Я стыдливо прижала затихшую Клубничку к себе, стараясь как-то отстранится от жуткой потребности в этом мужчине. Он сказал правду. Запястье все еще горело от случайного контакта с кожей. Гораздо хуже. Мурашки поползли вниз, под платье, мимо груди, и дальше, к паху, где мгновенно разожгли пламя, сродни которому я прежде никогда не ощущала. Нервно закусила губу и переступила с ноги на ногу, стараясь как-то избежать этого наваждения. Почему-то особенно сильно тепло ощущалось справа под грудью и на внутренней стороне бедра. Прямо захотелось потрогать эти места, проверить, нет ли на коже ожогов или еще чего…

Анаил Шасс

Она стояла передо мной. Такая маленькая, беззащитная и гордая. Человечка, нет, я мысленно себя поправил, полукровка, которой она явно являлась, боролась с собой, стиснув бедного фамильяра у груди. Конфета бледнела, краснела, но продолжала молчать, испуганно поглядывая вверх. После ее выходки я бы действительно мог развоплотить мерзавку, но отчасти понимал, почему она предпочла скрыться. Из-за обязательств, которые падут на рыженькую, когда обо всем узнает Всесильный. Однако процедура Преклонения еще не скоро, а значит малышка успеет войти в силу и показать талант. А мы с братом ей поможем. А пока я наблюдал.

Моя сила, легкая магия соблазнения неслась по белой женской коже, рождая чувства, спрятавшиеся в глубине души землянки. Печати отреагировали мгновенно, лишь разжигая то, что спряталось там в момент укуса. Наш яд, и оргазм девушки. Никаких новых чувств, только уже ранее ощущаемой ей в нашей компании. Мой лоб тоже обожгло огнем, а член напрягся под мантией, и здесь я благодарил форму одежды за то, что девушка этого не видит. Но вот интуиция подсказывала, что она вряд ли понимает реакции своего тела.

Наверняка опять переживает.

— Позволь спросить, сладкая, — ее запах и правда изменился. Я повел носом, ощущая, как пахнет возбуждение нашей избранницы. Терпко, сладко. Похожие ароматы витали возле булочкой Альбины, или когда Полина готовила шоколад. Похоже, они действительно сестры.

Решил начать издалека, просто обозначить перед ней фронт работ. Слегка приручить к себе. Последняя длинная тирада не испугала, а лишь выдала мне состояние человечки. Она переживала, сильно волновалась о прошлом доме, и, если я смогу сейчас развеять часть ее сомнений и страхов, возможно она… подпустит ближе, или даже даст показать кое-что.

— Алина, — ее голос тоже изменился. Став ниже, соблазнительнее.

Я прекрасно понимал, что она ничего от нас не хочет. Девушку выдернули из привычной атмосферы, и случись такое со мной, я бы тоже не был не рад. Но первобытный мучительный голод заставил нас перейти черту дозволенного.

Однако… этот страх обезоруживал. Заставлял меня отступать, лишь бы только снова увидеть нормальное выражение лица землянки. Так хотелось посмотреть в ореховые пленительные глазки и увидеть там взаимный отклик. Посмотреть в расширенные от страсти зрачки без малейшей искры страха.

— Алина, — зачарованно повторил, вдыхая сладкий дурман. Ее резко головка вскинулась. Она прищурилась. Потом переступила с ноги на ногу, опять повторяя прошлый жест. И это сводило с ума. В паху требовательно заныло, только я не мог и пальцем к ней прикоснуться. Она бы снова съежилась от страха. Поэтому оставалось только смотреть на нее ответ, и пить взглядом тот намёк на желание, начинающий расцветать в ореховых радужках.

— У вас тут какие-то вирусы водятся? — подрагивающим от накатывающей волны страсти голосом спросила девушка.

— Нет, Алина. Та простуда скорее всего пришла вместе с тобой, с Земли. — Ответил предельно честно. Запах возбуждения усилился.

— Ай! — пискнула стиснутая в тонких руках Конфета.

— Мы с тобой потом поговорим, маленькая, — зловеще пообещал фамильяру. — А сейчас спрячься в пространственный карман, милая, будет добра. Иначе хозяйка тебя может случайно раздавить.

Мой план имел вполне четкое очертание. Показать помощнику Алины, что боятся нас не стоит, а еще слегка поставить на место завравшуюся малявку. Ей не нужно быть свидетелем того, что сейчас произойдет.

Конфетка выскользнула из внезапно ослабевших рук Алины, но та будто и не заметила очередного демарша фамильяра, щеки рыженькой покрылись румянцем, дыхание участилось, из закусанной губы выступила капелька крови. Очень аппетитно. Я едва не послал к черту самоконтроль, но вдруг подумал, что не зря нам досталась такая истинная. Брату не помешает научиться проявлять чувства, а мне, наоборот, сдерживать их. Хотя талант синхов позволяет немного влиять на земных женщин и усиливать желание, девушка являлась полукровкой, и только поэтому сейчас не раздевалась находу прося меня срочно войти в нее.

И картина возможного так привлекательно всплыла в моей голове, что я загадочно улыбнулся.

Глаза полукровки скользнули по моему лицу, задержавшись на губах. Она очень хотела поцелуя, об этом говорило все в ее облике, но в то же время я понимал — не простит.

— Позволь кое-что тебе показать, Алина? — довольно дипломатичный вопрос.

— Я… я… не уверена, — она почти стонала. Музыка для моих ушей. Член дернулся под мантией, и я поспешил его мысленно успокоить.

— Для этого, мне придется немного тебя раздеть, дорогая.

Ореховые радужки подернулись дымкой страха. Вокруг взметнулась моя взбешенная Мгла. Магия не понимала к чему эти политесы, нужно просто взять то, что принадлежит нам по праву. Жестко, умело, сломить всяческое сопротивление… Но этот страх.

Поэтому я поддался чистейшим мужским инстинктам и произнес вполне незамысловатое:

— Тебе говорили, что ты очень красивая?

И я совершенно не врал. Помнил ее тело до мельчайших деталей, и те шрамы, которые мне сейчас придется невольно обнажить, по моему мнению его совсем не уродовали.

Девушка вспыхнула сильнее. Попятилась к столешнице, невольно облокотившись на прохладный камень.

— Нет, — хрипло ответила она. Далее последовал упрямый взгляд. — Не говорили.

Анаил Шасс

— Сильно нужно раздеться? — неожиданно спросила Алина, мучительно вцепившись пальцами в край столешнице. Ее тело отчаянно сопротивлялось магии, я знал, что так будет. Любое желание расслабляет, снимает с разума ограничительные блоки и все, о чем можно думать — это как освободить себя от томительного ожидания.

— Я уже многое видел, — напомнил девушке, стоящей напротив с покрасневшим лицом. На розовых щечках выступили веснушки, особенно ярко выделяясь коже. Красиво. Будто россыпь камней на белом песке возле местного озера. Нужно будет обязательно сводить ее туда, когда погода наладится. В последнем я не сомневался, мы с Розаилом сможем найти общий язык с избранницей, это лишь вопрос времени. Однако, пусть процесс будет безболезненным для рыженькой, обиды плохо влияют на отношения.

На ее лице отразилась долгая борьба с самой собой. По некой причине именно обнажение кожи вызывает у нее жужжащее чувство беспокойства, а в перспективе — страха.

Я шагнул ближе, а после настороженного взгляда, примирительно поднял руки ладонями вверх, сдаваясь. Я не опасен.

Она судорожно вздохнула.

— Позволь свою руку? — попросил.

Девушка протянула мне подрагивающую кисть. Ее пальцы были ледяными. Я рефлекторно растер их в ладонях, согревая. Алина сильнее закусила губу. Так бы и слизал эту алую бисеринку, покатал на языке… впрочем. Поднял тонкую ручку к своему лицу, мельком отметив наличие пары веснушек даже на ее пальцах. Коричневатые точечки буквально молили прикоснуться, что я и сделал. Склонился и чувственно коснулся одной из них губами, стараясь не напугать девушку. Изящное запястье дрогнуло, на забирать руку она не стала, лишь глаза прикрыла и дышать стала глубже.

— Видишь, ничего страшного. У тебя нежные пальчики и бархатная кожа, к которой так и хочется прикасаться, — я снова пробежался по ним, согревая потеплевшую ладонь. — Я знаю, тебе сложно. Все здесь непривычно и незнакомо. И все же… попробуй понять одну вещь. Ты — наша избранная пара. Второй такой нет нигде и не будет. Мы так долго ждали тебя, что немного перегнули палку, но согласись, ты бы не дала разрешения на чудесную вчерашнюю ночь?..