Так вот ты какой, Сергеев!
…На следствии иуда сидел согнувшись. Даже спустя столько лет, когда он вспоминал, что не пользовался достаточным доверием в семье Елизаровых-Ульяновых, можно было уловить в его голосе нотки сожаления. Он и сейчас не мог понять, чем вызвал к себе недоверие и почему при нем разговоры в семье Елизаровых велись осторожно.
Сергеев-Крылов сыграл гнусную роль в аресте Марии и Анны Ульяновых.
Он сидел жалкий, с трясущимися руками, стараясь вызвать у нас хотя бы каплю сострадания, но ничего, кроме омерзения, этот иуда у следователей не вызывал.
Четверть века он смертельно боялся возмездия за свое предательство, и оно надвигалось на него неотвратимо.
А. Казаринов
ДНЕВНИК ШПИОНА
В 1935—1936 годах я был командиром олевского пограничного отряда на западной границе. Трудное это было время для советских пограничников. В Германии к власти пришел Гитлер, и она стала фашистским государством. Вынашивая безумные планы покорения Европы и военного нападения на Советский Союз, гитлеровская разведка усилила заброску своих лазутчиков на нашу территорию.
На фашистскую Германию активно работали разведорганы соседних с СССР стран, в их числе и пресловутый 2-й отдел генштаба панской Польши. Случаи нарушения советских границ стали повседневными. Бывали дни, когда только на нашем участке задерживали по нескольку шпионов. Особенно мне запомнился один случай.
Был жаркий июньский день 1935 года.
Часовой, охранявший железнодорожный мост, тоскливо смотрел на реку, манившую прохладой.
До смены караула оставалось немного времени. От границы проследовал товарный поезд.
На полотне появился человек. Он шел к границе. Часовой насторожился. В это время обходчики путей не появлялись, да на обходчика он и не был похож. Человек, видимо не зная, что мост охраняется, приближался к нему. Подпустив незнакомца ближе, часовой крикнул:
— Стой! Кто идет?
Человек замер. Но его замешательство длилось доли секунды. Незнакомец присел и с ловкостью бросил в часового ручную гранату. Грохнул взрыв.
Нарушитель бросился к лесу, отстреливаясь из пистолета.
На взрыв выбежали другие пограничники и начали преследование, но безуспешно. Нарушитель скрылся. У самой опушки бойцы нашли небольшой портфель. Находку доставили в отдел ГПУ.
Наше внимание привлек дневник. Не нужно было быть следователем, чтобы понять смысл записей. Это был плохо замаскированный, но тщательно подобранный разведывательный материал.
Записи на первый взгляд казались невинными и говорили о том, как и где провел свой очередной день владелец дневника. Но в каждой из них скрывался смысл, расшифровав который можно было нанести на карту точное расположение военных объектов, дислокацию воинских частей, укрепрайонов. Вот некоторые из этих записей:
«В сквере в городе Н. познакомился с очаровательной женщиной. Она была приятной собеседницей. Ходили с ней в кино. Она сказала мне, что является женой военного. Муж служит в Н-ском полку командиром взвода. Их дивизия сейчас в лагерях в населенном пункте Ж.».
Или другая запись:
«Заезжал в город Б., хотел повидать друга Колю. Он раньше работал на оборонном заводе. Но дома его не оказалось. У соседей узнал, где размещается этот завод, и пошел туда. Какое живописное место! В зеленых насаждениях на берегу реки Д. к западу от Б., в трех километрах от города расположились корпуса завода-гиганта…»
Опасную птицу выпустили мы из рук! По всей границе объявили тревогу, но шпиона обнаружить не удалось.
Прошло много дней. Уже стал забываться этот печальный промах. Но вот однажды к нам в управление прибежал стрелочник. По выражению лица мы поняли, что случилось что-то важное.
— Два моих сорванца, Петька и Витька, задумали играть в войну. Место для игры выбрали на опушке леса. В азарте схватки забежали в лес. И тут Петька заметил незнакомого человека, который что-то старательно закапывал в землю под старым дубом. Ребята притаились. Человек работал быстро, время от времени бросая по сторонам настороженный взгляд. И еще ребята заметили, что одет он в рабочий брезентовый плащ, а когда распрямился, увидели его богатырский рост. Дождавшись, когда скроется незнакомец, Витька прибежал домой, оставив Петьку «на часах».
Взяв с собой несколько человек, я отправился в лес.
Вот и дуб, под тенью которого можно спрятать целый взвод. Несколько минут работы — и у нас в руках спрятанный мешок. На свет появились два револьвера, ручные гранаты, электрический фонарик с запасной батарейкой, пачка нюхательного табака.
Все было ясно: шпион, перебравшись благополучно через границу, избавился от ненужных пока ему вещей. В том, что он вернется сюда за оставленным мешком, можно было не сомневаться.
— Будем ждать, — сказал я. — Ждать столько, сколько потребуется! А сейчас нужно восстановить все, как было. Враг не должен заподозрить, что тут уже побывали люди.
…Прошла неделя, другая, третья. Состав засады менялся, только «гость» упорно не появлялся. Порой начинало казаться, что затея наша напрасна.
Он появился под вечер, когда солнце скрылось за вершинами деревьев.
Засада замерла.
Он шел полусогнувшись, казалось, что его руки касаются земли. Шел осторожно, как зверь к добыче. Вот он приблизился, осмотрелся, прислонившись спиной к могучему стволу. Тихо. Он стал откапывать тайник. Это было для нас сигналом.
Враг обладал незаурядной силой, справиться с ним было нелегко. Крепко связанный ремнями шпион был доставлен в ГПУ.
Велико же было наше удивление, когда задержанный оказался автором дневника. У него и на этот раз оказался такой же дневник. Он признался во всем. Оказалось, что он не первый раз приходил из-за рубежа. У него был свой метод записи собранных секретных сведений.
И. Григорьев
ПЕРВЫЕ ШАГИ РАЗВЕДЧИКА
Автор рассказывает о подлинных событиях, однако по вполне понятным причинам он должен был изменить имена и фамилии главных действующих лиц.
ПЕРЕЖИВАНИЯ МИРОНОВА
Мадрид. Март 1937 года. В приемную генерала Михаила Матвеевича Петрова, командовавшего одной из интернациональных бригад, вошел человек лет тридцати. Он впервые с тех пор, как оказался в Испании, близко видел этого легендарного человека и смотрел на него с нескрываемым восторгом и любопытством.
Борис Миронов, так звали молодого человека, прибыл в Испанию с группой добровольцев в начале 1937 года. Он стремился попасть сюда раньше, но надо было еще пройти военную подготовку. Миронов повысил свое стрелковое мастерство, научился разбираться и в топографических картах.
Газеты приносили известия о новых зверствах фашистов. Гитлеровские асы на «юнкерсах» жестоко бомбили мирные села и города республиканской Испании. Фалангисты зверствовали на захваченной территории. Борису Миронову и его друзьям хотелось как можно скорее оказаться лицом к лицу с палачами испанского народа. Только ли испанского? Да, в данный момент передовой фронт борьбы с фашизмом — Испания. А завтра этот фронт может оказаться рядом с нашей Родиной или на ее священной земле. Борьба с фашизмом носит международный характер! Это Миронов понял еще раньше, учась в институте.
Наконец настал день отъезда Миронова в Испанию. Он уже представлял себе, как с винтовкой в руках будет защищать интересы рабочего класса.
Какое же разочарование испытал Миронов, когда по прибытии в Испанию ему сказали, что он останется при штабе переводчиком!
И зачем нужно было Илье Галушину, его лучшему другу, говорить о том, что он, Миронов, знает кроме испанского еще и итальянский язык? И зачем он вообще выучил эти два языка, если из-за них он теперь вынужден находиться при штабе, вместо того чтобы быть на передовой линии!
Он несколько раз ставил вопрос о переводе на фронт, но ему каждый раз говорили, что он нужен при штабе.
