Верные своим принципам, парламентарии не доверяли правительству в том, что оно с пользой потратит эти деньги. Они поставили условием предоставления субсидии, что все доходы от десятых и пятнадцатых частей, а также от пошлин на шерсть и десятины от священнослужителей должны выплачиваться двум специальным казначеям, угодным им самим, которые должны были производить выплаты только по ордерам на военные расходы. Уильям Уолворт и Джон Филпот, назначенные на эти должности, были известными лондонскими финансистами, входившими в число парламентариев, заседавших от города в Палате Общин. Уолворт был бывшим мэром, сколотившим свое состояние как торговец вином и шерстью, а Филпот богатым бакалейщиком с большими связями. Они оба принадлежали к хорошо организованной группе купцов из Кале, которая на протяжении многих лет главенствовала в правительстве города и была напрямую заинтересована в политике концентрации ресурсов на войне на море. В первые три года правления Ричарда II через их руки прошло около трех четвертей всех поступлений английского государства, которые были направлены на военные нужды. Это было значительным увеличением по сравнению с долей, составлявшей около 60%, которая до этого была обычной. Это было достигнуто в основном за счет сокращения расходов на содержание королевского двора и расходов на внутреннее управления страной. По историческим меркам абсолютные суммы были очень велики. С 14 декабря 1377 года, когда казначеи приступили к своим обязанностям, по 4 февраля 1379 года, когда они представили свои первые отчеты, на войну было потрачено 145.651 фунт стерлингов, что является самым большим показателем за весь сопоставимый период с 1370 года. В течение короткого периода Англия могла тратить деньги на войну с темпами, не намного уступающими темпам Франции[434].

Граф Бекингем первоначально планировал отплыть в Брест с ежегодным винным конвоем, направлявшимся в Гасконь, который обычно отправлялся в путь в начале октября. Но он опоздал к отплытию и конвой ушел без него, забрав с собой часть собранных войск и большую часть кораблей. В результате граф был вынужден отложить свою экспедицию до конца года. А пока он решил использовать корабли и войска, все еще ожидавшие в Лондоне, для совершения грабительского рейда против фламандского порта Слейс, где, как сообщалось, большое количество нагруженных товарами кастильских торговых судов ожидало благоприятного ветра. Поскольку английское правительство стремилось поддерживать хорошие отношения с графом Фландрии и его подданными, это было не самое мудрое решение, и вполне возможно, что Бекингем не советовался ни с кем, кроме своих коллег-капитанов. В итоге они так и не достигли Слейса. В последнюю неделю октября Бекингем и его спутники собрали своих людей у полуразрушенных зданий цистерцианского аббатства Эдуарда III Святой Марии Грейс, к востоку от лондонского Тауэра, и дальше вниз по Темзе в Рэтклиффе, мрачном районе пристаней и лодочных верфей на болоте Степни. Люди были размещены на тридцати больших военных кораблях и множестве небольших судов снабжения. Они вышли в море 7 ноября 1377 года, а через три дня столкнулись с ужасным штормом. Проливной дождь и штормовой ветер разметали флот. Несколько судов снабжения набрали воды и были покинуты экипажами, которые укрылись на переполненных палубах военных кораблей. Выжившие в шторме корабли дотащились домой со сломанными мачтами и порванными парусами. В этом фиаско довольно несправедливо обвинили двух адмиралов, которые были смещены в начале декабря после всего нескольких месяцев пребывания на посту. Их заменили графы Арундел и Уорик, которые, как ожидалось, должны были проявить больше энергии для выполнения своей задачи[435].

Флот Бекингема был отремонтирован и воссоединен в Сэндвиче в течение следующего месяца, а в середине декабря 1377 года снова вышел в море. Вскоре после этого он успешно соединился с западным флотом в Ла-Манше. Затем объединенная армада численностью от шестидесяти до восьмидесяти судов направилась на юг к Бресту и должно быть, достигли города примерно к Рождеству. Там обнаружилось, что подход к гавани перекрыт кастильской эскадрой, стоявшей у города. Увидев перед собой огромные кастильские корабли, большая часть английского флота взбунтовалась и отказалась сражаться. Одному из подчиненных Бекингему командиров его команда угрожала смертью, если он откажется повернуть назад. Но Бекингем, с остальными кораблями, все же пошел вперед и прорвался через вражескую линию. В этом бою было захвачено восемь вооруженных кастильских кораблей и обращено в бегство несколько других. Когда Бекингем и его соратники вошли в гавань, они встретили сопротивление совсем другого характера. Гарнизон в замке состоял в основном из англичан, которыми командовал бывший соратник Роберта Ноллиса по имени Джон Лейкенхит. И командир и его подчиненные были в отвратительном настроении и утверждали, что им причитается более 22.000 франков (около 3.700 фунтов стерлингов) в качестве заработной платы, и отказывались открывать ворота, пока им не заплатят. Командиры армии должны были лично гарантировать эту сумму, прежде чем им разрешили вступить в город. Оказавшись внутри стен, Бекингем назначил Роберта Ноллиса временным капитаном. Он заполнил склады замка из привезенных с собой припасов и увеличил численность гарнизона. Затем граф начал расширять границы эффективного контроля гарнизона в Финистере. Новая база быстро превратилась в центр английского рейдерства. Грузы захватывались с проходящих судов, чтобы пополнить запасы гарнизона. Выйдя на север в Ла-Манш с галерой и двумя гребными баланжье, сэр Томас Перси смог рассеять конвой из пятидесяти безоружных фламандских и кастильских торговых судов, потопив несколько из них и захватив по меньшей мере два с грузом. Эта короткая кампания стала одним из самых успешных военно-морских предприятий англичан с 1369 года. 25 января 1378 года флот с триумфом вернулся в Англию[436].

Бресту суждено было оставаться в руках англичан чуть более двадцати лет, но он никогда не служил пунктом вторжения во Францию. Этот путь по морю путь всегда оказывался слишком долгим для перевозки большой армии и крепость играла скромную роль в английских морских операциях в Ла-Манше и поддержании связи с Гасконью. Как и Кале, Брест стал в основном военным городом, экономически зависящим от своего гарнизона. Ноллис удерживал город и замок с 240 людьми, и гарнизон, вероятно, поддерживался на примерно таком же уровне до конца 1380-х годов. Местное гражданское население постепенно вытеснялось тяготами частых французских набегов и осад, а также постоянными реквизициями и расквартированием английских войск. Снабжение продовольствием и подкреплениями оказалось серьезной операцией, которой руководили штатный чиновник короля и сеть поставщиков в Дартмуте и Фоуи, Байонне и Бордо. Стены и башни регулярно ремонтировались. Пороховая артиллерия производилась в Англии и с большим трудом доставлялась на побережье для отправки в город. В гавани постоянно находилось не менее двух кораблей для поддержания связи и захвата призов на море. Оправдывало ли все это расходы, можно усомниться. В первые несколько лет чистая стоимость английской оккупации Бреста составляла от 6.000 до 8.000 фунтов стерлингов в год, что было значительно больше, чем английское правительство тратило на Гасконь за тот же период[437].

Главными бенефициарами оккупации Бреста были его капитаны. Через крепость проходила большая часть морской торговли Западной Европы, и она предлагала богатые трофеи. Внутри страны гарнизон постепенно создал район платящий patis, простиравшийся на север до побережья и на юг до залива Беноде. Преемниками Ноллиса на посту капитана Бреста, сменившими его в июне 1378 года, были два оксфордширских рыцаря, приближенных к королю, сэр Ричард Эббербери и сэр Джон Голафр. Эти люди, соседи по месту жительства, вероятно, вступили в партнерство, чтобы вместе извлекать выгоду из войны. Они заключили с королем контракт с фиксированной платой, по которому согласились содержать и защищать крепость за свой счет в обмен на ежегодную выплату в 10.000 марок (6.667 фунтов стерлингов), плюс доля добычи, которая рассчитывалась по сложной формуле, оставляя им примерно половину. За одиннадцать месяцев пребывания Эббербери и Голафра в крепости добыча, объявленная королевскому чиновнику, составила 1.727 фунтов стерлингов, из которых более половины было получено от patis, а остальное — от кораблей и грузов, захваченных в море. Из этой суммы 875 фунтов стерлингов попали в карманы капитанов, что было значительным состоянием по меркам того времени. За Эббербери и Голафром последовало другое деловое партнерство — сэра Хью Калвли и сэра Томаса Перси, которые заключили контракт за несколько меньшую плату с большей долей добычи. Все это были, по сути, финансовые сделки. Капитаны Бреста редко посещали крепость и обычно выполняли свои обязанности через заместителей, которые отчитывались перед ними за прибыль. Калвли и Перси задекларировали меньше половины добычи, которую получили их предшественники, но, должно быть, заработали гораздо больше. В 1384 году, когда Перси выполнял контракт уже в одиночку, бретонцы утверждали, что гарнизон брал patis со 160 приходов, и подсчитали, что выручка составляла 35.000 франков (около 5.800 фунтов стерлингов) в год наличными и 1.200 бочек рыбы, мяса и зерна. Нет никаких записей о расходах, понесенных первыми капитанами Бреста, но тот факт, что правительство смогло заключить гораздо более жесткую сделку с их преемниками, говорит о том, что они очень хорошо зарабатывали. Ричард Эббербери уже был богатым человеком, когда отправился в Брест, но нет ничего удивительного в том, чтобы рассматривать величественную сторожевую башню замка Доннингтон в Беркшире, которая была демонстративно перестроена для него в 1380-х годах, как памятник прибылям успешного военного подрядчика даже в то время, когда английская военная удача шла на убыль[438].