В 1914 году, в начале первой мировой войны, Вернадский первым в стране поднял вопрос о необходимости создания сырьевой базы на основе изучения естественных производительных сил нашей территории. По его предложению и под его председательством была создана Комиссия по изучению естественных производительных сил России (КЕПС). Эта комиссия была первой организацией мира, которая в масштабах большого государства начала плановое изучение и добычу стратегических и промышленных продуктов. Трудами КЕПС в 1918 году пользовался В. И. Ленин при составлении плана научно-технических работ в нашей стране. КЕПС, реорганизованный в 1930 году в Совет (СОПС), существует и поныне при Госплане СССР.
В 1918 году, оказавшись в Киеве, Вернадский принимает деятельное участие в создании Украинской Академии наук и единогласно избирается ее президентом (1919―1921). В 1921 году он — один из организаторов первого в нашей стране Государственного Радиевого института и его первый директор (с 1922 по 1938 г.). В 1928 году из КЕПС выделяется Биогеохимическая лаборатория под руководством В. И. Вернадского — ныне это Институт геохимии и аналитической химии им. В. И. Вернадского АН СССР. Три минералогических музея обязаны Вернадскому своим высоким уровнем, равным европейским стандартам: это музеи Ленинградского университета, Московского университета и Академии наук СССР. А сколько создано им и возглавлено комиссий! Полярная, Комиссия по истории знаний — ныне Институт истории естествознания и техники АН СССР, Метеоритная, Комиссия по тяжелой воде — впоследствии Комиссия по изотопам, Мерзлотоведения, Урановая, по Минеральным водам и т. д. и т. п. Нельзя не упомянуть и общественной деятельности Вернадского — его участие в организации профессорских съездов (1904), Академического союза (тогда же), помощи голодающим крестьянам в 1892―1893 годах (совместно с друзьями по университету). В 1906 году Вернадский был избран в Академию наук и одновременно направлен в Государственный совет, как представитель Академии наук и университетов. В Государственном совете он выступил с яростной речью, требуя отменить закон о смертной казни по политическим, религиозным и аграрным делам.
Вернадский откликался на все общественные и научные события и всегда оставался человеком чутким, искренним, любящим жизнь и людей.
Документом, отражающим духовный мир этого удивительного человека и ученого, является его переписка. Состав ее огромен. Большинство писем Вернадского, а также писем к нему (подлинников и в копиях) хранится в Архиве Академии наук СССР. Здесь сосредоточена полная переписка с женой, Натальей Егоровной, содержащая около 1000 писем Владимира Ивановича и около 1300 писем Натальи Егоровны. По его словам, они прожили вместе 56 лет «душа в душу и мысль в мысль». Письма Вернадского к жене были его дневником, в котором он писал о научной работе, новых идеях, встречах с людьми, о посещении музеев, театров, концертов, а главное — изливал свои сомнения, взлеты фантазии, мысли о судьбах страны, человечества, науки. Словом, они обо всем, что его волновало. Письма к сыну Георгию и дочери Нине — свидетельство того душевного контакта, который сохранился между родителями и детьми за долгие годы разлуки, когда дети оказались на другом конце света — в США. Письма к матери, сестрам, племяннице проникнуты любовью и стремлением понять и помочь. Особый интерес представляет переписка с друзьями, учениками и сотрудниками. Она полна творческих планов, идей, размышлений, рассказов о ходе научной работы, взаимной критики.
Из всего громадного эпистолярного наследия В. И. Вернадского мы подобрали несколько писем, которые характеризуют его духовный мир. Это размышления ученого о роли и значении науки и искусства в жизни человечества.
Некоторые письма публикуются полностью, из других приводятся только фрагменты, и в первую очередь это относится к письмам жене, касающимся вопросов культуры и искусства. Часть этих писем ранее печаталась в изданиях Академии наук СССР и на страницах журналов и газет. Большинство же публикуется впервые. Все письма приводятся по копиям, хранящимся в Кабинете-музее В. И. Вернадского и снятым личным секретарем В. И. Вернадского — А. Д. Шаховской, которая в свое время провела огромную работу по подбору и изучению архива выдающегося ученого.
В. Неаполитанская
Из письма к Наталье Егоровне Старицкой[34]
6 июня 1886 г. Рускеала
Дорогая Наташа…
<…>Мне теперь уже выясняется та дорога, те условия, среди каких пройдет моя жизнь. Это будет деятельность ученая, общественная и публицистическая. В разные эпохи разно она может выражаться, может преобладать та или иная сторона, но во всяком случае такая в сильной степени идейная и рабочая жизнь должна исключить все увлечения, все такие драмы, которыми заполняют свои произведения французские и иные беллетристы и которые могут быть, и бывают, при малой искренности и незанятой голове тех, с кем они случаются. Мне теперь представляется такая моя деятельность в тесной связи с деятельностью Вашей; здесь возможна и должна идти совместная работа, и в этом, как я Вам писал, кажется, представляется мне сила и значение семьи.
Владимир В.
Из письма к Н. Е. Вернадской
«2 июля 1887 г. Несоново, Рославльского уезда, Смоленской губернии[35]
Дорогая моя Наталочка…
<…>Ученые — те же фантазеры и художники; они не вольны над своими идеями; они могут хорошо работать, долго работать только над тем, к чему лежит их мысль, к чему влечет их чувство… По природе я мечтатель, и это опасная черта; я вполне сознаю, что я могу увлечься ложным, обманчивым, пойти по пути, который заведет меня в дебри, но я не могу не идти по нему, мне ненавистны всякие оковы моей мысли, я не могу и не хочу заставить ее идти по дорожке, практически важной, но такой, которая не позволит мне хоть несколько более понять те вопросы, которые мучают меня. Знаешь, нет ничего сильнее желания познания, силы сомнения; знаешь, когда при знании фактов доходишь до вопросов „почему, отчего“, их непременно надо разъяснить, разъяснить во что бы то ни стало, найти решение их, каково бы оно ни было… Ищешь правды, и я вполне чувствую, что могу умереть, могу сгореть, ища ее, но мне важно найти, и если не найти, то стремиться найти ее, эту правду, как бы горька, призрачна и скверна она ни была».
Из письма к Н. Е. Вернадской
20 июня 1888 г. Мюнхен[36]
<…>Сегодня на лекции, по поводу работы П. Кюри, Грот говорил, что измерения (которые я и хочу сделать) еще не сделаны ни одним человеком, но что по теории они несомненно должны существовать.[37] Он пришел к этому мнению совершенно из других соображений, чем я, и дал некоторые выводы, которые я сам еще не делал, но теперь вижу, что эти его выводы являются частичным следствием моих предположений, и я начинаю понимать, какой это важный коренной вопрос. Если это, как думает Грот, удастся, получатся поразительные результаты — как-то боишься и мечтать. Я начал теперь читать довольно внимательно по капиллярности, и как-то, мне кажется, на меня приятно подействовало, что человеческий ум познал существование капиллярных сил под чудным небом дорогой моей Италии, и человек этот был один из самых лучших людей, величайших гениев — ученый, художник и общественный деятель — Леонардо да Винчи. <…>Тутя! Если бы больше мне сил и знания!
