– Да стой ты!

– Ну что?

– Когда прольешь, неси ящики во-о-он туда, – указал на ряды, где сегодня высаживали перцы. До них метров пятьсот, один раз сходит и откажется.

Алиса задрала острый нос, вглядываясь, приложила ладонь ко лбу.

– Ага, поняла. Это все, Василий Егорович?

– Ты уже и отчество мое узнала? – хмыкнул я. – Запал все-таки я тебе в душу.

– Мне в душу запали пять тысяч за день работы. А с начальством всегда нужно иметь хорошие отношения. Лэ. Логика, – выдала блондинистая.

– Логика, будь добра, не трожь все, что прыгает, бегает, лазит и летает. И воду из цистерны не пей, козленочком станешь. Договорились?

– Договорились. Ты иди, иди, – она помахала на меня ладошкой и продолжила свой путь.

Ну что ж, посмотрим, насколько ее хватит. Или меня…

Минут через тридцать блондинистая топталась в луже, щедро поливая рассаду… нет… заливая. Набирала ведро, возвращалась к ящикам, размахивалась и с характерным звуком натуги «хэ» обдавала бедные перцы водой. Сорок два рубля шестьдесят копеек за семечко! За семечко! Пупков со мной не расплатится…

– Ядрид тебя в коромысло! – гаркнул я, пугая всех в радиусе двухсот метров.

Отчего-то Алиса сразу поняла, что обращаюсь я именно к ней, подняла испуганное лицо, заулыбалась заискивающе. Все же ее хваленая логика подсказывала о неминуемых звездюлях.

– Что-то не так? – спросила она, пряча пустое ведро за спину.

– С момента первой встречи с тобой все не так, – я шел на нее, как поезд на ошарашенных зрителей фильма братьев Люмьер. Неотвратимо и пугающе.

– Не нужно преувеличивать, – попятилась она.

– Это я еще преуменьшаю, – рыкнул я, нависая над девчонкой. – Что я сказал тебе сделать?

– Полить перцы и отнести вон туда, – она протянула руку в правильном направлении, не отводя от меня невинного взгляда.

– Так. А как я сказал поливать?

– Водой?

– Ковшом, Алиса, – цедил я сквозь зубы. – Ковшом. Аккуратно поливать, словно мать купая младенца. Не на головы, а в корень. Теперь достаточно доходчиво объяснил?

– Очень, Василий Егорович, – выдохнула она, а потом добавила шепотом: – Как долго ты был главарем банды? «Шестерки» наверняка тебе жутко боялись.

Что она несет? Если бы не шляпа, подумал, что уже голову напекло.

– Ты слов-то где таких нахваталась? – спросил и одумался. – Можешь не отвечать. Работай.

В этот раз я не стал полагаться на удачу и проследил за тем, чтобы блондинистая не угробила мне рассаду.

– Умница, – похвалил, получая в ответ лучи неподдельной радости.

Мне бы проехаться по участкам, посмотреть, как работа, а я все тут трусь. Даже теть Гуля как-то странно стала на меня посматривать. Улыбалась хитренько и головой из стороны в стороны раскачивала. Мол, не умеешь за девушкой ухаживать – не берись. Не будь она занята готовкой, точно бы подошла и рассказала, как ее старший сын с размахом сватал невестку. Раз в пятый…

Алиса закончила проливать рассаду, отставила ведро в сторону, присела, примерилась к ящику, взяла и понесла, как муравейчик, петляя худыми ножками под тяжестью.

– Василий Егорович, я бы мог на машине подвезти рассаду. Может, я ей помогу? – поинтересовался Марат, попивая воду.

– Еще чего. Мало своей работы? Так я еще подкину.

– Да ей же детей еще рожать. Да и надорвется, – Марат привел аргумент, от которого у меня крыша немного встала на место. Прав же, блин. Сколько там живого веса в этой блондинистой козявке? Пятьдесят? Максимум – пятьдесят килограммов и сто граммов.

– Давай. Помоги.

Дважды повторять не пришлось. Да и Алиса не стала отказываться. Улыбалась Марату во все свои тридцать два отбеленных зуба и точно при знакомстве попросила называть ее Лисенком.

– Все, – доложила она, когда Марат выгрузил последний ящик и Алиса прибежала ко мне, раскинув руки в стороны на манер самолета. – Я справилась, – лицо довольное-довольное.

– Да умница ты моя, – похвалил я ехидно.

– Спасибо.

– Домой еще не хочешь?

– Нет, – она отрицательно закрутила головой. – Я писать хочу, – выдала без раздумий «девочка не будет никаких проблем» и сдула прядь, упавшую на лоб

– А я стесняюсь спросить, зачем ты мне об этом говоришь?

– А кому я должна об этом говорить? – уточнила она. – Ты самый близкий мне здесь человек. С остальными я познакомилась только сегодня.

Ясно… Хваленая логика в действии.

– Ну тогда не терпи, – я мотнул головой на времянку, где теть Гуля уже приступила к обжарке моркови для плова.

– Что, прям вот за этим сарайчиком? – с ужасом в глазах уточнила Алиса.

– Ага. Так все делают.

Блондинистая осмотрелась, под удивленный взгляд поварихи короткими перебежками спряталась за времянкой, внимательно изучая землю под ногами. Облюбовала куст, обошла его дважды. Определилась.

– Отвернись, – просипела она на меня. – Ну!

Господи боже! Я точно попаду в ад. Разве можно так издеваться над городской куклой?..

– Ты с ума-то не сходи, – крикнул я. – Туалет у тебя за спиной.

Алиса выпрыгнула из-за куста, глаза округлила, наконец увидела деревянное строение.

– Сурикат, блин, – прошептал я, не в силах побороть приступ смеха. – Потом помоги с посадкой, – крикнул я ей вдогонку.

– Хорошо, – прорычала она в ответ.

***

За утро я узнал об Алисе две вещи. Она все воспринимает буквально и быстро забывает обиды.

– Боже мой, я не ела ничего вкусней. Теть Гуль, у вас руки золотые, – нахваливала повариху, привалившись к моему плечу спиной. – Я сейчас лопну.

– Ты ешь-ешь. Худая, страсть. А Василий Егорович тебя загоняет, совсем ничего не останется, – довольная собой, женщина многозначительно на меня посмотрела. Парни поддержали ее тихими смешками.

– Я что-то не понял, я кого-то здесь загонял? – буркнул я. – Или есть недовольные или уставшие?

– Бог с тобой, золотой, – ответила теть Гуля, улавливая мое настроение. – Давай я тебе чаю налью.

– И мне, если можно, – подала голос Алиса, укладывая голову мне на плечо.

– Ну что, сдалась? – спросил я шепотом, вдыхая сладкий запах блондинистой.

– У-у, – она отрицательно мотнула головой. – Не дождешься.

– Завтра же не встанешь.

– Не встану, значит, поползу, но с пятью тысячами в кармане.

– Ну хорошо. Готовься, сейчас жара спадет, картоху мне на зиму сажать будешь.

Алиса подняла на меня ясный взгляд.

– Тебе что, овощей мало? – спросила она недовольно. – Во-о-он сколько всего.

– Мало. Знаешь, сколько я ем?..

– Не знаю и знать не хочу.

– Ля-я-я какая, – протянул я, стряхивая ее с плеча.

– Ну, а зачем мне это знать? – она обиженно зыркнула на меня и отодвинулась.

– Для общего развития. Не все же у папки на шее сидеть, придет время пересесть на другую шею. А мужиков кормить своим женам принято.

– Вряд ли мне попадется такой… могучий экземпляр, как ты, Василий Егорович. Я больше люблю других, – шепчет зараза, с каждым словом раздражая все больше и больше.

– Ага, понял. Таких, с которыми придется по утрам из-за увлажняющего крема драться. Ну это да, это не ко мне. Это к Тимошке. С ним вы и штаны одни носить сможете.

Алиса повернула на меня голову, смотрела долго-долго.

– Хм, – хмыкнула она. – Если бы не тот факт, что ты товарищ моего отца и приличная разница в возрасте, я бы подумала, что ты меня ревнуешь, Василий Егорович.

– Чего?.. – я аж осип.

– Правильно говорить «что», – поправила меня и сбежала, якобы помогать теть Гуле чай разливать.

– Высажу на обратном пути, – шепнул я блондинистой на ухо, когда относил пустую кружку. – Сразу скажу, что мох не всегда растет с северной стороны. Возвращаться будешь благодаря своей хваленой логике.

Ответил и прям отпустило. Сдалась мне эта козявка! От нее проблем больше, чем от миграционной службы в разгар сезона.

Алиса

– О-о-о-ой, – протянула я, медленно опускаясь на траву в тени дерева.