Малые и средние котлы все как один с грубым швом и огромным количеством включений шлака. Взял осколок и внимательно посмотрел сквозь лупу на скол. Хм. Полно сульфидов, да и фосфора излишек. Всё понятно как дважды два. Низкая газопроницаемость форм и отвратительные литейные свойства белого чугуна усугубляет обилие шлаков. Брак сплошной гнали из-за невозможности получить высокую температуру. Чугун недостаточно жидкий выходит и остывает ещё до заливки в форму.

Без слез не взглянешь. А вот китайский чугун, тот совсем другое дело. Правда, и стоит в третью часть от своего веса, в серебре! В десять раз дороже местных. А наш чугун на вид не хуже китайского, а про закалку и механические свойства и говорить нечего. Ясно, отчего хан на моё предложение согласился, прекрасно знал, что его мастера «льют».

Вернувшись, продолжили считать да пересчитывать с казначеем китайцем, торгуясь за каждую денгу. Заодно прояснил массу полезного. Лошадь на торге стоила от шестидесяти до двухсот данг, средний доход на человека в год составлял где-то сто данг, на содержание одного человека в тюрьме хан тратил ажно тридцать данг. Ага так я и и поверил, воруют, как и везде. Просветили и насчёт финансов. На тридцати восьми монетных дворах Орды чеканили в среднем восемьсот пятьдесят тысяч дангов в год. Прямо скажу, не густо. Однако, как и на Руси, богатые люди хранили деньги в слитках, называемых сомами — ладьеобразный слиток серебра весил в среднем двести грамм и сильно смахивал на Черниговскую гривну. Сом единица крупного опта и равен пяти венецинским золотым дукатам.

Улучив момент, посмотрел записку. Никита объявился! В городке он, и отписал через какого гостя связаться. Закончив же дела, сперва заглянул к палачу, подтвердив свои слова.

Вечером опять вызвали к хану. Угощали сластями и запеченным дрофами. Поначалу, разговор сместился в практическую плоскость. Берди определял, кто поедет за мной присматривать, обсуждали мелкие детали договора.

Вымутил, по-другому и не скажешь, ярлык именной на себя и людей. Берди обещался не сегодня завтра тамгу на глины и белый камень выправить и тарханный ярлык[ii]. Когда темник захмелел принялся рассказывать интересные истории про житие Европы, по ходу дела прояснял назначение непонятных Берди вещей, навроде того же компаса и в целом, полагаю, оставил о себе хорошее впечатление, потому как на следующий день ни мне, ни моим людям препятствий не чинили.

Единственное, перемещался с солидной охраной, что, впрочем, очень даже способствовало сговорчивости местных гостей. Весь день мотался, аки ссаный веник и посетил десятки потенциальных торговых партнёров, среди которых «случайно» оказался и гость из Ельца, что передал весточку моим людям. Благо особо никуда бегать не пришлось, ведь в городском постоялом дворе, в караван-сарае заключались все оптовые сделки. Для розничной же торговли имелся сук или по-персидски базар, где тоже крутились денюжки. На сук приезжали купцы и странники со всех сторон света. Здесь можно было совершить сделку, узнать последние новости, узнать предсказание своего будущего, воспользоваться различными услугами. На базарных площадях городов Орды провозглашались указы правителей и выступали с представлениями бродячие артисты, велись казни.

А вечером, при возвращении во дворец Берди, меня ожидал Никита, одетый на местный манер. Показав ему следовать за собою, отвёл в выделенную мне комнату и откинул накидку с лица. На лице бывшего десятника сменилась целая гамма чувств.

— Княже! Как же так?!

— Тихо дурень. Прохор я, и не вздумай более проговориться, — зашептал я, опасливо озираясь по сторонам.

— Яко же изверги с тобою сотворили!

— Чего сделали взад не воротишь, заживёт.

— Я, — Никита замялся.

— Не кори себя, — я похлопал воя по плечу. — Правильно сделал, что ушёл. Много ли от тебя было толку, коли бы и тебя в полон взяли? Сказывай давай, что тама у нас? Не томи.

— Како на тебя навалились, шёл до Должанки галопом, а далее ложбинками да овражками малыми утёк. Места сии изучил добро. Обхитрил.

— Из воев кто жив остался?

— Беляя зарубили в сече, да с ним холопов пару. Прочие же, разбежались. Да и не ловили их татары особо. Добро забрали и по гостинцу восвояси отправилися. Подо мною коня убили, азме и поруб от стрелы получил отчего Здрава отправил за полоном следить, издалеча. Сам же так рассудил. На татей татары не похожи, а значится по известному делу за тобою явились. Собрал оставшихся батраков и Хотена поставил старшим. Велел белу землю копать да к реке носить, как и было тобою велено. Сам же меринов взял и в Новосиль, степью, напрямки. Не успел! Самую малость не успел! Татары раньше меня к острожку поспели.

— Многое порушили? Пожгли чего?!

— Не. Токмо привезли гостей с торга Воргольского, а те приметы чернецов проверяли. Товары крепко смотрели, но считай ничего сверху обычного не взяли. Богдан вовремя с мытарями и воями князя подоспел. Блуд после сказывал, откупились. Он то как узнал про то что его ищут, едва от страха не обделался.

— В сам то он где, небусь сбежал сразу.

— Нее… На Дичне, у ушкуйников вроде схоронился. Азм же долго не засиживался тама. Взял воев у дядьки, Богдан собрал усё, что в казне, сорок пять рублей и обратно.

— Значится Блуд на месте и у нас не нашли ничего?

— Нет. Усех беглых припрятали. Сработал твой телеграф световой как надобно! Добра задумка.

Никита замолчал, но вскоре продолжил:

— Мы тута ужо три дня обитаемся. Ратаев видали на торге холопском, а где Прохора держали так не выведали. А когда слухи по граду Еголдая поползли, что вскорости казнь будет, грешным делом, на тебя подумали. Готовились отбивать.

— Не убоялись?

Никита посмотрел в ответ, обиженно:

— Как можно, княже! Азм ведь тебя с младых лет знаю. Како дядьке в глаза смотреть буду?

— Ладно, — я хлопнул лучника по плечу, — сказывай имена воев, пойду к людям хана, ярлыки вам выправлю.

— Выходит сговорился? Не вызнали нечего, железом калёным, — спросил он едва слышно.

— Сговорился…

Утром же, взяв сопровождающих, отправился на месторождение бентонитовых глин. Если уж занесло меня в степные места, можно и плюшки местные собрать. Тем более, они поблизости лежат, аккурат вверх по речке Осколец до места, где будет в будущем стоять город Губкин, а оттуда самую малость на юг. Полдня пути, переменным аллюром от городка Еголдая. Да и искать их особо не нужною. В отличие от должанского месторождения, там я бывал, и не раз. Конечно, сейчас здесь степь заповедная, а не сплошные поля подсолнечника. Но в этих местах вроде как не рыли, не копали особо и заводов не строили, найду.

И действительно, покружив пару часов, нашёл знакомую господствующую высоту и по ней уже привязался. После же всё как по маслу пошло. Пробили желонками скважину и на восьми метрах дошли до жирной, голубовато-зелёной глины с жёлтыми прожилками.

А ведь я не рассчитывал на него, так как ни в Новосильском, ни в Козельском княжествах бентонита и близко нет. Идти же в эти места специально не планировал от слова совсем. Пригодится при окомковании рудной мелочи, бурении и промывки скважин. Плюс связующее для песчано-глинистых форм литья чугуна и стали. Не считая того, что на его основе легко получить катализатор для перегонки нефти на масла, использовать в керамике, для осветления всяких растворов и добавлять в корм скоту. Про всяческие адсорбенты и парфюмерию помолчу. Ко всему, сия глина дешёвая замена клею ПВА, компонент шпатлёвок, грунтовок и бетонных смесей на водной основе. Не правда ли, это стоит того, чтобы волок Тим-Оскол организовать?

Заодно будем по рельсам тягать известняк флюсовый. Кислоты, обычный чистить я не напасусь, а с флюсовым известняком совсем другое дело. Если доломитизированный известняк в смеси с известью пойдёт на доменное производство, то флюсовый же на конверторы и феррославы. На раскисление стали не так много его надобно, на тонну, килограмм пятьдесят. Соду из такого легко получать без дополнительной чистки, и как добавка в шихту для плавки стекла он неплох, ведь флюсовый известняк более крепкий, чем обычный, и не образует мелочи и пыль при плавке. Главное же то, что по химическому составу он хорошо выдержан и содержит не менее пятидесяти процентов оксида кальция, и не более пяти, оксида магния. Фосфора же, серы и прочей грязи в нём на порядок меньше, сотые доли процента.