— Так нельзя поступать! Это плохо! Очень плохо! — сердито говорю сестре, кидаясь в нее злосчастным фантиком. Затем вскакиваю с места и подлетаю к холодильнику, надеясь найти на его полках спасение от ужасного амбре, распространяющегося у меня во рту.

Лу тем временем громко хохочет. Как это ни прискорбно, но мои страдания всегда приводят ее в неизменный восторг. Сидя на высоком стуле, она держится за живот и совершенно не стесняется открыто потешаться надо мной.

Уже не первый раз после ее очередной проделки я даю себе торжественную клятву: никогда больше ей не доверять! И ни при каких обстоятельствах не вестись на ее уловки.

Никогда.

Но… хватает меня ненадолго.

Наверное, Лу что-то вроде живого воплощения «моих любимых граблей», потому что проходит всего несколько дней, как я снова попадаю в капкан ее очередной шутки. Порой болезненной, а порой, как и сейчас, довольно неприятной.

— Что ты сделала с Дженни? — долетает до нас голос Мэг, появившейся в дверях кухни.

— Дала ей попробовать волшебную конфетку, которая на восемьдесят процентов состоит из дуриана. Тогда как двадцать других усиливают этот приятнейший вкус. — самодовольно заявляет моя личная тиранша. — Особый деликатес, созданный лишь для истинных гурманов. — вновь поворачивается в мою сторону, бессовестно улыбаясь.

Ласково следит за лихорадочным блеском моих глаз, пока я тщетно пытаюсь найти в холодильнике апельсиновый сок, чтобы хоть как-то перебить тот ужасный запах, заполнивший рот.

Словно команда регбистов дружно прополоскала свои носки в канализации, создав тем самым уникальную композицию зловонного аромата - тот перекочевал в конфету, и это "чудо" обманом отдали мне .

— Мэйсон выпил все соки. — обрывая мои надежды, сообщает Мэг. — Мама грациозно орала на него с утра благим матом, думая, что ее никто не слышит. Но там вроде еще оставался мой вчерашний ягодный смузи. Попробуй его, Дженни, вдруг поможет. — улавливаю сочувствие в ее голосе и благодарно киваю. Следом тут же слышу, как Лу начинает шипеть и сопротивляться.

Отвлекаюсь от своего поиска сокровищ и поворачиваюсь ровно в тот момент, когда Мэг, безжалостно схватив свою близняшку за ухо, выводит ту из кухни.

В руки попадает бутылка минералки и я, спешно открутив крышку, вливаю в себя воду.

Никакого эффекта.

Хотя нет, эффект все же есть - становится еще хуже. Словно кто-то намочил те вонючие носки.

Какая мерзость, Лу!

Вот за что ты так со мной?

Отложив бутылку на пол, ищу дальше, попутно отправляя в рот кусочки огурца из миски с салатом, за ними идут оливки, сыр фета, помидорки - но ничего не помогает.

Регбисты слишком вонючи…

На секунду мне кажется, будто я нахожу выход из ситуации. Следует просто пойти и содрать с языка кожу. Как следует прополоскать ее в ядреной смеси из средств для умывания и обеззараживания, а затем чистенькой вернуть на место. Это, наверняка, самое здравое решение, иначе агрессивные рвотные позывы вскоре окончательно меня доконают…

Но тут на глаза попадается блестящая маленькая бутылочка с ярко-малиновой жидкостью, и я не раздумывая тяну к ней руки. Стоит открыть крышку, как в нос ударяет приторно-сладкий аромат неизвестных мне ягод. Немного химозный - странно - но все же пахнет намного лучше того ужаса, который ощущается во рту. Мысленно молясь о спасении, залпом осушаю небольшую бутыль и почти сразу чувствую изменения.

Смузи оказывает волшебное действие. Правда, кожу на руках внчале начинает слегка покалывать, а в животе вспыхивает звуковой фейерверк, но побочка длится лишь пару секунд. Самочувствие вмиг улучшается. Мерзкие симптомы исчезают, а тело наполняется энергией.

Когда я с улыбкой на губах закручиваю крышку обратно, в поле зрения вдруг попадает другая бутылка. Она гораздо больше этой крохи, а еще на ней красуется сиреневый стикер с надписью: «Ягодный фрэш.»

Так.

Минуточку.

А это что тогда было?

— Только ни в коем случае не пей жидкость из блестящей маленькой бутылочки! — обеспокоенно кричит Лу, забегая на кухню. Ухо у нее красное, волосы на голове растрепались. Видимо, у близняшек проходил очередной раунд борьбы. За ее спиной появляется серьезная и менее помятая Мэг. Кто вновь одержал победу - не вызывает сомнений.

Младшая быстро скользит по мне взглядом, останавливается на руках. Расстроенно усмехается и озвучивает свои выводы.

— Но ты уже все выпила, да?

— Только не говори мне, что это то, о чем я подумала? — недовольно обращается к ней Мэг. Между ними разница в пятнадцать минут, но иногда складывается впечатление, будто целых пятнадцать лет.

— Да какое это уже имеет значение, — стараясь звучать беззаботно, отмахивается девушка в бежевом трикотажном платье и незаметно отступает на пару шагов от своей сестры. — На нее все равно не подействует зелье эксмуса, ты же знаешь, Мэг. Успокойся. И Дыши. Лучше ртом и глубоко дыши. Чего у тебя глаза покраснели и из орбит сейчас вылезут? Забыла, что папа не разрешает вызывать зверей в доме?

— А мне кто-нибудь объяснит, что я только что выпила?

— Да ничего страшного. — Лу закатывает глаза и опирается на столешницу. Затем очень тщательно начинает поправлять свои темные локоны – она всегда так делает, когда волнуется. — Для Мариссы я найду другой подарок на день рождения. Не мучайся угрызениями совести, Дженни.

— Что? — я ошарашенно отбрасываю от себя бутылку, словно это буйный хорек, желающий заразить меня бешенством. — Это то самое зелье, ради которого ты заставила Эша проникнуть в Серебряную библиотеку?

— Я никого не заставляла, — оскорбленно произносит близняшка, — Он сам захотел мне помочь.

— Да-да, как и братья Клэйбы сами додумались залезть в Озеро Гаснущих?

— Это был социальный эксперимент, — не скрывая самодовольную улыбку, говорит Лу.

В свои шестнадцать лет юная волчица безжалостно разбивает сердца двуликих, а те продолжают одурманенно ходить за ней, стоит ей только поманить их своим пальчиком.

Все знают, что многие парни мечтают однажды оказаться истинными для одной из дочерей Питера Стефенсона. А девушки спят и видят себя рядом с его сыновьями. Но сейчас истинность стала такой редкостью, что это сродни волшебному лотерейному билету.

Питер Стефенсон – альфа всего Западного побережья. У него с женой Рикадой пятеро детей. Двое сыновей и трое дочерей. А еще есть я. Приемыш.

Питер нашел окровавленную меня в лесу, когда мне было семь лет, и привел в свой дом. Не знаю, что побудило его оставить меня в их семье — ведь я даже не могу назвать себя полноценной волчицей. Так, что-то среднее между недочеловеком и недо-волком…

Но с тех пор я стала одной из Стефенсонов.

За все эти годы мне так и не удалось ничего о себе вспомнить. И хотя вначале меня несколько пугали мои новые двуликие родственники, сейчас я чувствую себя рядом с ними самой счастливой.

— Девочки, вы почему еще не готовы? Семейный ужин начнется через два часа. — Рикарда одаривает нас недовольным взглядом, затем меньше чем за секунду делает для себя какие-то выводы и поворачивается ко мне, — Милая, Лу снова что-то выкинула?

Я нервно сглатываю. Рикарда, ставшая мне матерью, всегда защищает меня сильнее, чем остальных своих детей, и хоть я и списываю это на мою бесспорную слабость перед полноценными оборотнями, но перед сестрами всегда чувствую неловкость. Лучше уж, как отец. Он никогда ни для кого не делает исключений и наказывает всех одинаково сурово.