Над головой зазвучала сирена, чем — то напоминающая сигнал воздушной тревоги. Не оглушительная, скорее мягкая, но протяжная. Около минуты выла. И, похоже, на весь Университет. Вскоре с коридоров и лестницы стал доносится шум. Отголоски, движуха. Похоже, перемена! Но беготни нет, всё спокойно. Без криков и визгов, как в обычных школах.

Сижу за зеленью, меня не видно. Да и группы, скорее всего, перемещаются в другие кабинеты и аудитории для смены занятий. Хотя не... уже обед. Из окошка видно парк, через который сюда пришёл. Показались ученики в шубах. Высыпали буквально за несколько минут, гуляют... большой перерыв, видимо.

В оранжерее кто — то прогуливается, приближаясь. На мою же лавку плюхается задницей, только с другой стороны, даже в мою сторону не глядя. Ветки закрывают меня, но всё же можно обнаружить присутствие.

Худая, как спичка, косы рыжие, лицо в веснушках прикрыла ладошками, и... плачет что ли? Ой, действительно. Хныкает тихонько. Поэтому и не заметила. Скрючилась, живот в позвоночник врос, сисек нет. Сразу мне Лину напомнила.

На сердце тоска. Уже собираюсь заявить о себе и спросить, чего это она нос повесила. Может, помочь чем, поддержать. Денег на карманные расходы дать. Лет пятнадцать на вид.

Ещё три девки к ней идут! Повзрослее и покрупнее. Тоже меня игнорируют.

— Вот ты где, — раздаётся хулиганским таким тоном от русой девки с хорошими сиськами.

Две другие хихикают гадко, стоя чуть позади.

Русая ногу прямо на лавку ставит между мной и рыжей, оказываясь в пол — оборота ко мне. За веткой не то, что бы меня совсем не видно. Ясно же, что кто — то сидит, просто не сразу можно разглядеть, кто конкретно. Ей, видимо, плевать, кто на лавке ещё. Задницу в мою сторону выставила, кстати неплохую. Девка фигуристая.

— Нашла? — Спрашивает с наездом у рыжей.

— Нет ещё, — раздаётся тихим и бесцветным голоском.

— Ну и что теперь делать будем, а? — Бросает с нажимом, нависая над худощавой.

— Прости Изабелла... — пищит рыжая как мышь.

Отклоняюсь назад, чтоб хоть обозначить присутствие. А у борзой девки за счёт выставленной ляжки юбка чуть поднялась. Ха! А это не колготки вовсе белые, а чулки. Резинку видно и немного белой кожи. Можно ещё дальше корпус подать, собственно пресс позволяет, чтобы трусики увидеть. Но меня уже заметили.

— А ты кто такой? — Ахнула, составляя резко ногу.

Глаза серо — голубые обворожительные, нос тоненький, аккуратный, губы пухленькие. Личико изумительно приятное. Красавица, спору нет. Свежестью пышет и упругостью. Только хмурая, недовольная. Хулиганка.

В аудитории её не было, точно бы приметил. И она бы сейчас вопрос этот не задала. Смотрю на неё изучающе, кожа на лице без единого прыщика, реснички идеально загнуты, волосы в косах лоснятся.

— Язык проглотил, — смеется. — Новенький?

— Новенький, — соглашаюсь. — А ты старенькая?

— Хе, дерзкий какой, — фыркает.

Подружки её, что тоже ухожены и красивы, смотрят с интересом. Но фыркают в поддержку.

Похоже, местная хулиганская троица.

— Вообще — то молодая леди, дерзишь мне ты, — выдаю и поднимаюсь. Обхожу пальму неспешно.

— Откуда вылезло это чудо? — Обращается бандитка Изабелла к подружкам, явно опешившая пока я приближаюсь.

Ростом оказываюсь чуть выше её, но это из — за её не малых каблуков.

Стоит в упор подойти, обе её поддержки отступают. А эта теряет всякую концентрацию, замирает. Смотрит в глаза, вроде вызывающе. Но беспокойство всё более выражено.

К уху опускаюсь, ощущая, от груди её пышной удары сердечка частые. Рассмотрела меня, вот и отлично.

— Чудо, говоришь? — Шепчу на ухо сладко. — Я тут новый профессор, а ты ученица. Поэтому захлопни свою очаровательную пачку и отстань от девочки, а то выпорю до красной задницы.

Отпрял, вылавливая взгляд дикий.

— Можете идти, бандитки, — улыбаюсь хищно.

Изабелла надувает покрасневшие щёки, глаза её сузились угрожающе.

— Девочки, можете поздравить этого слишком зазнавшегося юного протеже, — выдаёт Изабелла раздражённо. — Один день проработать в Университете — это новый рекорд. Пошли.

Развернулась резко, ягодицами качнув, и двинула первой, дефилируя сочными бёдрами.

Одна из подруг задержалась немного, сочувствующе посмотрела и выдала:

— Её мама здесь ректор. Удачи.

Развернулась кокетливо и поспешила за подругами такой же блядской походкой.

Все три сучки хороши, надо отметить. А ещё надо отметить, что я наткнулся на дочку Кириан! Вот умора, как жаль, что не увижу реакции мамаши, когда эта избалованная бандитка начнёт жаловаться о нахальном новом профессоре.

Интересно, а Изабелла уже поняла, что влюбилась в меня?

Глава 23. Наивная добыча

Выловил взгляд рыжей. Девочка продолжает сидеть на лавке, скукожившись ещё больше. Стоило встретиться взглядом, увела свой спешно. А я оценил, какие у неё глазища большие и красивые от обилия зелёных оттенков, глубокие, загадочные.

Симпатичная девочка. Что — то в ней есть неуловимо притягательное.

А может, я просто хочу помочь ей хоть как — то, потому что не помог тогда Линелле. И вон что вышло.

— Я благодарна, что вступились, но это того не стоило, — проговорила быстро и, вздохнув тяжело, продолжила, не глядя: — Изабелла мстительная, и не привыкла, когда перечат. Даже профессора к ней сдержаны. Боюсь, она действительно нажалуется матушке. Но на первый раз отделаетесь выговором, так как не знали, что это дочь ректора.

Усаживаюсь рядом.

— За меня не переживай, малышка, — говорю тепло.

Вздыхает. На меня голову поворачивает, а я не смотрю в ответ, чтобы не смущать.

— Я уж точно не малышка...

— Какая ступень? — Интересуюсь.

— Первая.

— Ого, — реагирую. Выпускница, значит.

— Оно и понятно, что вы удивились, тощая, вот и выгляжу, как малышка. Мы с Изабеллой в третьей группе учимся.

Смеется, шмыгает.

— А вы не молоды для профессора? — Спрашивает уже посмелее.

— Мне сорок два, — брякаю с хитрой улыбкой.

— Очень смешно, — улыбается.

— Я Кристиан, — руку подаю.

— Сабрина, — представляется охотно и пожимает слабенько тонкой ручёнкой.

— Очень приятно познакомиться, Сабрина, — говорю, отпуская лапку.

— И мне, а что вы преподаете? — Интересуется, оживившись.

— Экспериментальную математику, записывайся на факультатив, если интересно.

— Если только из вежливости, — признаётся. — Я не склонна к точным наукам. История — это моё.

— Понятно, — вздыхаю. — Ты скажи мне лучше, а эта дылда часто до тебя докапывается?

Девочка грустнеет на глазах.

— Извини, я не хотел.

— Всё нормально, — отвечает с грустью. — Обычно по мелочи тыкает. Но на этот раз я серьёзно встряла.

— Рассказывай.

— Да и рассказывать нечего, она дала мне серьги на хранение перед фехтованием ещё рак назад. А я зазевалась и потеряла одну, когда в пятую группу бегала по поручению.

— Во время фехтования?

— Да, я освобождена от физических нагрузок, сердце слабое. Вот и бегаю иногда по поручениям мастеров.

— Хорошо искала?

— Да, всё излазила. Похоже, кто — то взял.

— Дорогие серьги?

— Очень, целое состояние, если родители узнают, маму хватит удар. И не удивляйтесь. Я из бедного сословия, на учёбу всей деревней собирали, чтобы мне лучшей жизни шанс дать. И теперь я не знаю, что делать. Она грозит меня выкинуть из Университета.

— Ясно, но это всё решаемо, — улыбаюсь.

— Господин Кристиан, я натворила, мне и разбираться.

— Бывают же добрые люди.

— Отец покойный научил, ничего не бывает бесплатно, — выдала с грустью.

Неловкое молчание.

— Что у вас по распорядку сейчас? — Меняю тему.

— Полуденный перерыв, — отвечает Сабрина и расслабляется.

— И долго? — Уточняю, рассматривая её грустное личико.

— До пятнадцати часов.