Не дожидаясь, что я скажу или сделаю, Винтер перепрыгнул через реку, приземлившись с едва слышным глухим ударом. Что ж, это был манёвр, который в ближайшее время я повторять не собиралась — велик шанс, что я промахнусь и окажусь по пояс в той мерзкой дряни, что текла под нами. Я всмотрелась вниз. Что бы это ни было, там плавали действительно большие штуковины. Некоторые бессердечные люди смывали в унитаз детёнышей аллигаторов, ведь так? Это сейчас проплыла длинная морда или бревно?

Я нахмурилась. Что бы это ни было, двигалось оно странно, словно сопротивляясь течению воды, а не плывя по нему. В этом не было смысла, разве что…

Я быстро подняла голову, как раз в тот момент, когда Винтер добрался до проёма в стене, чтобы взять скипетр.

— Стой! — заорала я.

Он вытащил его, с лёгкостью держа в одной руке, и повернулся, чтобы неодобрительно посмотреть на меня.

— Что?

Было слишком поздно. Послышался едва различимый грохот, похожий на отдалённые раскаты грома. Будь мы героями голливудского фильма, у нас было бы время убежать. К сожалению, мы были в реальной жизни. Мы едва успели моргнуть, как на нас обрушилась стена яростно бурлящей воды.

Меня тут же смыло. Мне показалось, будто я слышала, как Винтер выкрикивает моё имя, но мне могло и померещиться в этом рёве. Я ничего не видела, и как бы отчаянно я ни пыталась брыкаться, или плыть, или хвататься за берег, натиск воды был слишком сильным. Она была зверски холодной, и я уже продрогла до костей. Однако температура была не столь опасна, как обломки, несущиеся вместе с водой. Что-то металлическое царапнуло меня по бедру, послав по телу вспышку ослепительной боли. Что-то ещё врезалось мне в голову. А вода продолжала прибывать.

Я не имела ни малейшего понятия, где верх, а где низ. Лёгкие горели, мне нужен был воздух. Мантия, в которую я была одета, за что-то зацепилась, и меня дёрнуло назад, на мгновение остановив в потоке воды. Этого оказалось достаточно. Я закрутилась и завертелась, глотая воду, поскольку отчаянно нуждалась в кислороде. Затем моя голова вынырнула на поверхность, и я смогла дышать. Я сделала два маленьких глотка, прежде чем ткань мантии порвалась, и меня снова унесло течением.

На этот раз мантия мне не помогала. Вместо этого она тянула меня вниз промокшим месивом, которое, в конечном счёте сведёт меня в водную могилу, если я от не избавлюсь от ткани. Я цеплялась за пуговицы, отчаянно пытаясь их расстегнуть, но вода была слишком холодной, а поток — слишком сильным. Снова полностью дезориентированная, я кувыркалась из стороны в сторону, кровь стучала в голове как бас-барабан сумасшедшей трэш-метал группы, выкрикивающей гимн смерти. Я ещё раз судорожно вдохнула воздух и задержала дыхание, зажмурившись и пытаясь сконцентрироваться. Здесь было практически невозможно управлять рунами, но я всё же должна попытаться.

Я пошевелила правой рукой, чувствуя, как сквозь меня течёт магия, как я пускаю в неё всю свою энергию. А потом мне в спину что-то врезалось, и меня сбило с курса, а сила руны испарилась прежде, чем я смогла завершить её.

Меня охватило чувство полнейшего спокойствия. Крохотная часть сознания, которая ещё способна была думать логически, знала, что так моё тело готовит себя к неизбежному. Мне всё равно. Вот где всё должно закончиться. Мне не на что жаловаться: я была в самом расцвете, а в ранней смерти хорошо то, что на мои похороны, вероятно, придёт много людей. Я надеялась, что кому-нибудь хватит ума позаботиться о Брутусе вместо меня. И я надеялась, что Мудак и Элис не умрут от голода в квартире Евы.

— Скипетр! Иви, хватай скипетр!

Я слабо отметила едва различимый крик Винтера. Боже. Мужчина и впрямь серьёзно относится к своей работе, если он тонул и всё равно беспокоился о дурацкой штуковине. Я открыла глаза, поймав его взглядом в нескольких метрах от меня, а затем ещё одна волна с головой накрыла меня. Почему он не двигался?

Он протянул верхушку скипетра в моём направлении и, не раздумывая, я схватила его. Затем моё тело словно врезалось в невидимую стену, и во мне полыхнула боль, изгоняя из моих вен даже холод.

— Не отпускай!

— Что? — простонала я.

Ко мне плыло лицо Винтера:

— Не отпускай!

Когда боль усилилась, я схватилась сильнее. «Ну конечно, — отрешённо подумала я, — защитное заклинание». Вода пронесла нас от одного конца здания к другому и, поскольку он не отпускал скипетр, магия мешала ему двигаться дальше. Он держал один конец скипетра, а я — другой, и пока мы его касались, окружавшая нас водная лавина не могла прорваться. Побочным эффектом от всего этого была агония, вызываемая самими защитными чарами. Я взвыла, заглатывая ещё больше грязной воды. Это было невыносимо. Каждый атом моего тела вопил от боли.

— Вода! — выкрикнул Винтер. — Она останавливается. Ещё чуть-чуть, Иви. Ты сможешь.

Нет, не думаю, что смогу. Я стиснула зубы и старалась держаться. Это ощущалось так, словно тысячи кинжалов одновременно врезаются в тело, пока ты стоишь в арктическом цунами. Я не могу этого сделать. Вода всё ещё засасывала меня, утягивая за бесполезную мантию. Всё же Орден меня прикончит. Смерть в результате опасной одежды.

Рука Винтера ухватила меня.

— Видишь? Она уходит. Мы в порядке, Иви. Мы сделали это.

Он был прав: уровень воды быстро падал, находясь уже не на уровне груди, а по пояс. То, что когда-то походило на волны с картины Хокусай[8], теперь превратилось в лёгкую рябь. Я задыхалась и жадно глотала воздух и наконец выпустила скипетр. Моё тело дёрнулось на несколько сантиметров, всё ещё влекомое подводным течением, но вскоре я уже могла стоять.

Я добралась до берега, и мои руки уцепились за тёплый бетон. Я попыталась подтянуться и вылезти в безопасное место, но чёртова мантия всё ещё мешалась. Дрожащими пальцами я расстегнула достаточно пуговиц, чтобы спустить её с плеч и дальше на талию. Пинками отшвырнула её и вытащила себя на дорожку, перевернулась на спину и попыталась восстановить дыхание.

Винтер протянул ко мне руку и подтащил к себе, пока моя спина не прильнула к его телу.

— Нам обоим слишком холодно, — пробормотал он. — Нам нужно согреться, иначе мы замёрзнем раньше, чем придёт помощь.

Я прижалась к нему, ища его тепла так же, как он искал моего. А потом я начертила руну огня прямо у наших ног, и без какого-либо топлива, пламя взревело к жизни, посылая нам тепло. Винтер дрожал так же сильно, как я, но мы цеплялись друг за друга. Дрожь — это хорошо. Дрожь означала, что мы всё ещё живы. Вопреки всему.

Не знаю, сколько мы так просидели. Прошло довольно много времени, прежде чем Винтер пошевелился.

— Прости меня, — сказал он. — Это всё моя вина.

— Ты не мог знать.

— Я должен был знать, что это какая-то ловушка. Они привязали скипетр к воде, остановив течение до тех пор, пока кто-нибудь не придёт и не сдвинет его. И тогда всё, что сдерживалось, в тот же миг обрушилось. Это было придумано, чтобы убить нас, — мрачно сказал он.

— Не конкретно нас, — утешила его я. — Кого угодно могли назначить вести дело об исчезновении скипетра. То, что мы оказались в библиотеке, когда обнаружилась его пропажа — лишь чистая случайность.

Какое-то время Винтер молчал.

— Мне жаль, Иви, — снова сказал он. — Это не чистая случайность. Я был переназначен прямо перед тем, как тебя ко мне привязали. Я первый, кого вызывают, когда что-то теряется или украдено. Может показаться, что мы просто оказались в нужном месте в нужное время, но даже будь я в другом конце Оксфорда, я всё равно был бы главным следователем.

Я дала себе время переварить эту информацию.

— Так ты говоришь, — сказала я, желая совершенно точно убедиться, что правильно его поняла, — что ты всё ещё считаешь, что скипетр взял кто-то из ведьм Ордена. И что вор знал, что тебя привлекут к расследованию, и они расставили эту ловушку, зная, что именно ты будешь тем, кто приведёт её в действие.