Дофин и его министры были бессильными зрителями этих событий. Все их усилия были сосредоточены на том, чтобы удержать англичан и их союзников подальше от долины Сены и дороги на Париж. Гарнизон Понт-Одеме, который был единственной значительной вражеской силой к востоку от Кана, был осажден французскими войсками и ушел за выкуп в начале декабря 1356 года. Сменявшие друг друга королевские лейтенанты в Кане ставили своей задачей удерживать линию реки Орн против захватчиков с запада. Но им на каждом шагу мешала нехватка денег, и их быстро обошли вражеские войска, продвигавшиеся в Анжу и Мэн. Насколько можно судить, для финансирования своих операций им приходилось полностью полагаться на местные источники дохода. Это означало, в основном, поступления от налогов, утвержденных Штатами Нормандии летом, до катастрофы при Пуатье. В нынешних условиях эти налоги было крайне трудно собрать. Даже когда их удавалось собрать, их приходилось вырывать из рук местных жителей, которые возмущались тем, что их тратят в соседнем городе, не говоря уже о другой провинции. Чтобы получить деньги с виконта Фалеза, лейтенанту, тогда еще Амори де Мелёну, пришлось вызвать его в Кан и держать там, пока отряд солдат был отправлен в Фалез, чтобы порыться в его казне. В результате подобных проблем представители Дофина в Нижней Нормандии так и не смогли распорядиться сколько-нибудь значительными силами. В лучшем случае им удавалось найти от 600 до 800 человек для эпизодических полевых операций.

Это было гораздо меньше, чем требовалось для обороны такой огромной территории, но было достаточно для налетов на оккупированные врагом города на Котантене. Долины рек Дув и Вир к востоку от Карантана, обозначавшие границу между Котантеном и Бессеном, были залито кровью и усеяны трупами, оставленными после каждого рейда и контррейда. Единственным заметным результатом стала смерть Жоффруа д'Аркура в конце ноября 1356 года. Старый заговорщик, который с 1342 года периодически сотрудничал с Эдуардом III и стал самым стойким сторонником Наваррского дома в Нормандии, потерпел поражение в бою, когда ночью пытался устроить засаду на французский рейдерский отряд. Окруженный восемью латниками и толпой лучников, Жоффруа презрительно отверг их требование сдаться. "Клянусь душой моей матери, герцог не получит меня живым", — кричал он, когда его рубили на куски[446].

В течение осени министры Дофина разработали обреченный на провал план противостояния армии герцога Ланкастера под Ренном. Если бы это удалось, то это, несомненно, отвлекло бы английские войска в Анжу, Мэне и Нижней Нормандии. Но успех был маловероятен без гораздо больших сил, чем мог найти Дофин. Он разработал свои планы в середине октября 1356 года, когда должны были открыться Генеральные Штаты и еще оставались надежды собрать большие суммы за счет налогов. Карл Блуа был очевидным лидером такой кампании и должен был стать ее инициатором. Но поскольку его выкуп не был уплачен, он не мог принять в ней участие. Вместо него командование было поручено Тибо, сеньору де Рошфор, видному стороннику Карла имевшему владения вокруг Нанта и Фужера в восточной Бретани. Тибо был опытным военачальником, сражавшимся при Плоэрмель и Мороне. Но ему был выделен ограниченный бюджет, которого, по расчетам, хватило бы на оплату 1.000 латников и 500 конных лучников в течение двух месяцев. Карл Блуа добавил взнос из собственного кармана, который он взял из денег, собранных со своих подданных для своего выкупа. Другой, меньший отряд был набран в Мэне и провинциях вдоль Луары. Этими людьми командовал Гийом де Краон, чья семья на протяжении нескольких поколений была влиятельной в регионе. Обе армии ничего не добились. Стоимость кампании Тибо оказалась сильно заниженной. Ему потребовалось два месяца и все его средства, чтобы собрать армию гораздо меньшую, чем он планировал. Не имея сил для прямого столкновения с герцогом Ланкастером, он проводил операции из отдаленных Витре и Динане. Если английской армии и был нанесен какой-то ущерб, то он не зафиксирован. У южной армии дела обстояли еще хуже. По какой-то причине Гийом де Краон был заменен на Фулька де Лаваля, капитана, который возглавил весьма успешное французское вторжение в Нижнее Пуату в 1349 году. Фульк начал действовать в Мэне в начале декабря. Но вскоре после этого его армия столкнулась с большим английским рейдерским отрядом и была разгромлена. Четыреста его людей были убиты или взяты в плен. Среди пленных был и сам Фульк[447].

В отсутствие эффективных подкреплений оборона Ренна легла в основном на плечи его жителей и гарнизона, а также будущего героя, молодого бретонца Бертрана дю Геклена. Этот безвестный оруженосец из района Динана несколько лет руководил отрядами партизан в лесах и болотах восточной Бретани — ведя жизнь, как и многие английские командиры, между войной и бандитизмом. Дю Геклен действовал за осадными линиях в тылу армии Ланкастера, нападая на обозы, уничтожая продовольствие, устраивая засады и убивая отдельные группы английских солдат. Дофин ничем не помогал ему. Но Бертран получил ренту 200 ливров в год, когда Ренн был освобожден от осады, и его подвиги стали легендарными, прославленными посредственными стихами в жанре chanson  de  geste[448].

В новом году, когда англичане и наваррцы начали продвигаться за пределы Нормандии в сторону Иль-де-Франс, французские командиры в этом регионе не смогли ничего сделать, чтобы остановить их. Филипп Наваррский двинулся на восток из Котантена во главе конного войска численностью около 800 человек. Большинство из них были его собственные наваррские солдаты и вассалы его семьи. Но было также 100 английских и немецких воинов и примерно столько же лучников, набранных для Филиппа в Англии. Их командир, Ричард Тотешем, был опытным рыцарем из двора Эдуарда III, за плечами которого были годы службы в Бретани и осада Кале. Небольшая армия двинулась по дороге через Бессен. Она заняла ряд замков к востоку от Байе, не встретив серьезного сопротивления. Затем, обойдя Кан, она двинулась прямо к Парижу. 11 января 1357 года о ее передвижении сообщили из Л'Эгль, очевидно, она направлялась к Дре. Слухи преувеличили силы англо-наваррцев в несколько раз. Паника распространилась по всему Иль-де-Франс. Дре обратился за помощью к Парижу. Париж обратился ко всем крупным городам севера. Их умоляли огласить новость на улицах и призвать добровольцев на защиту. "Вы знаете, что король и большинство его капитанов находятся в руках англичан, — говорили парижане, — они сейчас ничего не могут для нас сделать". Примерно на третьей неделе января 1357 года англо-наваррская армия прошла Шартр. Пройдя по плоским равнинам Босе, она приблизилась к столице на расстояние восьми миль, затем развернулась и вернулась домой[449].

Добились ли Филипп и Тотешем чего-то, кроме террора? Когда-то англичане надеялись, а возможно, и рассчитывали, достичь своих политических целей во Франции с помощью эффектных набегов, подобных этому, разрушений в больших масштабах в сочетании с дипломатическим давлением и периодическим привлечением больших армий. Они приняли этот метод ведения войны по финансовым, а не военным причинам. Он мало требовал от казны короля или его административных ресурсов, но его малая эффективность была очевидной. Хотя непосредственный политический эффект от английских набегов был очень велик, но если англичане не могли удержать территорию, по которой проходили, он обязательно оказывался недолговечным. Герцог Ланкастер, который в значительной степени способствовал совершенствованию методов проведения шевоше, был одним из первых, кто признал это. Сам факт того, что он был готов предпринять длительную осаду, чтобы захватить Ренн, город, имевший большое административное и экономическое значение, но небольшую военную ценность, был симптомом возрождения интереса английских лидеров к постоянной оккупации территории.