В Париже возлагали большие надежды на отвлекающий рейд в тыл Эдуарда III из Шотландии. Но они уже начали угасать. Когда Йон де Гарансьер высадился в Шотландии в конце апреля 1355 года, он обнаружил, что шотландцы не желают действовать, их правительство дезорганизовано и не готово к войне, а их армии не существует. Йон прибыл с деньгами, которые он щедро раздал видным шотландским лордам. Но потребовалось несколько недель уговоров, чтобы убедить их вступить в еще одно рискованное и опасное предприятие против англичан. И даже тогда они согласились на это только после истечения срока нынешнего перемирия и в обмен на крупную субсидию, выплачиваемую золотом заранее. На это неизбежно ушло некоторое время и преимущество внезапности от прибытия отряда Йона было утрачено. Министры Эдуарда III знали о присутствии французов в Шотландии уже в начале июня. Они немедленно приняли меры по защите границы. Но это были меры скромного масштаба, ограниченные северными графствами, и они лишь минимально нарушили ход двух экспедиций, готовившихся на юге[271].
Карл Наваррский находился в Памплоне. Он контролировал последние приготовления к экспедиции в Нормандию, которую он должен был предпринять совместно с герцогом Ланкастером. Камергер Ланкастера, Саймон Симонс, находился рядом с ним, представляя интересы герцога при наваррском дворе и наблюдая за всеми ожидаемыми признаками измены и предательства. На первый взгляд все было хорошо. Карл привлек к кампании более семидесяти видных наваррских дворян. Эти люди собрали отряды общей численностью более 1.700 человек. Учитывая, что в Нормандии уже находилось 600 наваррских солдат, а кортесы Наварры не смогли предоставить более 30.000 наваррских фунтов в качестве субсидии, это было впечатляющим достижением. Большинство, должно быть, служили без зарплаты, под обещания военной добычи. Несомненно, добыча была главным мотивом их лидера, Мартина Энрикеса де Лакарры, наследственного альфереса (знаменосца) королевства. Хотя Энрикесу было всего двадцать с небольшим лет, он уже командовал войсками короля Наварры в Нормандии в 1353 и 1354 годах, приобретя вкус к войне из засад и эскалад и привычку сотрудничать с англичанами, что оказалось для него весьма выгодным[272].
К маю 1355 года Карл был готов. Он отправил Саймона Симонса и своего нормандского помощника по имени Оливье Дубле в Англию с письмами, в которых сообщал герцогу Ланкастеру о своих планах. Карл намеревался, по его словам, отплыть в Шербур, где гавань все еще контролировалась его офицерами. Там он должен был призвать короля Франции отдать замки и владения, захваченные у него осенью прошлого года. Карл заявил, что готов служить герцогу Ланкастерскому всеми своими силами. Но, конечно, зловеще добавил он, Иоанн II может предложить ему приемлемое соглашение, и в этом случае герцогу не придется осуществлять совместное вторжение в Нормандию, которое они вместе планировали в Авиньоне[273].
Когда Карл Наваррский решил снова обмануть короля Англии? Всегда было ясно, что его истинная цель — добиться примирения со своим тестем, если он сможет сделать это на приемлемых условиях, и что шумная подготовка к войне, которая его окружала, была направлена только на то, чтобы добиться этих условий. Англичане вряд ли питали иллюзии на этот счет, ведь их планы зависели от дальнейшей уступчивости этих двух людей. Это положение становилось все более шатким. Карл Наваррский не явился по вызову Иоанна II, но он очень хотел, чтобы его оправдания стали известны всем. Он сослался на задержку гонцов, доставивших детали его договоренностей, что был занят неотложными делами при дворе короля Кастилии, и конечно, не бросал вызов своему противнику. Но в Париже он был объявлен не явившимся. Для того чтобы его осудили заочно, необходимо было отправить три повестки в суд. Карлу сразу же прислали еще одну, которая требовала его присутствия в суде в мае. Неспешные процедуры Парижского Парламента принесли Карлу драгоценное время. Как всегда, при дворе у него были хорошо информированные сторонники, в том числе несколько человек в королевском Совете. Некоторые министры французского короля всегда сомневались в целесообразности противостояния королю Наварры в то время, когда Франция готовилась противостоять новому натиску со стороны Англии. По мере поступления новостей о поражениях Франции и подготовки Англии эти сомнения усиливались. Канцлер, две вдовствующие королевы и герцог Бурбонский были глубоко потрясены зрелищем раздора и гражданской войны в самой королевской семьи и были совершенно неспособны рассматривать этот спор в чисто политическом аспекте. Все они лоббировали интересы короля Наварры. Об их усилиях регулярно докладывали чиновникам Карла в цитадели Эврё, а те — самому Карлу в Памплоне. К середине мая 1355 года паника охватила все большее число парижан, считавших сложившуюся ситуацию катастрофой. 15 мая Карл не ответил на второй вызов в суд. Примерно в это же время до Парижа стали доходить слухи о его соглашениях с англичанами. Детали были еще очень неясны. Французские министры, похоже, еще не знали о плане герцога Ланкастера объединить с ним свои силы в Нормандии. Они полагали, что англичане, скорее всего, вторгнутся в Пикардию из Кале, в то время как Карл Наваррский предпримет отдельную высадку в Котантене. Это было вполне естественное предположение, и такие инциденты, как нападение на монастырь в Гине, должно быть, способствовали ему[274].
17 мая 1355 года Иоанн II отправился в аббатство Сен-Дени, хранилище Орифламмы, великого военного штандарта Франции. Там он объявил арьер-бан и призвал свою армию собраться на Сомме в Амьене[275]. Через два дня, 19 мая, две вдовствующие королевы предстали перед королем в Париже. Это была первая из череды весьма напряженных встреч, на которых они пытались убедить короля помиловать своего зятя и вернуть ему конфискованные земли. Королевы говорили (как они сказали Карлу) "настолько милостиво, насколько это возможно". Более того, было очевидно, что они выступали от имени значительной части высшего дворянства и растущего числа советников Иоанна II. Среди них были брат Иоанна II, Филипп герцог Орлеанский, коннетабль Жак де Бурбон, его брат герцог Бурбонский, канцлер Пьер де ла Форе, Гийом де Мелён, архиепископ Санса и его брат Жан де Мелён, граф Танкарвиль, все они входили в число самых влиятельных дворян при дворе Иоанна II. Только юристы и администраторы, эти великие представители придворной бюрократии, заметно отсутствовали. В конце мая от графа Фуа прибыли два эмиссара с письмом от своего господина, в котором он просил отложить вызов в суд Карла Наваррского. Они также привезли письмо от самого Карла, написанное в самом примирительном тоне, который он только мог придумать. 31 мая Иоанн II уступил. Он настаивал на том, чтобы Карл сдал на короткий срок шесть мест, которые он все еще удерживал на Котантене и в Нижней Нормандии. И когда это будет сделано, он будет помилован, и все его земли будут ему возвращены. Иоанн II написал своему зятю 1 июня, довольно уклончиво приняв его заверения в верности и предложив ему безопасный проезд в Париж с 200 воинами. Вдовствующие королевы и союзники Карла в Совете написали более решительные письма. По их словам, безопасный проезд позволял ему прибыть по суше или по морю и, несомненно, был бы соблюден в любом случае. "Но для вашей собственной безопасности и чтобы рассеять подозрения относительно ваших планов, вам следует прибыть по суше"[276].
В середине XIV века команде конных гонцов требовалось не менее восьми дней, чтобы добраться из Парижа в Памплону. К тому времени, когда письма французского короля достигли наваррской столицы, Карл уже уехал. Он пересек перевал Ронсеваль в середине мая 1355 года и собрал свою армию в Ла-Бастид-Клеранс, небольшом речном порту в предгорьях Пиренеев на северной границе своих владений. В начале июня наваррцы отправились в Аквитанское герцогство Эдуарда III и сели на корабли, которые были приготовлены для них в гавани Капбретона, к северу от Байонны. В основном это были кастильские суда, которые были наняты за последние несколько недель и собраны в Фуэнтеррабии за границей. Но было также пять больших судов из Байонны и одно из Бордо, предоставленных сенешалем Гаскони[277].
