Я беру салфетку с ближайшего стола, тру губы. Бесполезно, мелкие розовые блестки как въелись в кожу. Комкаю бумажку, беру следующую. Музыка наконец закончилась, а в зале гробовая тишина. Неужели, это мы так шокировали присутствующих? Осматриваюсь непонимающе, ищу помощи у Петровича, а он сигнализирует, мол, обернись.

Что там? Суда по его лицу Годзилла вышла из местных вод.

– Хм, – слышу знакомое хмыканье за спиной, – вот значит, как ты ждешь любимую жену, Васенька.

– Жену, – в царящей тишине шёпот Алисы прозвучал для меня подобно раскату грома.

Ну что ж… я почти угадал…

Годзилла не только вышла на сушу, но и начала все разрушать. Снова.

Алиса

– Что ж ты делаешь? – с каким-то отчаянием в голосе спросил у меня Василий, ощутимо сжимая пальцы на моей талии.

– Кто? Я? – тихо отозвалась, не в силах оторвать взгляд от его губ.

Это было так странно. Всё странно. Начиная от места, где мы были и заканчивая музыкой, что сейчас играла! Я уже не говорю про наш танец. Я и бандит. Смешно же! Но…

То, как смотрел на меня Василий весь вечер. Те собственнические чувства, внезапно появившиеся у меня к нему. То, как мне нравилось сегодня быть с ним рядом, специально провоцируя Марину, однозначно имеющую виды на этого мужчину…

Мамочки! Да я даже забыла, что он бывший уголовник! Наслаждалась тем, как демонстративно кривила губы продавщица магазина, стоило Василию прикоснуться ко мне. Или, когда я касалась его плеча, невзначай…

А сейчас, стоило его губам накрыть мои – как я поняла. Про его криминальное прошлое я уже и не вспомню. Не говоря уже об остальном.

Не сегодня.

Осторожность? Аккуратность? Деликатность?

Этого не было.

Лишь жадность. И… нежность. Меня никто и никогда не целовал так, как это сделал Василий. На какое-то время я просто потеряла связь с реальностью, полностью отдавшись ощущениям. И желая лишь одного – чтобы это не заканчивалось никогда.

Жар, исходящий от тела Василия. Жадность скользящих по моей спине рук. Обжигающее дыхание и губы…

О, наверное, зря я тайно хотела сбрить ему бороду. Она нисколечко не мешала. Наоборот… лёгкое царапанье добавляло происходящему некоторой пикантности.

Хотя, ну куда пикантнее?! Целоваться на виду у всей деревни. На виду у Марины, которая ментально меня уже четвертовала при помощи бегущих в разные стороны лошадей. И это как минимум…

– Эгегей! – услышала я голос фельдшера, стоило нам с Василием оторваться друг от друга. – Давай-давай, Вася!

– Я те ща дам, – рыкнул бандит на него, как и я, стараясь отдышаться. – Кажется, нам пора, мы уже отличились. Поехали домой.

Почувствовав, как щёки опаляет румянцем, я судорожно сглотнула.

– Я только помаду поправлю. И ты, – прошептала я, указав на оставленные помадой следы, – сотри.

Мне требовалась минутка наедине с собой. Немного прийти в себя. Подумать…

Он сказал, поехать домой, но… к нему домой? Или каждый сам к себе? И если к нему, то готова ли я?..

Нет.

Не готова.

Хотя голой он меня уже видел… у него даже есть мои трусики, так чего стесняться? Да и у меня припрятано в шкафу его исподнее…

Мысли проносились в голове со скоростью тысячи слов в секунду. А это я ещё до двери на улицу не дошла, чтобы немного прийти в себя в одиночестве. Проветрить мысли. На губах всё ещё был свеж вкус его поцелуя. И от этого сердце замирало в груди, провоцируя в голове рой новых вопросов.

А как мне дальше себя вести с Василием?

На какие темы говорить?

И сколько у нас будет детей, если всё сложится?

А нам вообще нужно говорить?

Может спросить, как зовут его собаку?

Или это слишком?

А в машине мы продолжим целоваться?

А если продолжим – сидение откидывается?..

Поймав себя на последней фантазии, я мысленно рассмеялась, дав себе небольшую оплеуху. Алиса, Алиса… нельзя быть такой испорченной! Я же не такая! Это всё пагубное влияние фермера-бандита, не иначе…

Происходящее безумно было похоже на один из моих любимых романов про босса и его строптивую подчиненную. В книге всё закончилось двойняшками. А у нас? Пусть Василий не сидит в офисе и не носит костюм с галстуком, но он всё же мой начальник. А я хоть и не ношу чулки и не предвкушаю того, как он вызовет меня в кабинет, но… в поле столько укромных уголков… Не было бы там всякой летающей кусающейся гадости – могло бы получиться очень романтично…

Впрочем, все мои шаловливые мысли резко покинули голову, стоило у самой двери на улицу наткнуться взглядом на иронично смотрящую прямо на меня девушку. Красивую, как это сейчас модно говорить – тюнингованную.

Вот только предметом моего ступора стали ни её накаченные губы. Ни эффектный макияж. И даже не платье, не оставляющее никакого простора для воображения своим минимализмом.

Это была та самая брюнетка, что я видела на фотографии в телефоне Дубинина. Та самая…

Окинув меня брезгливым взглядом, она прошла вперёд, переключив своё внимание на Василия. Точнее, на его спину. Кафе погрузилось в какую-то пугающую тишину. Все присутствующие наблюдали за девушкой. И лишь Василий вытирал салфетками лицо, не участвуя в разглядывании тюнингованной.

– Хм, – громко фыркнула брюнетка, замерев в шаге от бандита и привлекая его внимание к себе. – Вот значит, как ты ждешь любимую жену, Васенька.

– Жену, – выдохнула я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Жена, жена, жена…

Набатом стучало в мыслях, пока я заторможено наблюдала за тем, как оборачивается на неё Василий. Как скрещивает на груди свои ручищи. Ручищи, тепло которых я ещё ощущала на своей спине. Ручищи, которыми он меня… лапал на глазах всей деревни.

Я с надеждой смотрела на то, как прищурился Василий, окинув взглядом брюнетку. Что-то он не торопился крикнуть, что он не женат. Или, что девушка ошиблась. Что он не тот Василий, который ей нужен.

Нет.

Вместо этого он хмуро произносит:

– Какого черта ты здесь делаешь?

Ирина ему что-то отвечает, но я уже не слышу. В ушах стоял лишь стук сошедшего с ума сердца.

Он женат.

Я только что целовалась с женатым мужчиной.

Я целовалась с женатым мужчиной на глазах у его жены.

И, если судить по реакции последней, такие картины времяпрепровождения мужа она наблюдает не впервые.

Какой кошмар.

Я просто очередная, а не…

Не в силах больше оставаться здесь, я опрометью выскочила на улицу.

Боль в мышцах? Её больше не было. Болело что-то другое. Что не поддается никакому лечению.

Не могу сказать точно, в какой момент я перешла на бег, скинув с ног туфли и прижав их к груди. Пришла в себя я лишь в тот момент, когда, войдя в дом бабули, услышала её встревоженный голос.

– Внуча, а ты чего такая зареванная? Обидел кто? – она обняла меня, позволяя тихонечко всхлипывать, уткнувшись ей в плечо. – Аль помер кто?

Помер, бабуль. Помер.

Василий для меня как мужчина.

Дубинин Василий

– У тебя просто талант срать на голову, как у гульки, – процедил я сквозь зубы, наблюдая за побегом Алисы. Не обернулась. Вылетела стрелой из кафе. Точно в слезах. – Скажи, Ир, этому где-то учат или прицел на жопе – врожденное?

– Ты в своей деревне стал еще невыносимей, – парировала Годзилла с мягкой улыбкой на губах и, естественно, тихо. Не дай бог, кто услышит, это же ужас и кошмар. Репутация всегда должна быть чиста. Как слеза.

– Напомни, почему мы вообще решили, что нам нужно скрепить отношения штампом в паспорте?

– Не делай вид, Дубинин, что ты этого не хотел. Ты же помешан на мне был.

– Был. Да. Пока не прозрел.

– Началось, – выдохнула Ирка. Никогда вот не любил её этих вздыханий. Не понравилось, что я сказал – вздох, не так посмотрел – вздох, не так обнял – вздох, не так отхлебнул чай – вздох. И от того насколько он протяжный, можно было понять настроение. – Прощайся, Васенька. Я сюда не развлекать всех приехала.