Мысленно побившись головой об воображаемую стену и покричав на неё же, я решила переключить своё внимание на насущные проблемы.

Папочка часто мне говорил, что в бизнесе нужны холодные мозги и твердые руки. И все нежелательные эмоции всегда можно (а иногда и очень нужно!) перенаправить в правильное русло.

Вот именно это я и попыталась сейчас сделать.

– Василий Егорович, – обернувшись, позвала я продолжающего беззаботно улыбаться Василия. – Неделя прошла. Я бы хотела получить зарплату.

– Без проблем, Алиса Михайловна, после работы обязательно к вам зайду и разберемся с задолженностью.

– Василий Егорович, – протянула я, издевательски поцокав языком. – Разве могу я позволить себе такую непростительную дерзость и задерживать после работы женатого мужчину? Давайте обсудим сейчас.

– Спасибо, что не замужнего, – хмыкнул Василий, демонстративно посмотрев на свои наручные часы и покачав головой. – Что ж, Алиса Михайловна. К сожалению, сейчас у меня отсутствует время для продуктивного обсуждения нашего с вами вопроса о финансовых задолженностях. Но я смогу уделить вам время за ланчем. Вас устроит полдень?

– Более чем устроит, – кивнула я, чуть ли не скрипя зубами от его откровенного словесного издевательства!

Он бы ещё меня в свой кабинет пригласил, юморист женато-бандитный!

– Вот и чудненько, – снова оскалился он в белозубой улыбке, метнув взгляд в сторону теть Гули. – И я всё ещё жду свой завтрак.

– Ой! – тут же всплеснула руками повариха, засуетившись. – Сейчас, минуточку! Всё будет, мой золотой!

Она, как и другие находящиеся здесь работники, с интересом наблюдали за нашим с Василием диалогом.

– А я не понял, – Дубинин, как и я, заметил повышенное внимание к себе. – Работы ни у кого нет? Что стоим? Кого ждём?

Скорости, с которой все разбежались в разные стороны, могли позавидовать нелегальные работники любой стройки при внезапной проверке от миграционной службы! Признаться честно, от того, каким тоном рявкнул Василий, я и сама с трудом сдержала порыв побежать вместе со всеми.

– Тёть Гуль, – позвала я собирающую Василию завтрак женщину. – Я сегодня с вами поработаю…

– Э, нет, Алиса Михайловна, – тут же приблизился ко мне Василий. – У тебя сегодня более важная миссия.

– Это какая? – хмуро уточнила я, достав из кармана чистилку для картошки.

Я ведь подготовилась. Это должен был быть мой картофельный реванш.

– Важная, – повторил Василий, мотнув головой в сторону подсобки. – Идите, Алиса Михайловна, возьмите себе перчатки, и я провожу вас до объекта полевых действий.

– Слушаюсь, Василий Егорович, – в тон ответила я ему, с громким стуком опуская чистилку на стол.

Перчатки, значит. Даже страшно, что он задумал. Наверняка какую-то гадость. Но разве у меня был выбор?

Найдя желтые хозяйственные перчатки, я уверенно взяла их, и уже схватилась за дверную ручку, чтобы выйти из подсобки, как услышала окрик Василия:

– Не резиновые только, Алиса Михайловна! Тканевые берите. Перчатки!

– Я их и взяла! – крикнула в ответ, зло сжимая в руке жёлтые. Резиновые.

Сразу не мог сказать?! Специально ведь…

Найдя нужные перчатки, я гордо вышла наружу.

– Федь, – заметив меня, Василий позвал к себе одного из работников. – Проводи Алису Михайловну к грядам с морковью. Алиса Михайловна у нас сегодня на прополке будет нести вахту.

– Егорыч, там морковь малёханькая ещё, как бы девица твоя чудная её не повырывала вместе с сорной… – замолчав под хмурым взглядом Василия, Федя тут же поспешил ко мне. – Алиса… Николаевна, пройдемте, пожалуйста, со мной.

– Михайловна, – гордо поправив его, я уверенно направилась к грядкам.

Они находились в пяти минутах ходьбы от подсобки и представляли собой вообще не грядочки! Это были грядищи! Огромные!

А в ещё больший ступор я впала, выслушав скудные пояснения от проводившего меня Феди на тему того, что именно от меня требовалось. Вырвать всё, что не морковь. И ни в коем случае не вырывать морковь.

А как понять, где морковь, а где нет, если всё одинаково зеленое? Так просто. “Вот же палочки – значит морковь!”.

Проще простого…

Так я и провела несколько часов, вырывая всё то, что не морковь. По крайне мере, я очень надеялась на это.

Вот только объем выполненного удручал. Я даже пятую часть этой грядищи не прополола!

– Алиса Михайловна, как успехи? – мироздание, словно издеваясь, привело ко мне непосредственное руководство.

– Как видите, Василий Егорович, – чопорно ответила я, мазнув взглядом по массивной фигуре замершего в нескольких шагах от меня мужчины.

Стоит, улыбается. А мог бы левее встать! Хоть тень мне бы организовал… солнце так сильно припекало, что я с каждой минутой начинала всё сильнее жалеть, что не взяла шляпку. Или косыночку в подсобке…

А всё он виноват! С перчатками этими!

– Медленно работаете, Алиса Михайловна, очень медленно, – покачал он головой, осматривая грядку. – Ну хоть морковь не выдернула…

– Что? – переспросила я, так как последнюю фразу он практически прошептал.

– Я говорю, покажите мне, Алиса Михайловна, как вы выполняете прополку, – строго произнёс Василий, скрестив на груди руки.

– Чего?!

– Не чего, а что, – поправил он меня. – Вдруг вы нарушаете технологию. Продемонстрируйте. Я жду.

– Ты серьёзно считаешь, что я повернусь к тебе попой?! – взвизгнула я, возмущаясь его наглости. – Да ещё и нагнусь?

– О, вот мы снова перешли на “ты”, – довольно оскалился Василий, сокращая между нами расстояние. – Поговорим, Лисёнок?

– О финансовой задолженности? – хрипло переспросила я, почувствовав, как руки Дубинина смыкаются на моей талии.

– И о задолженности тоже, – прошептал Василий, прижав меня к себе. – Вот только ни разу не финансовой.

Дубинин Василий

Сжал в объятиях девочку – не будет никаких проблем и прямо душа запела. Вот клянусь, запела. Развернулась и не сворачивается обратно, распирает меня изнутри. Во всех местах распирает, ага… И вроде понимаю, что делаю, что-то не то, ну не нужно при рабочих обниматься-зажиматься, но ведь блондинистая сбежит, если я ее сейчас отпущу.

– Ты что своих друзей не бережешь? – спрашиваю балдея.

– Каких друзей?

– Самых близких, – снял кепку и одел на блондинистую макушку. – Подожди, подтянуть надо, – пришлось отпустить Алису и отрегулировать размер. – Во, отлично.

Девчонка прищурилась, вскинула на меня голову.

– Вы обо всех работниках так заботитесь, Василий Егорович?

– А мы опять на “вы”? – усмехнулся я. – Нет, не обо всех, Алиса Михайловна, только о тех, кто младше двадцати пяти.

– Бедная ваша жена, – театрально выдохнула Алиса, поправляя кепку, но все же не возвращая ее мне. – В мире столько людей младше двадцати пяти.

– Ясно. Я совершил ошибку, когда отпустил тебя. Так мозгожители начинают устраивать протесты, – я вновь крепко сжал Алису в объятиях. Приятно, кабздец, просто. И на слепящее солнце сразу стало плевать и на удушливый зной. Блондинистый оазис.

– Они против аморального поведения.

– До аморального мы еще не дошли, Алиса Михайловна. Все очень даже моральное, – а у самого ладони чешутся, спуститься по пояснице к красивой аппетитной попке и сжать ее.

– Видимо у нас мораль разная, Василий Егорович. Я бы на месте вашей жены уже бы давно Василия-младшего… хдыш, – освободила одну руку и изобразила удар мачете.

– Хых, – хохотнул я. – А ты, значит, Алиса Михайловна, замуж за меня хочешь?

Девчонка вскинула брови, поджала губы, видимо, примеряя мою фамилию, и с возмущением запищала:

– Еще чего! Никогда не хотела гулящего мужа!

– А если я верный?

Она посмотрела на меня снисходительно.

– Серьезно?

– Абсолютно.

– Верность – это когда не обнимают других женщин, а тем более не целуют их!

Ух, прям отчитала меня.

– А мне нравится, – признался я.