14 августа вся царская семья с Николаевского вокзала выехала по железной дороге в Москву и остановилась в Петровском дворце. 17 августа состоялся торжественный въезд в первопрестольную «столицу». В церемонии въезда впервые участвовали представители подвластных России народов: башкиры, черкесы, калмыки, татары, курды и многие другие. Все были одеты в яркие национальные одежды. Сам Александр II под звон колоколов и гром орудий ехал верхом на белом коне, окруженный всеми Великими князьями, среди которых находились два его старших сына – цесаревич Николай и Великий князь Александр Александрович – и иностранные принцы, десятки человек его свиты и конной охраны. У самого въезда в Москву встречал государя московский военный генерал-губернатор; в Земляном городе – городская дума и магистрат; в Белом городе – московское дворянство с губернским представителем во главе; у Воскресенских ворот – московский гражданский губернатор и чины присутствующих мест; у Спасских ворот – московский комендант с его штабом; у Успенского собора – Правительствующий сенат.
Их Величества и Их Высочества, сойдя с коней и выйдя из экипажей у часовни Иверской Божией Матери, приложились к чудотворной иконе. На паперти Успенского собора вышли к ним навстречу Святой синод и высшее духовенство с крестом и святой водой. Государь и императрицы, войдя в собор, прикладывались к мощам московских чудотворцев, а оттуда в предшествии высокопреосвященного митрополита московского Филарета прошли в соборы Архангельский и Благовещенский и наконец через Красное Крыльцо вступили в Кремлевский дворец, на пороге которого верховный маршал князь С. М. Голицын поднес по древнему русскому обычаю хлеб-соль.
Разукрашенные московские улицы имели вид крайне оживленный, радостный и праздничный. В город с разных уголков России стекались представители всех сословий: дворянство, губернские и уездные головы; депутаты подвластных короне Российской империи азиатских народов; волостные старшины государственных крестьян. Вся гвардия из Западной армии была направлена к Москве и расположена частью в городе, частью в походном лагере в окрестности первопрестольной. Весь Двор, генералитет, высшие государственные учреждения – Сенат, Синод и Государственный совет – в полном составе прибыли для участия в торжестве всероссийского масштаба. Родственные Дворы прислали своими представителями принцев крови: прусский – племянника короля, сына принца прусского Фридриха-Вильгельма, гессенский – принца Людвига, баденский – принца Вильгельма. Великие державы представили чрезвычайные посольства: императора Наполеона III представлял граф Морни, императора австрийского – князь Эстергази, королеву великобританскую – лорд Гренвиль.
В продолжение трех дней герольды, сопровождаемые трубачами и литаврщиками, разъезжали по улицам и проспектам Москвы, громогласно возвещая о предстоящем торжестве коронования, назначенном на двадцать шестое августа. Оно свершилось в этот достопамятный день в Большом Успенском соборе, по чину венчания на царство русских царей, установленному со времен Ивана Грозного.
Сам государь после своего въезда в Москву удалился в село Останкино, в хоромы, построенные в 1797 году графом Шереметьевым. Здесь, в уединении, вдали от шума первопрестольной, Александр II готовился к будущей коронации постом и молитвой.
И вот наступило 26 августа. В семь часов утра из поставленных на Красной площади и Кремлевских стенах из пушек прозвучал залп из двадцати одного орудия. С Успенского Собора по всей Москве начался благовест. По всему следованию Высочайшего шествия в Успенский Собор были расставлены шпалеры. Перед началом шествия Его Императорского Величества один из протопресвитеров с крестом, имея при себе двух дьяконов, несущих на золотом блюде святую воду, окроплял ею дорогу. Священнодействовал митрополит московский Филарет со служением митрополитов: Санкт-Петербургского – Никанора и Литовского – Иосифа, восьми архиепископов и епископов, двадцати восьми архимандритов, двух протопресвитеров и протоиреев. При входе в собор иерарх приветствовал императора Александра II краткой речью: «Благочестивый Великий Государь! Преимущественно велико Твое настоящее пришествие. Да будет достойно его сретение. Тебя сопровождает Россия; Тебя сретает церковь. Молитвой любви и надежды напутствует Тебя Россия. С молитвой любви и надежды приемлет Тебя церковь. Столько молитв не проникнут ли в небо? Но кто достоин здесь благословить вход Твой? Первопрестольник сей церкви, за пять веков доныне предрекший славу Царей на месте сем, Святитель Петр, да станет пред нами и через Его небесное благословление пренебесное да снидет на Тебя и с Тобою на всю Россию».
Александр II в мантии, застегнутой на золотую булавку с двумя гранеными изумрудами и серебряным крючком, занял место на приготовленном для него посреди собора престоле из слоновой кости великого князя Иоанна III, царствующую императрицу, урожденную принцессу Максимильяну Вильгельмину Августу Софию Марию Гессенскую и Прирейнскую, после принятия православия в 1840 году – Марию Александровну, посадили на золотой трон первого правителя дома Романова Михаила Феодоровича. Мать Александра II, Александру Федоровну, усадили на трон отца Петра I Алексея Михайловича.
Громким, хотя и дрожащим голосом Александр II прочитал исповедание православной веры. Когда митрополит Санкт-Петербургский Никанор перед возложением порфиры и короны читал установленные молитвы, император низко наклонил голову, которую высокопреосвященный Филарет накрыл концом своего омофора. Возложив на себя венец царей, Александр II прикоснулся им к голове коленопреклонённой супруги. Затем сам встал на колени и произнес во всеуслышание молитву, в которой испрашивал благословение Всевышнего на предстоявший ему царственный подвиг, моля о ниспослании ему «духа владычня, духа премудрости и ведения, духа совета и крепости». Крупные слезы катились по щекам до глубины души растроганного монарха. Император встал – и все находившиеся в храме опустились на колени, благоговейно внемля благодарственной молитве, прочитанной митрополитом Филаретом, затем все запели впервые – ранее исполняли действовавший с 1816 года гимн «Молитва русских» – «Боже, царя храни», по его окончании раздалось торжественное «Тебе Бога хвалим!».
И началось всеобщее шествие из Успенского собора в соборы Архангельский и Благовещенский. Государь следовал с императрицей под балдахином, в порфире и короне, держа в одной руке скипетр, в другой – державу, и, прежде чем вступить в Кремлевский дворец, он с Красного Крыльца трижды поклонился народу.
Высочайший обеденный стол происходил в Грановитой палате. Александр II восседал на троне посреди обеих императриц. Приглашенные – высшее духовенство и особы первых двух классов – заняли места за столом, лицом к Их Величествам. Митрополит Филарет благословил трапезу. При пушечной пальбе пили за здоровье императора, императриц, всего царского дома, духовных особ и всех верноподданных. Архиереи обедали в мантиях и клобуках. Среди них выделялся архиепископ Кесарийский Василий, во время обеда не перестававший плакать, чем и обратил на себя внимание государя, приказавшего спросить, отчего он плачет. «Плачу от радости, – отвечал греческий иерарх, – видя торжество русского Царя; плачу от горести, потому что мы, православные жители Малой Азии, страдаем под игом агарян».
Вечером Кремль и вся Москва озарились бесчисленным множеством огней. Иллюминация повторилась и в следующие два дня. На ярко освещенных улицах и площадях народ московский ликовал до поздней ночи. Но основное народное гуляние, которое впервые происходило на Ходынском поле. Были установлены многочисленные столы, украшенные ветками различных деревьев, они были украшены бусами с пряниками и яблоками. На территории поля разместили восемь специальных фонтанчиков, из которых текла не ключевая вода, а вино. Вообще угощений было приготовлено великое множество, а в частности, более 10 тысяч кур, три тысячи баранов, 50 тысяч килограммов ветчины, 14 тысяч килограммов колбасы, вина запасли тысячу ведер, а число калачей, ватрушек и прочих лакомств превышало 60 тысяч.
