Карл V отрицал, что политические расчеты имели какое-либо отношение к этим решениям. Он поддержал бы любого правильно избранного кандидата, сказал он, "даже англичанина". Вероятно, его убедили друзья из коллегии кардиналов в том, что их решение было вынужденным, когда они и избрали Урбана VI. Возможно, король даже верил, что для всех остальных это будет так же очевидно, как и для него. Но он не мог упустить из виду огромные дипломатические преимущества, которые он и его предшественники извлекли из своих тесных отношений с шестью французскими Папами, правившими в Авиньоне. Время проведения конференции в Венсене было продиктовано необходимостью укрепить позиции Климента VII на международной арене. Таким образом поддержка Урбана VI со стороны Англии была предрешена. Так же как и поддержка Рима и большей части Италии. Император Священной Римской империи, Карл IV, объявил о поддержке Урбана VI месяцем ранее. За ним последовало подавляющее большинство светских и церковных князей Германии. Кроме Франции и Неаполитанского королевства никто еще не объявил о поддержке французского Папы и если не принять срочных мер, то будет слишком поздно. Как только Совет разошелся, послы были отправлены во все страны, в которых Франция, как считалось, могла иметь влияние, чтобы настаивать на признании Климента VII[489].

Проблема Климента VII заключалась в том, что для утверждения себя в качестве неоспоримого главы Церкви ему необходимо было уничтожить влияние своего соперника в Италии. В частности, он должен был победить его в Риме. Это оказалось самой первой и самой пагубной неудачей Климента VII. Он полностью полагался на силу. Со смерти последнего Папы Римского замок Святого Ангела в Риме удерживался французским дворянином с гарнизоном, состоявшим в основном из бретонцев. Их частые вылазки и артиллерийский обстрел со стен сделали улицы Ватикана непригодными для жизни. Постоянный приток средств от короля Франции и герцога Анжуйского позволил Клименту VII в начале 1379 года набрать большое количество войск среди гасконцев и бретонцев в центральной Италии. В апреле Климент VII еще больше усилил свою зависимость от французской вооруженной помощи, заключив тайную сделку с агентами герцога Анжуйского, о которой не знали даже кардиналы. По условиям этого соглашения Людовик согласился вторгнуться в Италию с большой французской армией, чтобы изгнать Урбана VI из Рима и поставить на его место Климента VII. Взамен давняя мечта Людовика о собственном королевстве должна была быть удовлетворена созданием Королевства Адрия, нового центрального итальянского государства, которое должно было быть образовано из северных и восточных провинций папского государства[490].

В итоге эти планы не успели созреть. 30 апреля 1379 года французский капитан замка Святого Ангела сдался римлянам, выдержав более чем шестимесячную осаду. В тот же день отряд помощи под командованием французского племянника Климента VII Луи де Монжуа, состоявший из 500–1000 бретонских и гасконских рутьеров, был уничтожен итальянскими наемниками Урбана VI, что стало первым крупным сражением XIV века, в котором итальянцы одержали победу над иностранными наемниками. Сражение произошло при Марино, к югу от Рима на берегу озера Альбано. Монжуа, Сильвестр Будес и Бернар де Ла Салль были захвачены в плен вместе с примерно 300 их сторонниками. Многие из остальных были убиты. Легаты Урбана VI по всей Европе имели все основания торжествовать по поводу этой удачной резни (felix extermin[at]io). Через несколько дней после битвы Климент VII бежал по морю в Неаполь. Там его встретила королева Иоанна на набережной Кастель-дель-Ово, большой королевской крепости, выступающей в Неаполитанский залив. Но неаполитанцы не забыли, что Урбан VI был одним из них и учинили погром. Французская собственность в городе была разграблена. Архиепископ-климентист был изгнан из города и заменен выдвиженцем Урбана VI. На набережной толпа кричала "Смерть антихристу" в окна замка Кастель-дель-Ово и готовилась к штурму стен. Через три дня Климент VII был вынужден вновь сесть на корабль. В конце мая он навсегда покинул Италию на галерах, нанятых в Провансе и Каталонии, в сопровождении тех, кто остался от бретонской компании Сильвестра Будеса. С ним отправились французские кардиналы, избравшие его, и большая часть французского персонала папского двора. 20 июня 1379 года Климент VII вновь вошел в город Авиньон, который Григорий XI покинул почти три года назад[491].

На фоне этих великих событий постепенный распад бретонской и гасконской компаний, воевавших в Италии с 1376 года, прошел почти незамеченным. Капитаны были быстро выкуплены после катастрофы при Марино, но большинство их последователей были рассеяны или погибли. Сильвестр Будес вернулся к разбойничьей жизни во Франции и был обезглавлен по приказу бальи Макона в начале 1380 года. Некоторые из его последователей, оставшихся в Италии, переформировались в новые компании. В 1381 году они все еще действовали в Тоскане, но со временем растворились в военном преступном мире полуострова. Жан де Малеструа и Бернар де Ла Салль поступили на службу к королеве Неаполя с тем, что осталось от их компаний. Малеструа умер в Италии в 1382 году. Ла Салль провел остаток своей жизни в Италии и на провансальских территориях Неаполитанской короны. В конце концов он женился на незаконнорожденной дочери миланского деспота Бернабо Висконти, став таким образом шурином другого успешного авантюриста, сэра Джона Хоквуда[492].

Восседая в большом дворце Пап на восточном берегу Роны, Климент VII был очевидным созданием Франции, которым он всегда был в глазах англичан и немцев. За пределами Прованса и долины Роны Европа разделилась по линиям, которые более или менее соответствовали ее существующим политическим делениям. Климент VII был признан в странах, которые были связаны с Францией, но почти нигде больше. Королева Неаполя поддерживала его с самого начала. Шотландия одной из первых встала на сторону Франции. Французские правители Савойи и Кипра последовали его примеру. В Германии у Климента VII было очень мало поддержки, но и то, что он имел, исходило от клиентов Франции. Остальная Германия и латинские церкви центральной Европы в подавляющем большинстве были за Урбана VI. На имперском сейме во Франкфурте в феврале 1379 года послы, которых Карл V отправил продвигать дело Климента VII среди немецких князей, столкнулись с тем, что на публичных заседаниях им читали лекции об их ошибках, а на банкетах их заставляли сидеть за столом в одиночестве, как прокаженных или еретиков[493].

В двух регионах, Фландрии и Испании, дилеммы, возникшие в результате раскола, были напрямую связаны с политическими проблемами, порожденными англо-французской войной. Фландрия юридически была частью Франции. Ее территория была разделена между четырьмя французскими епархиями, во всех из которых были епископы-клементисты. Граф, Людовик Мальский, возможно, изначально был склонен придерживаться Климента VII, как и его французские родственники. Но он знал, что не сможет заручиться поддержкой своих подданных, да и вряд ли пытался. В июне 1379 года Людовик принял решение церковного собора, собравшегося в Генте, о признании Урбана VI[494]. Его решение отражало те же политические императивы, которые удерживали его от участия в англо-французской войне в течение тридцати лет. Стабильность его правительства зависела от населения промышленных городов, прежде всего Гента, где подозрительное отношение к Франции было давней традицией, а экономические и политические связи с Англией были очень прочными. Климент VII никогда не пользовался большой поддержкой во Фландрии.