Самой мучительной и самой значительной была переоценка ситуации Иоанном V Бретонским. За короткое время, прошедшее с момента заключения им соглашения с Дофином в Сабле, бретонцы оказали значительное влияние на ход боевых действий. Если английские гарнизоны на границах Бретани и Мэна оказались в затруднительном положении, то во многом благодаря бретонским отрядам Ришара де Монфора. В разгар кампании Дофина в долине Луары летом 1421 года герцогство обеспечивало более трети его армии, примерно столько же, сколько и шотландцы. Но по мере того, как осада Мо продолжалась, а попыток облегчить его положение не было, Иоанн V решил, что поддержал не ту сторону. Он очень откровенно рассказал о своих причинах, когда представители Дофина предъявили ему претензии. Прежде всего, он все еще был одержим угрозой со стороны дома Блуа. Оливье де Пентьевр бежал из Франции после провала своего восстания и в настоящее время укрывался во владениях своей семьи в Эно, где агенты Иоанна V пытались его выследить и схватить. Герцог был взбешен тем, что Дофин так и не выполнил своего обещания, данного в Сабле, уволить людей из своего окружения, поддержавших переворот Оливье. Он пришел к вполне понятному выводу, что Дофин еще может выступить против него. Англия, где его брат Артур де Ришмон заседал во французском Совете Генриха V, казалась более надежным союзником. Во-вторых, Иоанн V считал Англию более сильной державой. У него не было денег, живой силы или боеприпасов, чтобы вести против англичан войну такого масштаба, как в 1421 году. Более того, поскольку большая часть войск Генриха V в Нормандии располагалась вблизи его границ, он сомневался, что сможет защитить свое герцогство, если они когда-нибудь вторгнутся в него.

Поначалу Иоанн V столкнулся с некоторой оппозицией в своем Совете и в Штатах герцогства. Большинство его советников считали, что слишком опасно отказываться от торжественных обязательств, которые он дал всего год назад в Сабле. Но как только город Мо пал, а англичане начали тесную осаду Марки, Иоанн V решил подчиниться английскому королю и признать договор, заключенный в Труа. Он снова созвал Штаты и заручился их поддержкой. Наступила пауза для размышлений и сомнений. Но разгром гарнизонов Дофина на севере привел герцога к окончательному решению. В конце июня было назначено большое и достойное посольство в составе не менее семидесяти шести баронов во главе с канцлером, которое через месяц прибыло в Париж. Послы имели полномочия для принесения обычного оммажа и обещали, что герцог лично предстанет перед королем, как только позволят другие его заботы[937].

Можно было ожидать, что Генрих V, когда ситуация резко изменилась в его пользу, потеряет интерес к переговорам с Дофином. На самом деле, лето 1422 года было временем интенсивной дипломатической деятельности. Епископ Альбергати прибыл во Францию в середине мая и объединил усилия с миротворцами герцога Савойского. В течение июня и июля он преодолел несколько сотен миль и встретился со всеми тремя государями. Альбергати был скрытным человеком, и его отчеты Папе не сохранились. Поэтому мы очень мало знаем об этих встречах. Герцог Савойский позже жаловался, что Генрих V был несговорчив. Но на самом деле король, похоже, хорошо ладил с легатом. Он любил общество ученых и святых людей и был большим покровителем картезианцев. По словам флорентийского ученого Поджио Браччолини, который в то время жил в Лондоне при дворе епископа Бофорта, между ними сразу же завязались хорошие отношения. Со своей стороны нунций сообщил, что Генрих V искренне стремился к миру. Насколько реалистичными были эти надежды, сказать трудно. Маловероятно, что какие-либо условия, приемлемые для Генриха V, были бы когда-либо согласованы с Дофином, к тому же нужно было удовлетворить и герцога Бургундского. Альбергати, похоже, был ошеломлен жестокой ненавистью, разделявшей два французских лагеря. Его миссия, вероятно, была обречена еще до ее начала, даже если бы Генрих V прожил дольше[938].

На самом деле, когда король встретился с нунцием, он уже был болен, и, хотя никто из них этого не знал, у него оставалось совсем мало времени. Лето 1422 года было очень жарким. Двор бежал из Парижа, который находился во власти очередной эпидемии оспы. В конце июня Генрих V почувствовал симптомы дизентерии. 7 июля его перевезли в Венсен. Новости о состоянии его здоровья быстро распространились. На улицах Парижа были организованы шествия за его выздоровление. Из Англии был вызван врач-специалист[939].

Болезнь Генриха V совпала с тяжелым военным кризисом. В конце мая 1422 года Таннеги дю Шатель собрал большую армию в Божанси на Луаре и вторгся в графство Невер Филиппа Бургундского, служившее западным бастионом Бургундского герцогства. Силы дофинистов состояли примерно из 2.000 французских солдат и того, что осталось от армии Шотландии, вероятно, от 3.000 до 4.000 человек. Шотландцам некоторое время не платили, и для того, чтобы мобилизовать их, Таннеги был вынужден погасить задолженность, 5.415 золотых экю в не обесцененной монете, из своего кармана. Планы кампании дофинистов разрабатывались уже несколько недель, и некоторые сведения о них дошли до Парижа и Дижона. Бургиньонский маршал Франции Антуан де Вержи посетил регион весной, чтобы организовать его оборону. Тем не менее, наступление дофинистов застало правительство врасплох. Таннеги пронесся через Ниверне, заняв все главные замки на своем пути и не встретив серьезного сопротивления. На третьей неделе июня он осадил Ла-Шарите, обнесенный стеной город на правом берегу Луары, где находилось знаменитое бенедиктинское аббатство и важный каменный мост через реку. Там он объединил свои силы с виконтом Нарбонским, который прибыл из Лангедока с новой армией. Сообщалось, что на пути из Италии и Кастилии находились свежие отряды подкрепления. Несмотря на свою важность, в Ла-Шарите, похоже, не имел гарнизона. С жителями велись переговоры о размещении в городе войск, но к моменту подхода дофинистских армий они ни к чему не привели[940].

Герцог Бургундский находился в Труа, когда до него дошли новости о наступлении Таннеги дю Шателя. Он планировал отправиться на север, чтобы присоединиться к Генриху V в совместной кампании против последних оставшихся гарнизонов дофинистов на севере, и был занят сбором своих сторонников в Бургундии и Шампани. Угроза Ла Шарите заставила его резко изменить планы. Герцог сразу же вернулся со своей армией в Дижон. Там он приказал набрать дополнительные войска по всем своим владениям и направил срочные призывы о помощи Генриху V и герцогам Савойскому и Лотарингскому. Из его армии сразу же было выделено около 250 человек и отправлено на защиту Ла Шарите. Но они опоздали. 25 июня, на следующий день после того, как герцог достиг Дижона, город открыл ворота перед дофинистами, и жизненно важный мост через Луару оказался в их руках. Оставив гарнизон для его удержания, Таннеги и виконт Нарбонский двинулись вниз по Луаре и осадили другой крупный город с мостом, расположенный в пятнадцати милях от него — Кон. В Коне был гарнизон. Но он был не в состоянии выдержать длительную осаду. Капитан города послал гонца к Филиппу Бургундскому, чтобы предупредить его, что он не сможет долго сопротивляться. Филипп ответил, что помощь уже на подходе. Но уже через несколько дней гарнизон был вынужден заключить соглашение о капитуляции. Была назначена дата сдачи — 12 августа, если к этому времени в город не прибудут войска под командованием лично герцога Бургундского[941].