сижу? (Зовет.) Пауза. Кафе довольно симпатичное… Раз не идут, я деньги положу и двинусь дальше. Но… занятная история: клянусь, что кофе был, ням-ням, не без цикория! (Кладет на стол деньги и удаляется.) Потягиваясь, входит официант. Официант Подумать только: кто-то был тут снова, даюсь я диву, право слово. Оставил даже деньги… Кто, кому, за что, про что, зачем и почему? Во сне я вроде слышал слово «счет» — ну, думал, гость маленько обождет, пока досплю, сон досмотрю покуда, а он, чудак, улепетнул отсюда. Я деньги-то, само собой, возьму, но кто оставил их, за что и почему? Нет, скоро ум зайдет за разум у меня! Заботы, спешка, беготня — и так вот день проходит весь, ну прямо хоть на стенку лезь… (Схватив деньги, сметает со стола пыль.) От посетителей отбоя нет, ей-богу, сам черт сломил бы с ними ногу. Обхаживай любого, чтоб он сдох: «чего изволите», «что вам угодно»… Ох, не жизнь, а сущий ад, сплошная мука. Как я терплю все это? Ну и ну!.. Пожалуй, к печке я сейчас пойду-ка и хорошенечко всхрапну. После ухода официанта появляется Квидо Мария Выскочил. Квидо Мария Выскочил (Стоя около стола.) Квидо Мария зовусь и Выскочилом являюсь я, пресловутого «Мая» многоуважаемый член. Родом из Пршибрама я, сказке прекрасной подобный, я, знаменитый поэт, я, воспеватель любви, Квидо Мария, всех Выскочилов законная гордость, а заскочил я сюда черного кофе вкусить. Слышите, вы? Я хочу, я требую черного кофе — черного, словно уголь в шахте, где гномы… Впрочем, к чему миогословье, — кофе несите скорей. Как? Вы его не несете, осмеливаетесь медлить? О, вожделенье поэта, черная королева пустынь, евнухами окруженная, о, аравийское зелье, Мекки и Мокки сиянье!.. Да нет. Просто я кофе хочу, чашечку черного кофе — зачем вы ее не несете? Вы уж не дремлете ль там, кофе готовится где? Я и уйти ведь могу — я, Выскочил Квидо Мария родом из Пршибрама, — ибо обижен весьма. Вот возлагаю на стол визитную карточку эту, шествую горделиво к дверям, дабы выйти вон — ближе к искусству, к звездам. Вот уж открыл я двери. (Снаружи, из-за дверей.)
Вот уж на улицу, прочь, выскочил — слышите, вы?.. Официант — Ну, разумеется: опять приперся кто-то. А толку?.. Вензеля’ заместо счета. |
