— И это мне говорит такой красавец, — парирует на грани, раскраснелась.

Глаза поблёскивают, видимо, задел.

— Это я сейчас красавец, — бросаю, поднимаясь. — А внутри я, возможно, монстр пострашнее твоей мамаши.

Изабелла язык прикусила. Девки переглядываются, на главаря вопросительно. Мол, какая ответочка будет босс?

Собираю на поднос тарелки, посвистывая.

— А не хочешь решить наши разногласия? — Выпалила, когда уже собрался к мойке.

Замер в пол–оборота.

— Да какие там разногласия, — смеюсь и продолжаю движение.

— У нас факультатив по фехтованию в семнадцать, придёшь? — Спрашивает с некой иронией, продолжая свою мысль. — Или испугаешься?

— Оооо, — загудели обе подружки. Захихикали.

Замираю, сделав несколько шагов. Очередная дура решила нарваться? И почему я знак «Первого меча» решил сегодня не одевать?

— Класс какой? — Спрашиваю, не поворачивая головы.

— Первый спортзал, — бросает Изабелла саркастически.

— Я буду, — отвечаю и улыбаюсь сам себе.

— Оооо — хо — хо, — снова загудели подружки. — Только сильно его не унижай.

— Собирайте народа побольше, — шепчет дочка Кириан. — Киньте клич.

— Это будет интересно, — Хихикают.

Иду с подносом и думаю. Что я там преподавать собрался? Какая к чёрту математика? Фехтование надо было заявлять. Хотя… Кириан бы не позволила.

Глава 24. Кириан: разговор по душам?

К Кириан всё — таки поднялся. Но бледная секретарша костьми готова лечь:

— У госпожи ректора обеденный перерыв велено никого не пускать!

Зря что ли на седьмой этаж пёрся? Отошёл обратно в холл, закрыв за собой дверь. Явил портал, представил кабинет училки. И перенёсся к ней, минуя нервозную тётку.

Были опасения, что есть защита. Но вроде бы всё осмотрел. В кабинете не так много мест, где можно контур замкнуть полностью.

Ректорши в кабинете не оказалось. Но я сразу вычислил, где она может быть. За стенкой предбанника с вешалкой ещё одна дверь. Туда и направился.

Дверь не заперта, свободно вошёл. Комнатуха наполовину меньше кабинета, шторы завешены, царят полумрак и уют. А ещё я слышу посапывание. Первое, что бросилось в глаза, это круглый небольшой стол из неоднородного стекла с бутылкой вина, выпитой наполовину, и один пустой бокал, нарезка фруктов и салфетки. Ну и следом увидел на светлом кожаном диване в полусидячем положении спящее тело.

На шкафы смотрю, вот же балаболка, трусов у неё нет. Шмотья, как дома, наверняка.

Кириан, Кириан... Ректор целый, держит в страхе весь универ.

Действительно, а как иначе? Советница целого короля по статусу! Во Дворце она лебезит и терпит, а здесь отрывается. Я и думал, как она вообще выбилась в Совет Аргириса? Какая — то баба, да ещё и в советники. Король не дурак, не мог он взять тупую. Интересно, а она здесь учредитель или властью назначенная управлять?

Обхожу стол, присаживаюсь рядом, кожаная обивка скрипит. Но дремлющая не реагирует.

Волосы ей на чёлке поправляю, трогаю пальцем приоткрытые сочные губы. Какая же ты хорошая, когда спишь. Беззащитная, тёпленькая.

Надоело ждать, в нос её же волосинку сую. Глазища распахивает! Испуг быстро сменяется гневом. Приподнимается, делаясь хмурой.

— Что ты себе позволяешь? — Фырчит. — Как тебя эта... да я её выкину отсюда без выходного пособия!

— Она ни при чём, я через окно прошёл, — отвечаю ехидно.

— Окно? Какое окно?! Издеваешься?? Что ты себе позволяешь вообще, сопляк? Когда твоя мамаша свалила, я тебе самолично штаны обоссанные меняла порой! — Кричит, принимая сидячее положение. При том, что я мешаю ей ноги на ковровый пол опустить.

— А вот о маме ни слова, — предупреждаю строго, не отрывая взгляда от её встревоженного лица.

— И всё же, молодой человек, коль вы на службе здесь, проявите уважение к ректору, — снова за своё. Пытается меня подвинуть, толкая бедром.

— Тшш, — палец к губам прислоняю. Замолкает сразу и замирает.

Взгляд бешеный. То ли разораться собралась, то ли сразу драться.

— Ты очень красивая, когда строгая, — говорю, поднимаясь и не спуская с неё глаз.

Ноги в сапожках ставит на пол. Корсет сиси молочные выдавливает, смотрят они на меня вместе с хозяйкой. И это меня дико возбуждает.

— Сиди, — говорю, придерживая училку, и скидываю пиджак.

— Я пожалуюсь твоему отцу, — заявляет, а у самой грудь вздымается. Поняла, что так легко сегодня не отделается?

Рубашку расстёгивать начинаю, продолжая смотреть с ухмылкой.

— Я буду кричать, — угрожает дальше с ещё более ожесточённым видом.

— Как громко? — Спрашиваю, обнажая точёную грудь и кубики пресса.

— Очень громко, — говорит уже не так решительно, переводя взгляд на мой торс.

Беру её за запястье, и ладонью к своим кубикам прислоняю. Она и не сопротивляется, лишь первое мгновение. Пальчики Кириан ещё сильнее вцепляются. Мммм.

Отпускаю руку, не убирает.

Расцепляю пояс, расстёгиваю штаны, демонстрируя как уже туго в белых трусах.

Кириан взгляда не отводит ошарашенного от действа. Будто никогда в жизни таких выходок перед её лицом не случалось. Под резинку трусов пальцами.

— Только не говори, что это сделаешь, — шепчет.

А я и не говорю, спускаю трусы, вываливая член. Сосиска уже больше, чем наполовину выросла. Чуть по носу не заехала. А Кириан рот приоткрыла, даже не отшатнувшись. Ладонь с пресса не убирает, наоборот, коготками вцепилась.

Ещё дыханием головку наливную обдаёт. И член в одно мгновение наполняется сталью.

— Какой большой, — ахает, не отрывая от него глаз.

Ага, сантиметра три прибавляет ещё то, что всё выбрито на лысо.

— Целуй его, — шепчу повелительно.

— Как целовать? — Раздаётся прямо у самой головки члена.

— Как умеешь, — отвечаю, убирая ласково локон её волос в сторону.

Не успеваю закончить фразу, свободная рука училки касается моих яиц. Нежное, бережное касание опытной женщины. Её губы идут к стволу и робко целуют у самого основания. Внизу живота ахает сладостно. А она целует чуть выше, а затем ещё выше уже у самой головки. Рука с пресса идёт выше, к груди.

И это ещё больше разжигает меня, потому что женщина проявляет инициативу.

Четвёртый поцелуй у самой головки. И сразу же я чувствую касание пальчиков на яичках чуть более сильное. В процесс включается язычок! Он касается у головки и ведёт к стволу с другой стороны! Затем снова поцелуи вверх, как сладкая пытка. Чувствую, как палец под яйцами массирует. Вот же… какая искусница. Не знал, что это может быть так приятно.

Когда её губы снова у самой головки. Хватаю за затылок, не в силах больше терпеть такие мучения. Кириан всё понимает правильно. Нежные губы охватывают головку, а затем засасывают её в горячий ротик. Ахаю от блаженства уже в голос. А её рука с груди опускается на пресс, дальше ведёт и хватает за задницу.

Впервые училка поднимает на меня свой бесстыжий взгляд, видимо, желая выловить реакции. С такого ракурса её глаза очень красивы. Белые белки, насыщенные зрачки, направленные вверх. Мой член заходит в её рот лишь наполовину. И я совсем не чувствую зубов. Оттого мне кажется, что мой стальной друг всасывается в самое настоящее горячее влагалище.

Вторая рука с яиц уходит на ствол. Губы выпускают головку и снова идут по стволу, при этом рука дёргает его, удерживая максимальное возбуждение. Голова опускается к яйцам, Кириан целует там. Ооооо!! Язычком вылизывает нежные чувствительные местечки. Особенно приятно, когда по изгибу скользит между яйцами и бедром, где жилка.

Начинает уже бедро целовать. Э, нет. Назад, мать.

Если в её первые ласки я готов был уже взорваться, но сдержал с некоторой степенью волнения, чтобы не прерывать процесс до самого интересного. То в какой — то момент схлынуло. И я даже испугался, что член упадёт. Что опозорюсь перед этой сукой. Мимолётное, из прошлой жизни.