Но Розаил подошел и упрямо перехватил мои ладони, не давая окончательно прикрыться.

— Не прячься. Ты такая красивая. Согласись хотя бы посмотреть на него.

— Ладно, — мне непривычно было находиться обнаженной, да еще и в присутствии двоих красавчиков, которые совсем недавно вытворяли нечто невообразимое с моим телом. Чтоб хоть как-то оправдать смущение, решила немного покапризничать. — Но сначала хочу посмотреть твою комнату! — палец указал в сторону брюнета.

Алина

— Так именно здесь и живет злой и страшный Надсмотрщик? — протянула шутливо, заинтересованно посматривая в дверной проем, частично загороженный массивной фигурой брюнета.

Серые стены, односпальная кровать, больше напоминающая тюремные нары, окно с мутным стеклом, сквозь которое едва ли пробивались солнечные лучи. Здесь было чисто, но вот уютным помещение назвать язык не поворачивался. Никаких личных вещей, ни одного намека на хобби или чтение. Пустые поверхности, выдававшие либо аскета, либо полное отсутствие личной жизни у Надсмотрщиков.

— Я всю жизнь так живу, с тех пор как в Башню попал. — Коротко объяснил Анаил.

Однако понятнее не становилось. Похоже, я угадала со вторым вариантом. Но все же интересно, чем увлекаются братья помимо работы…

— Почему так скромно? — наконец смогла выдавить, вспоминая свою квартиру, оставшуюся на Земле. Не слишком хорошо обставленная, но даже там имелась какая-никакая кухня, удобная кровать с ортопедическим матрасом, и куча женских мелочей на туалетном столике. Без них я жизни не представляла. А как же те милые картины в рамочках на стенах, с любовью развешанные мною же? И заботливо выбранная люстра на кухне? Все осталось там, в другом мире.

Хотя местные вода и воздух, кажется, творят чудеса. Кожа после умывания оставалась свежей и увлажненной, легкие постепенно приходили в норму от загазованного воздуха столицы, даже лишние килограммы таяли буквально на глазах. Да и… променяла я старую жизнь на нечто гораздо большее. На магию, двух близнецов, столь упорно доказывающих ночью, что я им нравлюсь. Что важнее — я правда ощущала это. В каждом нежном прикосновении, в осторожном поглаживании, в заботе, который они меня окружили, стремясь ни в коем случае не причинить боль.

Да, это стоило той уютной квартирки и никчемной должности.

Анаил облокотился на дверной косяк, скрестив руки на груди. Синие глаза задумчиво смотрели в одну точку напротив, он погрузился в тяжелые воспоминания.

— Надсмотрщики не принадлежат себе. Мы отдаем себя служению на благо остального общества. Проводим время в дежурствах, регистрации даров, проверках уровней богов, и составлению списков для церемонии Преклонения, и еще масса другой рутинной работы, сжирающей время. По крайней мере пока не найдем истинную пару. Дальше уже наш выбор. Хотим — остаемся, не хотим — находим новое занятие по душе. Как понимаешь, мы с братом приняли решение.

— Но как же Всесильный? — его здесь не было. Он отправился в тот новый дом. Хотел подготовить все к нашему приходу.

— А что брат? С ним все будет хорошо. Теперь ты рядом, и его психика будет стабильной. Погода постепенно наладится, весь Парлас придет в норму. Кроме того, он уйдет с должности, на его место подберут достойного кандидата, но прежде… Малышка? — взгляд обратился ко мне. Пронзительный, почти осязаемый. Остановился на губах, заставив меня покраснеть и нервно коснуться нежной кожи языком, в попытке увлажнить внезапно пересохшую поверхность. — Есть идеи по поводу последнего желания?

Он заслонил собой весь дверной проем. Такой большой и высокий, что мне невольно захотелось прижаться всем телом, купаясь в его мощной близости. Смысл слов дошел с опозданием.

— Последнего желания? — переспросила, чувствуя себя полной дурой. Но оторваться не могла от рассматривания мужчины. Его лицо смягчилось, крылья носа затрепетали, явно унюхав нечто, недоступное мне. Однако это выражение было уже знакомым. Он в ванной улыбался так же, а потом…

— У Розаила будет возможность попросить у ордена Надсмотрщиков исполнение любого желания. У меня тоже, но мои просьбы будут ограничены законодательством и пресловутым «не навреди».

Синх шагнул ближе, поймал мои разом похолодевшие ладони, потому что кровь прилила к другим местам, потянул на себя, и заключил в горячие объятия.

— Какая же ты напряженная, — погладил по плечам, касаясь осторожно, без намеков на что-то большее. Честно говоря, я пока не знала, как правильно взаимодействовать с ними двумя, особенно, когда второго близнеца не было рядом.

— Анаил, скажи? — подняла глаза вверх, но увидела лишь знакомый квадратный подбородок с легкой щетиной.

— М? — он, кажется, просто наслаждался моментом.

— Вы с Розаилом… Не ревнуете? Вчера все было так… странно.

В груди мужчины гулко заклокотало. Не сразу поняла, что он так смеется. Словно раскаты грома в замкнутом пространстве.

— Эй! — ударила ладошкой по твердой груди, — что смешного?!

Он резко замолк. Потом я как-то для себя неожиданно услышала звук задвижки с обратной стороны двери, пережила кратковременную дезориентацию, и поняла, что меня банально отвлекали, реализуя свой коварный план остаться наедине.

— Смешного? Ничего… Но ты плохо знаешь традиции этого мира, — начал пояснять синх, попутно успевая расшнуровывать мое платье. Я уже поняла, просто так меня не отпустят, а значит сопротивляться бессмысленно. Лучше просто получать удовольствие. Поэтому заинтригованно улыбнулась, наблюдая, как большие ладони скользят по белой коже, вызывая потоки бесконечных мурашек. Печать Анаила зажглась, быстро вливая в мою кровь порцию гормонов, между ног потеплело, я осторожно повела бедрами, но он не дал мне своевольничать. Наоборот, приподнял, скидывая платье, оставляя только в нижнем белье.

— Красавица ты наша… самая вкусная… — простонал он, пялясь куда-то в вырез топика из мягкого льна. Я полюбила местное белье, простое, не стесняющее движений, комфортное.

Единственный момент — оно было абсолютно не сексуальным. Поэтому реакция близнецов каждый раз заставляла меня удивляться. Впрочем, и я реагировала на Анаила, закутанного в этот бесформенный балахон, попутно дернула его за пояс, оставляя рясе только один вариант: свалиться с широких плеч. Провела ладошками по обжигающей голой же коже, вырисовывая каждый мускул.

— Так что там с ревностью? — озорно спросила, слегка поведя бедрами. И сразу поняла, как он напряжен там, внизу, где нас разделяет всего несколько слоев тонкой одежды.

— У нас с братом одна душа на двоих. И одна избранница. Если хочешь, считай нас единым целым. Ревность возможна только в моменте, когда ты уделяешь нам неравное количество внимания, — отрапортовал быстро, торопясь поскорее занять рот моей грудью.

Не могу сказать, что я была против. Прикосновения языка его показались острыми, похожими на резкие электрические удары. Он делала это не так нежно, как Розаил, а скорее хищно, надавливая и втягивая в рот, прикусывая и рыча.

— Ой! — сама зажглась от его напора, судорожно потянулась вниз, окончательно раскрывая чертову мантию синха, жадно обхватила ладонью знакомый член, уже подергивающийся от недостатка внимания.

— Как на счет секса в трусиках? — пробормотал он, быстро проверяя меня пальцем. — Смотрю ты уже готова. — Прозвучало так довольно, словно он с подарка обертку сорвал одним резким движением.

Не успела опомниться, как свободные шортики отодвинули в сторону, и уже сама головка члена приникла ко входу, нетерпеливо тычась вверх. Он давал мне возможность самой регулировать скорость глубину, будучи сверху.

— Если будет больно, обещаю, я остановлюсь, — выдал этот коварный соблазнитель.

Больше мы не разговаривали.

Больно не было.

К вечеру я узнала о своих мужчинах две вещи:

Первая — Розаил каким-то образом умудрился почувствовать, чем мы с Анаилом занимались в его комнате.