При Ляле я стесняюсь касаться Игната. Поэтому позволяю своим ладошкам начать исследовать его тело лишь тогда, когда мы оказываемся за закрытыми дверями просторной комнаты.

— Я должна спать с тобой в одной кровати? — тихо спрашиваю и тут же вижу, как Игнат хмурится.

— Ты этого не хочешь?

— Хочу, — пальцами разглаживаю хмурую складку между бровями. — Ещё как хочу, родной мой. Но, — поднимаюсь на носочки и шепчу ему на ухо, — что-то мне подсказывает, что мы с тобой спать сегодня не будем.

— Крошка, — хрипит и резко вдруг разворачивает меня к себе спиной. Только сейчас замечаю, что в комнате зеркало на всю стену. Замираю и откровенно любуюсь нами. — Ты моя, Снежинка. И я тебе соврал, — я напрягаюсь, боясь услышать самое страшное. — Я не смогу тебя отпустить, Снежана. Больше никогда. Ты теперь моя.

Опускает голову, отодвигает в сторону свитер и губами прижимается к моему плечу. Я вздрагиваю и откидываю голову ему на грудь, из-под ресниц наблюдая за нами в зеркало.

— Я никуда больше от тебя не собираюсь де… — меня прерывает мелодия, заигравшая на мобильном Игната.

Парень нехотя от меня отстраняется и отвечает:

— Да, мамуля.

Из-за того, что я стою очень близко к парню, я слышу всхлипы его матери и голос, на грани истерики:

— Игнат… Сынок… Твой отец… Игнаша в больнице. Сыно-о-о-к. Мне позвонили, сказали, что он в реанимации.

— Спокойно, мама, — парень отходит в окну и зарывается рукой в волосы, — я сейчас приеду. Ты где?

Ответа я уже не слышу.

— Мама, сейчас девочек возьму, мы скоро приедем.

Игнат бросает телефон на кровать, а сам упирается руками о подоконник и низко опускает голову. я подхожу к нему со спины и обвиваю его торс руками, щекой прижимаясь к напряжённой спине.

— Только всё начало налаживаться. Мама этого не перенесёт, — дышит часто и прерывисто. — Я должен ехать, Снежка.

— Я с тобой.

— Останься здесь, малышка, — разворачивается и обхватывает моё лицо ладонями. — Я вернусь, когда что-то станет понятно. Не стоит тебе ехать в больницу.

Я киваю, соглашаясь. Не хочу спорить. Не хочу, чтобы Игнат расстраивался ещё больше.

Я остаюсь в комнате, но подпрыгиваю и бросаюсь в коридор, когда слышу пронзительный крик. Перегибаюсь через перила и слышу, как плачет Лена, сестра Игната. В окно в коридоре наблюдаю за тем, как уезжает машина Игнаши. Ёжусь и оборачиваюсь резко, когда плеча кто-то касается.

— Пойдём на кухню, — тихо говорит Лиля. — Нужно съесть хоть что-то из того, что мы наготовили. Плов уже готов. Аслан с Артуром разожгли камин.

— Мне не хочется есть, — передёргиваю плечами.

— Понимаю, — грустно усмехается. — У самой пропал аппетит. Но мы сейчас ничем не можем им помочь, к сожалению. Только врачи могут. А нам только ждать новостей.

Я молча следую за ней на кухню, где за столом сидят два парня. С Асланом я давно знакома, он двоюродный брат Тоши. Он часто приезжал к нам в мастерскую. Вижу, что парень постоянно кидает нервный взгляд на свой телефон.

Едим мы в тягостном молчании. Каждый погружён в свои невесёлые мысли. Я не выпускаю из рук телефон, жду звонка или сообщения от Игната. Лиля включает телевизор, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Никто предположить не мог, что поездка закончится так.

Артур комментирует момент из фильмы, из-за чего все прыскают. Постепенно напряжение уходит, и мы погружаемся в сюжет фильма. Артур не пропускает ни единой возможности и комментирует каждый шаг героев на экране.

Звонок мобильного Лили раздаётся в тот момент, когда на экране бегут титры.

— Как ты, Лялечка? Что? Ты в порядке? Цела? Она тебя не ранила? Игната? — меня окатывает удушающей волной страха, а всё тело мигом становится ватным. Нет. Только не Игнат.

Вижу, как Аслан забирает телефон у девушки и отходит к окну, начав что-то успокаивающе говорить в трубку.

— Что случилось? — побелевшими от страха губами шепчу.

— Ты только не переживай, — Лиля поднимает руки.

— Не томи! — вскакиваю, чтобы тут же без сил упасть обратно. — Что с ним?

— Ножевое ранение в живот. Он в сознании. Уже в больнице. Жив, относительно здоров.

— Держи, выпей, — в руках оказывается стакан, от которого воняет валерьянкой. Залпом выпиваю.

— Боже. Ты знаешь, где они?

— Я знаю. Поехали, — Аслан возвращает Лиле телефон и тянет меня за локоть на выход.

Меня пошатывает, поэтому парень придерживает меня, чтобы я не завалилась на пол.

Аслан превышает скорость, обгоняет машины и проскакивает на жёлтый свет, за что я ему благодарна. Мне необходимо увидеть Игната. Мне кажется, что я просто сойду с ума.

Я бегу за Асланом по больнице, игнорируя окрики медсестёр. Вижу Лялю, которая выходит из палаты, и тут же понимаю, что мне нужно туда. Влетаю и тут же взглядом в любимое лицо впиваюсь. Мой родной. Ноги подкашиваются, и я по косяку сползаю на пол. Он улыбается. И эта улыбка прекраснее всех на свете.

Краем глаза замечаю, как встаёт со стула тётя Наташа и тянет на выход Лену. Слышу, как закрывается дверь. Но я не вижу ничего кроме лица Игната. Поднимаюсь кое-как и на дрожащих ногах иду к парню.

— Снежинка моя, почему я всегда заставляю тебя плакать? — грустно улыбается.

— Дурачок, — выдыхаю и падаю на стул у его кровати. — Мой любимый дурачок, — хватаю его ладонь и подношу к лицу, чтобы поцеловать и прижаться к ней щекой.

— Повтори, — тихо. — Пожалуйста.

— Я тебя люблю, Игнат. Больше жизни. Я так сильно смогу полюбить только наших с тобой детей, Игнат Игнатович, — реву, некрасиво шмыгая носом и заливая его руку слезами.

— Моя девочка, — Игнат пытается сесть и тут же морщится.

— Не вставай, — тут же подпрыгиваю я и нависаю над ним, поглаживая по обнажённым плечам. — Я так испугалась, — шепчу заполошно. — Игнаша, — глажу его лицо, — так сильно тебя люблю, что дышать больно. Весь год существовала, а не жила. Я у тебя глупая.

— Нет, маленькая, — поднимает руку и смахивает слёзы. — Ты у меня самая чудесная. Самая добрая, искренняя, храбрая и решительная. Я бы ещё десять лет ходил вокруг тебя, боясь даже лишний раз дыхнуть. А ты… Ты оказалась смелой. Ты дала мне второй шанс, чтобы я мог всё исправить.

— И дам ещё сотню, — шепчу, глупо улыбаясь. — Я слишком сильно люблю тебя. Всегда любила, ты знаешь.

— Знаю, Снежинка. Знаю, что я чёртов счастливчик, которому досталась самая большая драгоценность. Надеюсь, что я смог тебя убедить никуда не уезжать? Кто будет за мной ухаживать?

— Я никуда и не собиралась уезжать,— склоняюсь и целую любимые обветренные губы. — Я просто… Я глупила, любимый. Только всё же мне придётся уехать, — Игнат напрягается. — Мне нужно забрать документы, чтобы перевестись обратно.

— Никуда не хочу тебя отпускать, — ворчит и смотрит мне в лицо полным печали взглядом. — Ни на миг.

— Обещаю, что не придётся больше. Обещаю, что больше сбегать не буду.

— Ты сейчас хоть скажешь, кто знал, где ты была? Скажешь, где жила?

— Твоя мама знала. Она меня поселила в вашей старой квартире.

Игнат стонет и лицо рукой закрывает. Вижу, как он стискивает зубы.

— Чёрт. Ты была так близко. Я тупоголовый кретин. Я ведь мог узнать в университете, куда ты перевелась.

— Теперь знаешь, — виновато шепчу. — Прости, Игнат. Прости меня, я не должна была на такой долгий период уезжать.

— Всё, — Игнат улыбается светло и искренне, — мы забываем всё, что было. Я не злюсь, малышка. Я могу злиться только на себя. И ждать, когда ты простишь.

— Я простила, — глажу колючую щёку. — Простила.

— Моя девочка, — чуть поворачивает голову и целует мою ладошку. — Дышу тобой, — в подтверждение своих слов, втягивает мой запах носом.

Я сижу на краешке койки Игната и поглаживаю его щёку пальцами, любуюсь его лицом, изредка склоняюсь и целую любимые губы. Выпитые пять чашек чая дают о себе знать, и я покидаю палату.

Когда возвращаюсь, вижу, что над Игнатом склонилась стройная девушка в белом халате. Со спины возраст не определить.