– Слушай… – просипел я. – Дай что-нибудь от головы и попить.

– Еще чего! – возмутилась она. – Вот с кем пил, тот пусть тебе и помогает.

– Маленькая злючечка. А если я умру?

– Вчера нужно было думать! – отчитала она меня.

– Ну сдохну же, Лисен, – тишина. Зловещая такая. Я прям даже не знал отчего у меня больше скручивало желудок. От молчания или от вчерашнего самогона с вином. – Дай хоть взгляну на тебя, – приоткрыл один глаз и медле-е-енно повернул голову на предположительное месторасположение блондинистой. Сидела на стуле, нога на ногу, шортики едва прикрывали попу.

– Мое лицо выше, – фыркнула она.

– А ты специально так оделась, да? Чтоб я мучился проклятый и думал, какую красоту могу потерять.

В ответ надменный хмык, подтверждающий слова. Я с трудом поднял взгляд к личику. Хмурое, кабздец просто, какое. Ну точно попал…

– Так мы на поле сегодня не едем, одеваюсь как хочу. А хочу я вот так! – она встала и продемонстрировала себя со всех сторон, крутанувшись на месте.

– Ох, ёбэжэ… не мельтеши, – Алиса сложила руки на груди, отставила одну ножку. Тук-тук-тук пяточкой. – Беру, – прохрипел я.

– Что ты берешь?

– Тебя беру. Вот говорят, хочешь понять, жениться на женщине или нет, посмотри на ее осуждающее лицо, если не бесит – бери. Так вот я тебя беру. Ты меня не бесишь.

– Так ты меня бесишь, Дубинин! – пискнула блондинистая и вылетела из комнаты.

– Это значит “нет”? – прохрипел я чуть громче в сторону распахнутой двери. – Видимо, нет… – констатировал, когда ничего кроме топота ступней по лестнице не услышал. Громкого, к слову. Как слон пробежался. Маленький зловредный слоненок. – М-м-м, – простонал. Точно сдохну если сейчас не попью. Я приподнялся на локте и с трудом разлепив губы, сипел: – Лисенок… – тишина. – Лисе-е-енок.

Ушла. М-да, умнее надо быть, Дуб. Не сразу вываливать свои недостатки, а дозировано. Нет, я точно не алкаш. И подобные заплывы бывают крайне редко, но… Шлеп, шлеп, шлеп, – хлопки босых ступней вернули меня в реальность. Я рухнул на кровать и продолжил изображать полную недееспособность организма.

А если это Ирка?! Нет, слава богу.

– Пей, – блондинистая протянула ладошку с двумя таблетками.

– А если отравишь?

– Ты сам вчера себя отравил. Не хочешь, я верну их в аптечку.

Сейчас точно был не тот момент, чтобы выпендриваться.

– Хочу, – Алиса небрежно закинула таблетки мне в рот. Швырнула двумя пальчиками, словно в пасть тигру.

– Запивай, – протянула стакан с прохладной водой. И не просто водой, а минеральной.

– Ты моя богиня! – у меня даже сесть получилось, как манила прозрачная посудина с испариной на стенках.

– Примерно то же самое я слышу, когда выхожу из магазина, а мужчины маргинальной внешности просят у меня полтишок.

– Ругай. Я на все согласен, – сказал я, делая большой глоток воды. А за ним еще один и еще. Как же хорошо!

– Ты вчера видимо забыл, но алкоголь тебе запрещен!

– Черт, – ругнулся я, отрываясь от живительной влаги. Совсем забыл про уколы от бешенства и запрет на спиртное. Проклятые енотовидные собаки… – И что теперь со мной будет?

– Все… – блондинистая вытаращила на меня глаза.

– Что все?..

– Все! Все!

– Кирдык?

– Я не знаю, что такое кирдык, но могут быть очень серьезные последствия.

– Я сбегу в лес, начну кусать енотов и там же и помру? – уточнил я осипшим голосом.

– Нет. У тебя могут обостриться хронические заболевания. Или быть жуткая аллергия. Или реакция со стороны желудка, – она эмоционально размахивала руками.

– Понос?

– Диарея!

– Это я переживу.

– Ну и пожалуйста, – Алиса обиженно поджала губки. – Раз ты приходишь в себя… шутишь… то мне тут делать нечего! – виль попой и топ-топ-топ пяточками. – Пупкова, – позвал я, – давай жить вместе? – предложил и офигел.

Это я серьезно что ли?..

Сам сказал?!

Ничего себе похмелье!

– Я подумаю, Дубинин!

М-да-а-а…

Это вот подумаю не очень-то и приятно, я бы сказал, совсем неприятно.

В этот раз Алиса точно ушла. Ее голос доносился с улицы.

– Привет, Полкаша…

Хлопнула калитка.

А мне только и осталось лечь и ждать, когда мир перестанет водить хороводы вокруг моей кровати.

– Вась, – теперь в мой сон вклинился голос Годзиллы. Но удивительно кроткий.

– М-м-м, – промычал я в ответ.

– Я пришла поговорить…– голос исходил от того же места, где пару часов назад сидела Алиса.

В этот раз я открыл глаза уже без титанических усилий.

Мама дорогая, какие метаморфозы. Ни тебе макияжа в стиле вождя африканского племени, ни наряда а-ля я – королева бала.

– Женщина, куда вы дели Ирину?

– Ой, да хватит уже. Я пришла не за этим.

– А за чем?

– Я на развод подала, – она выдохнула, недовольно закатила глаза, помолчала. – Прими, – поднялась и протянула мой телефон. – Забыл в кладовке…

– Серьезно?

– Мне что больше делать нечего как шутить с тобой?

Я не с первого раза смог ввести правильно пароль и убедиться в том, что Ирина не врет.

– Что это так на тебя повлияло?

– А то ты сам не знаешь… Свидетельство я заберу, не беспокойся. Квартира за мной, машина и дом за тобой.

– Добро, – прохрипел я, скрывая радость, а то мало ли передумает, а я счастлив был раньше времени.

Вот теперь осталось поговорить с Алисой. Сколько прошло? Три с половиной часа? За это время вполне можно подумать, хочешь ты жить с кем-то или нет. А если блондинистая не приняла решение, так я ей помогу.

Я принял душ, с остервенением почистил зубы, оделся прилично, все же с семьей своей женщины встречаться собираюсь. Плохо только что цветов негде купить… а с бутылкой вина меня погонят ссаными тряпками через всю деревню.

Шел к дому Марь Иванны, а руки подрагивали. И не поймешь, от похмелья или волненья…

На улице зной и тишина. По шее за воротник стекали капли пота. Борода чесалась как проклятая. Ступни сжимали ботинки…

Только от большой любви можно было нарядиться в плюс сорок как жених на свадьбу.

Низкий деревянный домик, гардина на входе. Вроде бы все, как и всегда, но отчего-то страшно.

– Доступ к карточкам я тебе вернул, – услышал я голос Михи и остановился. – Квартира тоже твоя никуда не делась. Можем хоть сейчас возвращаться в город, дочка. Рада?

– Безусловно, – ответила Алиса.

Алиса

– Ну хоть ты не начинай, а, дочь, – с укором посмотрел на меня папа, как только я закончила высказывать ему о пагубном влиянии алкоголя на организм в его возрасте.

– Внуча всё по делу говорит, – поддержала меня бабушка, весь день игнорируя присутствие отца в доме. – Не этому мы с твоей матерью тебя учили, Миша. Ой, не этому…

– Хватит, – строго произнёс отец, впрочем, тут же сменил тон на более покладистый: – Бабуль, я знаю, что не прав. Подобного больше не повторится.

Ба лишь негодующе покачала головой, уходя на кухню и оставляя меня с отцом наедине. Жаль, что я у папы не пользуюсь таким авторитетом как она. Передо мной он так каяться никогда не будет. И правоту не признает.

А ведь нам с ним ещё многое нужно обсудить…

– Ну что мордашку скривила? – заметил мои эмоции папа. – Садись, Алис. Поговорить нужно.

– А нужно ли? – переспросила я, послушно опускаясь на диван рядом с ним.

– У тебя наверняка много вопросов, – немного замялся папа, беря меня за руки и, с несвойственной ему нерешительностью, опуская взгляд. – Я не думал, что ты познакомишься с Ириной при таких обстоятельствах и…

– Это меня не касается, – перебила я его, освобождая свои ладони и вскакивая на ноги. – Но если ты хочешь моё мнение, тогда слушай. Дырка эта мне не нравится.

– Какая дырка?..

– Ирка, – я начала мерить шагами комнату, зло топая босыми ступнями. – Ты у неё в телефоне записан как “Мешочек”! И я очень сильно сомневаюсь, что это производная от твоего имени…