Муж Екатерины Ильиничны — колхозный механик. В горячее время сельскохозяйственных работ возвращался домой позднее, чем она — заведующая фермой…
А познакомились они, еще когда она была просто Катей, вчерашней школьницей, решившей стать колхозной птичницей. Жили они с матерью в небольшом саманном доме на высоком берегу речки Быстрихи. Много лет подряд имя бывшей школьницы называлось среди имен лучших тружениц большой хлеборобной области…
Сейчас Екатерина Ильинична не только умело руководит фермой, но и учится заочно на третьем курсе сельскохозяйственного института. Да вот еще воспитывает дочерей.
Дом у Савельевых новый, «с иголочки». Еще и новоселье не успели справить: до осени отложили, когда будет посвободнее… Просторный дом, «на вырост» строили…
Мне захотелось осмотреть его весь, и я попросила Екатерину Ильиничну:
— Покажите свое хозяйство…
Она взглянула на часики, что-то прикинула:
— Что ж, пойдемте.
И поспешно добавила:
— Правда, утром было бы лучше. У нас такие девчата подобрались, просто на редкость! В крайнем случае можно и сейчас, если другого времени у вас нет…
Я пояснила:
— Вы меня, очевидно, не поняли. Я хотела посмотреть ваше личное хозяйство. Дом ваш…
— Ах, вот вы о чем…
Екатерина Ильинична заразительно, с особым удовольствием рассмеялась. И сейчас она стала удивительно похожей на своих смешливых девочек-двойняшек, уснувших в соседней комнате…
«Мое хозяйство» — давно для нее приобрело совершенно иной смысл.
ПАМЯТНАЯ ЗВЕЗДОЧКА
На торжественное заседание Лариса Кирилловна пришла в вязаном черном костюме, оттеняющем смуглоту продолговатого лица и яркую седину волнистых волос, собранных на затылке в тугой узел.
На груди жарко горела Звезда Героя Социалистического Труда. А рядом скромно примостилась маленькая латунная звездочка, какие обычно носят на офицерских погонах.
Ларису Кирилловну я встречала еще тогда, когда она только начинала работать на комбайне в совхозе «Степном», созданном на богатых землях Зауралья.
Была она в ту пору худенькой и молчаливой, с глазами печальными и строгими. Она долго и тяжело переживала смерть своего жениха, подорвавшегося на вражеской мине где-то в районе Смоленска.
Тысячи мин удалось обезвредить, а эту, хитро притаившуюся, проглядел…
Прошли годы. Лариса вышла замуж. Но замужество не принесло ни счастья, ни душевного покоя. С годовалой дочкой на руках молодая женщина ушла из немилого дома.
Жизнь лежала перед ней нелегкая, но исполненная мужества и высокого смысла. Лариса смело шагнула навстречу трудностям и победам, радостям и печалям. Главным для нее стало — жить без скидок, доказать себе и людям, что она может стать хозяйкой своей судьбы.
Можно точно вычислить запас прочности металла, дерева, гранита. Но никому еще не удалось заранее определить запас прочности человеческой души, пределы возможностей разума.
Если бы Ларисе Кирилловне двадцать лет назад сказали, какой высоты она достигнет в своем труде, вряд ли бы поверила. Это же про нее говорили: старательная, но звезд с неба не хватает!
А ведь и тогда угадывался в Ларисе целеустремленный крупный характер. Ее старательность в работе шла от настойчивого стремления овладеть профессией комбайнера в такой степени, чтобы каждую гайку сложной машины ощущать, как чувствует человек собственное сердцебиение…
За столом президиума Лариса Кирилловна держалась просто и естественно. Сидящий рядом директор совхоза несколько раз ее о чем-то спрашивал. Она отвечала со скромным достоинством, внимательно всматриваясь в лица сидящих в зале людей. Особенно подолгу задерживалась на румяном лице своей Настеньки — рослой девушки, совсем не похожей на мать. С годами Лариса Кирилловна приобрела особую стать и ту глубокую неброскую красоту, которая выражает красоту души, цельность натуры.
Мысль о маленькой звездочке не давала покоя. «Здесь какая-то тайна», — думала я, решив во что бы то ни стало найти ключ к разгадке.
На концерт не осталась. Хотелось побродить по улицам поселка и пораньше лечь спать: в семь часов утра за мной должна заехать машина.
С Ларисой Кирилловной мы столкнулись в раздевалке: она чувствовала себя неважно и тоже хотела прогуляться.
От Дворца культуры начиналась широкая липовая аллея, освещенная яркими шарами электрических фонарей. Мелкие звезды мерцали скупо и смутно. Под ногами сухо шуршали последние осенние листья.
Разговорились. Незаметно для самой себя я спросила:
— Скажите, что означает звездочка, которую вы носите рядом с Золотой звездой?
Моя собеседница ответила не сразу. В ее ровном голосе послышались напряженные ноты.
…Юрия, так звали ее жениха, призвали на третий день войны. Незадолго до этого он отслужил действительную. Был минером. Кому же как не ему первому идти на фронт?
Лариса и Юрий со школьных лет любили друг друга. Их чувства были проверены трехлетней разлукой.
Собирались пожениться осенью, в ноябрьские праздники. Если бы Юрий предложил Ларисе зарегистрироваться перед отправкой на фронт, она бы с радостью согласилась.
Настоящая любовь светла и бережна. Юрий думал о Ларисе. Стоит ли торопиться? Война есть война. Всякое может случиться. Он не хотел, чтобы его любимая осталась вдовой.
…Редко приходили с фронта долгожданные письма. Каждая весточка, даже самая коротенькая, была для Ларисы праздником. Она писала чуть ли не ежедневно. Сдержанная, немногословная, сама поражалась, откуда только берутся у нее такие хорошие, нежные слова!
В сорок четвертом году, после ранения, Юрий приехал навестить родителей и, конечно же, ее, свою невесту.
Лариса много думала о возможной встрече с любимым. И все-таки не могла представить, что радость захлестнет ее с такой силой.
Четыре дня, четыре бесконечных и кратчайших доя длилось их счастье. И вот настал час разлуки. На вокзале, пряча мокрое от слез лицо на груди Юрия, Лариса ладонью дотронулась до лейтенантской звездочки на его погоне. И ей вдруг отчаянно захотелось получить эту звездочку на память. Маленькая звездочка, как добрый символ, всегда могла бы быть с нею, освещая длинные дни и бесконечные ночи до следующей их встречи.
— Подари звездочку, подари, милый, — жарко шептала она, обнимая Юрия.
И он, движимый душевным порывом, в последнюю минуту, когда колеса, вздрогнув, начали свой пока еще медлительный бег, снял с погона новенькую звездочку и подал ее Ларисе.
Разумеется, он знал, что был не вправе этого делать, но отказать девушке в единственной просьбе не смог…
— Вот и все, — выдохнула Лариса Кирилловна, — Эта маленькая звездочка в самые горькие дни была для меня путеводной. Я никогда не расстаюсь с ней. Даже соседство Золотой звезды не мешает Юриной звездочке светиться своим особенным, дорогим для меня светом.
ГЕНЕРАЛЬСКАЯ ПАПАХА
Снег как шкурка зайца весной: крапчатый, в темных подпалинах Сосны окольцованы кругами проталин. Пахнет смолой, оттаивающей землей и еще чем-то неуловимо нежным.
Такое чувство, что весна рядом, может быть, даже вон в той боковой аллее, щедрее других залитой солнцем.
В парке безлюдно и тихо, как в большом лесу. Только на одной скамейке сидит старик в высокой папахе из серого каракуля.
В руках у него кусок хлеба. Он отщипывает по крохотному кусочку и бросает воробьям, вездесущим и озорным, как мальчишки.
Мальчишескими кажутся и глаза старика, что лукаво и улыбчиво лучатся из-под низко надвинутой папахи.
Мы разговорились. Голос у старика рокочущий и сильный. Слова ложатся спокойно и прочно.
Зовут старика Иннокентием Гавриловичем. Он коренной сибиряк, до сей поры работает в лесничестве, страстный охотник, рыболов… Сюда приехал погостить к сыну.
