– Мыться, Лисёнок, – обняв со спины, Василий прижал меня к себе, едва ощутимо поцеловав в шею. – Зачем ещё ходят в баню?

– М-м-м, – протянула я прикрыв глаза.

Губы мужчины продолжили изучать шею, в то время как руки по-хозяйски скользнули под футболку, заставив моё дыхание сбиться.

– М-м-м, – повторил за мной Василий. – Хорошо звучит.

– Плохо это звучит, – теряясь в приятных ощущениях, я всё же пыталась сопротивляться. Он ведь женат!

Хотя стоило его рукам подняться выше, как этот аргумент стал меркнуть.

– Ты сегодня мне грудь мацала? Мацала, – шепнул мне ну ухо Василий. – Моя очередь.

– Не грудь, а грудные мышцы, – развернувшись в его руках, я обняла Василия за шею. – Сам сказал. А у меня их нет. Так что и… мацать там у меня нечего.

– Тогда мне придётся искать другое место для мацанья, – с улыбкой выдохнул он мне в губы.

– Ай! – пискнула я, стоило Василию исполнить свою шутливую угрозу, ощутимо ухватив своими лапищами меня за попу.

И самое ужасное, что мне это понравилось. И эта его некая грубость. И наша ничего не значившая сейчас словесная перепалка. Был бы у меня белый флаг с собой – я бы им уже махала. Остановиться я точно не смогу, чтобы там не продолжала попискивать разумная моя часть.

– Кабздец, мне голову от тебя срывает, – неожиданно серьёзно прошептал Василий. – Думать ни о чём не могу. Зараза блондинистая.

За поцелуем я потянулась сама. Привстав на носочки и решительно коснулась губами его губ. Впрочем, инициатива быстро была перехвачена Василием. Как и сама я.

Вжух!

И я уже прижата к стене крепким телом, обвив ногами Василия за бёдра. Руки живут своей жизнью, пытаясь одновременно стащить с него футболку и расстегнуть ремень на джинсах. Сам Василий тоже не отстаёт, его руки жадно изучают всё, что можно снять с меня.

И кто знает, чем бы это всё закончилось (как будто есть варианты, ага!), если бы не…

– Ме-е-е…

– Пошла тварь!

– Ме-е-е…

– Придушу!

Жалобное, надрывное меканье и грубый мужской голос вторглись в нашу с Василием идиллию, заставив меня замереть и прислушиваться к происходящему на улице.

Хорошо, что небольшой окошко располагалось в стене сбоку от нас и не было ничем зашторено. Нет, по сути, это кошмар, что оно не зашторено. Это же в любой момент кто-нибудь мог подсмотреть за нами!

Но, стоило мне присмотреться к происходящему за окном, как я поняла, что вот он – настоящий кошмар.

– Вот скотина, – выдохнула я, смотря как какой-то неадекватный мужик издевался над козлёнком, продолжая при этом сыпать на него проклятиями.

– Алиса, богом клянусь, разведусь, – принял мои слова на свой счет Василий, продолжая покрывать моё лицо и шею поцелуями. – Чёрт с ней! Отдам ей половину… новые земли куплю… обработаем…

– Да я не тебе, – начала я вырываться, заметив, что мужик пропал из поля видимости. – Да пусти! Козёл уйдет же!

– Кто уйдёт? – Василий в шоке наблюдал, как я отскакиваю в сторону и судорожно поправляю одежду, направляясь к двери. – Алиса…

– Там козлёнка мучают, – пояснила я, открыв дверь. – Я его сейчас спасу и вернусь. Или вместе пошли!

– Алиса! – рыкнул Василий мне в спину, прикрывая рукой нехило топорщившиеся джинсы в районе ширинки.

Да… в таком состоянии он пока выйти не сможет. А по глазам вижу – хочет.

И, кажется, не только выйти…

– Опусти его в холодную воду и догоняй! – ляпнула я первое, что пришло в голову, вспомнив один прочитанный врачебный анекдот.

А может это был случай из практики?..

Да какая сейчас разница!

– Что… как… куда?!

На крики Василия я уже не обращала внимания, побежав в сторону живодера, дергающего несчастного козлёнка за верёвку.

Дубинин Василий

Еще минуточку рядом с блондинистой и у меня дым повалил бы и из задницы, честное слово. Просто других мест, что не воспламенились, не осталось. А пока дым валил из ушей, судя по тому, как они горели, и из причинного места… “Опусти его в холодную воду и догоняй”. Я всегда думал, что у блондинистой заготовки глупостей в голове, но нет – генерирует на ходу.

– Ме-е-е, – разнеслось требовательно в автомобиле. – Ме-е-е!

– Не плачь, маленький, скоро я тебя покормлю, – Алиса успокаивала взволнованное животное. Кстати, этим она и занималась весь оставшийся день – нянчилась с козлом. Не со мной, нет. А в буквальном смысле с козлом, только маленьким, отвоеванным у ошалевшего от напора блондинистой заезжего охотника

Никогда не думал, что с Василием-младшим наперевес буду доказывать какому-то хмырю, что ему смерть как нужно отдать козленка, купленного в деревне для приманки хищника, девчонке с обостренным чувством сострадания. А вот пришлось.

Хмырь проникся моим появлением и почему-то в глаза смотреть не мог, так и зыркал ниже, голубец проклятый. Я был готов руками приминать безобразие, но боялся сделать только хуже.

– Это я радуюсь не нашей с вами встрече, – предупредил я. А то мало ли… а я категорически не из этих.

– А куда вы ведете козленка? – Алиса преградила мужичку дорогу. Вот она не испытывала чувства неудобства, да и страха заодно.

– Тебе какая разница? – спросил тот.

– Что значит какая? – блондинистая подбоченилась. – То, что вы сейчас делаете, называется жестоким обращением с животным. И оно наказуемо.

– Серьезно? – поинтересовался мужик. Но не у Алисы – у меня.

– Серьезно, – согласился я.

– Ясно. Тогда я повторюсь, не твое дело, – мужик дернул веревку и потащил животинку, обходя нас по дуге.

– Я вызову полицию! – воскликнула бедоносная.

Господи, ну куда она опять лезет, а? Видно, что мужик непростой. Одни часы чего стоят, да и морда, кабздец, наглая, что проблем не оберешься. Реально бандитская.

– Алиса, это охотник, – шепнул я, сквозь зубы.

– И что?!

– И то. У него есть ружье, а у нас нет, – пояснил я истину. Это я промолчал о том, что на хищника-то в одиночку не ходят, а значит где-то недалеко мужички в камуфляжных костюмах разбили лагерь.

– А давайте, я у вас его куплю? – крикнула Алиса. – За тридцать тысяч.

– Чего?! – я ошалел еще раз.

– А сколько стоит козлик? – уточнила она шепотом.

– Да нисколько. Они нафиг никому не нужны. Ни молока, ни мяса.

– Да? – уточнила блондинистая, состряпав бровки домиком.

– Да, – прорычал я, замечая, что мужичок с наглой мордой заинтересовался предложением.

– За тридцатку отдам, – сказал он.

– Пять, – предложила Алиса.

Молодец, сориентировалась в ситуации быстро, но вот продавец неликвидных козлят слышал другую сумму и настроился уже на нее.

– Двадцать пять, – сделал он ставку.

– Семь тысяч! – произнесла блондинистая.

– Двадцать.

– Десять!

– Пятнадцать и ни рублем меньше, красивая, – мерзко оскалился мужичок.

– Я согласна! – Алиса просияла в улыбке. – Вась, дай денег. Ну что ты стоишь? У тебя нет пятнадцати тысяч с собой?

Господи, чтоб такое ответить, чтобы не нагрубить?..

– Не поверишь, я не беру в поле наличку.

– А на карте?

Чувствую, как мои брови начинают лезть вверх, и не могу их остановить.

– Алис, – пытаюсь призвать к благоразумию. – Козленок не стоит этих денег.

– Ну ты мне должен за работу. Переведи, пожалуйста, в счет зарплаты, – и опять эти глаза. Широко распахнутые, доверчивые и невинные.

И я ведь перевел, но не пятнадцать – пять. Оказалось, если назвать правильные имена и спросить про разрешение на охоту, то можно получить скидку. И теперь эта спасенная от растерзания козлина сыплет черными шариками на коврик "буханки".

– Я все уберу, – поспешила заверить Алиса. – Честно-пречестно.

– Не забудь, – хмыкнул я.

– Обещаю. А как мы его назовем? М? Я не могу придумать имя.

– Облом, – подсказал я. – Подходящее имя.

– Дурак, – хихикнула блондинистая.

Как есть дурак. А как еще назвать человека, у которого так засвербело в причинном месте, что он бросился разводиться прямо в поле, потащил лапать девчонку в сомнительное сооружение у всех на виду, а потом еще и козла купил?.. Дурак – это даже по-доброму.