Хардман. Такая поспешность! Уж не влюблены ли вы?

Уилмот. При вашем честолюбии разве можно что-нибудь понять в любви?! И однако вы, старый ветреник, можете быть опасным соперником…

Xардман. Да… но всегда можно угадать соперника и в любви и в честолюбивых помыслах. Надо только быть наблюдательным, уметь выследить противника и вовремя его уничтожить.

Уилмот. Уничтожить! Безжалостный истребитель! Не хотел бы я быть вашим соперником. Умоляю, держитесь лучше честолюбия.

Хардман (в сторону). Но честолюбие-то и заставляет меня сделаться соперником в любви. Эта очаровательная Люси Торнсайд так же богата, как и красива! Горе тому, кто станет моим соперником. Сегодня же отправлюсь туда.

Уилмот. Значит, вы увидитесь с моим отцом и все у него узнаете?

Хардман. Непременно.

Уилмот. Вы мой лучший друг. Если я сумею когда-нибудь вам услужить в ответ на вашу любезность…

Хардман. Ну, служа своим друзьям, я служу себе самому. (Уходит.)

Уилмот (после минутного раздумья). Теперь к Люси! Да! Софтхед!

Софтхед (просыпаясь). Ага!

Уилмот (в сторону). Надо сбить с толку этого мни-тельного сэра Джиофри, отца Люси. Что если неистово и безрассудно за девушкой станет ухаживать Софтхед…

Софтхед (зевая). Я готов весь мир отдать за то, чтобы сейчас же забраться в постель.

Уилмот. У меня есть план… Сложнейшая интрига… все полно жизни и огня… Почему вы так дрожите?..

Софтхед. От волнения. Продолжайте!

Уилмот. Есть такой ворчливый, подозрительный сэр Джиофри Торнсайд, отец красавицы дочки, к которой он совершенно не привязан — он только стережет ее.

Софтхед. Я его знаю!

Уилмот. Вы? Каким образом?

Софтхед. Да как же. Мистер Гудинаф Изи его самый близкий друг.

Уилмот. Люси познакомила меня с Барбарой Изи. Хорошенькая девушка!

Софтхед. Не ухаживаете ли вы за нею?

Уилмот. Сейчас нет, а вы?

Софтхед. Как же, ведь мой отец хочет, чтобы я женился на ней!

Уилмот. И что же, вы отказались?

Софтхед. Нет, не отказался.

Уилмот. Значит, она имела дерзость отказать вам?

Софтхед. Нет, это ее отец отказал. В свое время он хотел, чтобы мы поженились, но с тех пор как я стал модником и учинил сенсацию в Сент-Джеймсе, он сказал, что не позволит, чтобы такой человек ухаживал за его дочерью. О, он очень старомоден, этот мистер Изи. Он, правда, добродушный и сердечный, но очень уж ограниченный, трезвый и даже туповатый. Поистине старомодный! Да что говорить, он вырос в Сити! Так что, понимаете, я не очень-то могу у них бывать. Но иногда я вижу Барбару у сэра Джиофри.

Уилмот. Отлично! Послушайте, я склонен включить Люси Торнсайд в список моих побед. Но ее отец дурно воспитан и уже дал мне понять, что ненавидит лорда…

Софтхед. Ненавидит лорда?! Неужели существуют такие люди?!

Уилмот. И презирает модников…

Софтхед. Я знал, что он чудак, но это уже совершенное безумие.

Уилмот. Коротко говоря, если мне не удастся убедить его, что в его доме меня интересует вовсе не его дочь, он очень скоро захлопнет свои двери перед самым моим носом. Слушайте, что мы должны сделать. Вы будете ухаживать за Люси, но, смотрите, по-настоящему, плутишка.

Софтхед. Но ведь сэр Джиофри знает, что я влюблен в другую?!

Уилмот. Это ничего не значит: отец той вам отказал… вы перенесли любовь на другую. Вполне понятно ваше негодование; да и, кроме того, следует взять в расчет человеческое непостоянство… А я, чтобы услужить вам, буду так же пылко ухаживать за Барбарой Изи!

Софтхед. Постойте, постойте, я не вижу в этом никакой необходимости.

Уилмот. Нет ничего яснее: мы таким образом обманем двух соглядатаев, сможем обмениваться дамами и объединим усилия, чтобы затем…

Входит Смарт.

Смарт. Ваш экипаж подан, милорд.

Уилмот. Пойдемте… Фу, нет, вы совсем не умеете обращаться с тростью. Наш великий модный поэт мистер Поп дал нам очаровательное наставление в этом искусстве.

Янтарной табакеркою по праву он гордится

И тростью, что в руках его порхает точно птица.

Не трость ведет вас, а вы ведете трость.

Вот так, надо идти, добродушно покачиваясь, держа руку на бедре, легко и непринужденно, с нахальной грациозностью джентльмена и сердцем чудовища. Aliens! Vive la Joie! [23]

Софтхед. Vive la jaw [24]. Я чувствую себя так, будто меня собираются повесить. Allons! Vive la jaw!

Уходят.

Занавес

Библиотека в доме сэра Джиофри Торнсайд. В глубине большое окно, доходящее почти до самого пола. Сбоку дверь в смежную комнату. Обстановка в голландском стиле, распространенном во времена Вильгельма Третьего, поэтому по отношению ко времени действия она кажется старомодной. Богатая и тяжелая мебель, дубовые, частично позолоченные панели, стулья с высокими спинками и т. д.

Входят сэр Джиофри и Ходж.

Сэр Джиофри. Я тебе говорю, прошлой ночью выла собака, и это очень подозрительно.

Ходж. Вы беспокоитесь, мой дорогой хозяин, не удалось ли лондонским ворам разнюхать, что неделю назад вашей чести принесли арендную плату? Тогда, может, мне лучше лечь спать здесь, в библиотеке?..

Сэр Джиофри (в сторону). Откуда он знает, что я храню свои деньги здесь?..

Ходж. У меня есть старый мушкетон. Клянусь вам, он кусается лучше любой собаки.

Сэр Джиофри (в сторону). Я начинаю подозревать его. Подумать только — десять лет я согревал на своей груди гадюку… Сейчас он хочет улечься здесь, в библиотеке, с заряженным мушкетоном, чтобы убить меня, если я приду и выслежу его. У него лицо убийцы. Ах, как я был слеп до сих пор!.. Ходж, ты очень добр, очень. Подойди поближе. (В сторону.) У него походка преступника!.. Но я не держу здесь свои деньги: все уже положено в банк.

Ходж. Может, мне запереть столовое серебро? Или, может, вы и его пошлете в банк?

Сэр Джиофри (в сторону). Удивительно! Уж нет ли у него в банке сообщника! Очень похоже на то!.. Нет, я не стану отсылать серебро в банк. Я… подумаю. Ты еще не выследил того негодяя, который вот уже четыре дня подряд бросает цветы в окно моей библиотеки! Тебе не удалось узнать, кто это следит за твоим хозяином, когда он гуляет в саду, из окна вон того безобразного старого дома в Мертвом переулке?

Ходж. Из дома с гербом "Корона и крепость"? Может, там в самом деле кто и поселился. Да только неделю назад дом пустовал.

Сэр Джиофри (в сторону). Как он уклоняется от ответа — точно подсудимый в уголовном суде. Ну, иди покорми дворовую собаку — она-то ведь честная!

Ходж. Хорошо, ваша честь. (Уходит.)

Сэр Джиофри. Какой же я несчастный человек. Никогда и никому не делал зла, наоборот, кому только я не делал добро?! А между тем, когда я еще лежал в колыбели, люди уже злоумышляли против меня. Какой жестокий мир! Никак не могу понять, что хорошего нашли в нем другие планеты? Зачем они вот уже шесть тысяч лет притягивают его к себе и заставляют вращаться?! Разве только они и сами не лучше!.. Не стоит удивляться. Эта новая теория тяготения, по-моему, весьма подозрительна. Она говорит не в пользу планет, а ведь их целая куча…

В окно влетает букет цветов.